Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

- Ага. И помрешь ты на Святой Елене...

- Прям на святой? И она меня до себя допустит?

- Обязательно! - веселился Львов. - Только ты уж смотри, не говори ей, что не Бонапарт, а Чапаев. Иначе - все!

- Что?!

- Не помрешь...

- Да тьфу на тебя, командир, - притворно обиделся Василий. - Сам знаю, что почти ничего и не знаю, а ты еще смеешься...

- Однако, - удивился Глеб, перестав смеяться. - Ты сегодня прямо афоризмами историческими сыплешь. Был, Василий, такой древнегреческий ученый, Сократом звали. Так вот, когда его спросили, много ли он знает, Сократ ответил: 'Я знаю, что ничего не знаю'. Так-то вот, Вася.

Львов открыл портсигар, взял папиросу и предложил Чапаеву угощаться. А потом принялся рассказывать ему про остров Святой Елены, про кампанию двенадцатого года и про битву при Ватерлоо. Василий Иванович слушал так внимательно, что даже рот приоткрыл. Когда история дошла до разгрома каре Старой Гвардии, Чапаев аж кулаки стиснул...

- ...Англичане навели на 'старых ворчунов' пушки и предложили сдаться. И тогда маршал Лефевр, командовавший Старой Гвардией, крикнул им в ответ: 'Гвардия умирает, но не сдается!'

- И правильно! - одобрительно рявкнул Василий. - Лучше уж помереть вместе со своими, чем вот так - хвост поджать и винта положить!

- Верно, Василий, верно. Правда, говорят, что фразу эту потом придумали, а на самом деле Лефевр им такое ответил, что не то, что написать, а и подумать-то стыдно...

- И это тоже правильно, - засмеялся Чапаев. - Когда тебя враги окружили да убивать сейчас начнут - нешто станешь красивости придумывать? Пошлешь по матушке, вот те и вся отходная...

За разговорами время летело быстро и незаметно. Поездка до Красноярска заняла целых четверо суток, но их как-то и не ощутили. Когда Чапаев уходил к ехавшим в обычном пульмановском вагоне унтерам, Глеб заваливался на полку и читал толстый роман Золя 'Разгром'. В прошлой будущей жизни Маркин читал эту вещь, но в переводе, а теперь, когда ему достались знания и умения дальнего родича князей Львовых, ему пришла в голову фантазия познакомиться и с подлинником. Когда же Василий возвращался, Глеб пересказывал ему перипетии сюжета, объяснял историю окружения французов у Меца и Седана, а тот даже записывал что-то в книжечку.

- Вась, а зачем ты это записываешь?

- Эх, командир, вот доведется мне в академии военной учиться, а вдруг спросит кто: что там, мол, случилось у французишек под Седаном? Верно, не знаешь, Чапай? А тут-то я им все и выложу: и про пушки хреновые, и про Мольтке, и вообще..

- Ишь ты! Дельно, - Глеб поднял руку, словно бы поправлял очки. Последние годы Маркин ходил в очках и привык к ним, а теперь Львов просто повторял привычные жесты... - Быть тебе, Чапаев, командиром дивизии, это я тебе точно скажу.

В Красноярске Львов получил известия, весьма его огорчившие. Последний пароход из Енисейска до Монастырского - центрального населенного пункта Туруханского края, уходит не позднее первого августа. Придя же в пункт назначения, встает на прикол, на зимовку. До Енисейска тоже надо добираться по реке. А времени все меньше и меньше...

-... Значит так, парни - Львов, переодетый в простую полевую форму, привстал из-за стола. - Действовать надо быстро и решительно. Лейба, - обратился он к фельдфебелю Доинзону, - на тебе - транспорт. Топаешь на пристань и подыскиваешь какой-нибудь катер, пароходик, одним словом - некую лайбу, которая может довезти нас до Курейки и обратно. С тобой Кузякин пойдет...

- Сделаем, командир, - наклонил головой Доинзон. - Извините, я только хочу поинтересоваться: обязательно покупать, или можно взять в аренду?

- Делай как хочешь, только без разбоя.

- Ну, это таки понятно, - развел тот могучими ручищами.

- Чапаев. Пойдешь в городскую думу и вырвешь из них для нас документы на эту поездку. С тобой идет Сазонов. Делай, что хочешь и как хочешь, но чтобы к вечеру бумаги нам выправили.

Василий Иванович молча кивнул и с независимым видом откинулся на спинку стула. Положение командирского наперсника обязывало его держать марку...

- Семенов, Варенец, Гагарин. Вам пока дела нет, так что сидите здесь в гостинице в качестве тревожной группы. Оружие без нужды не показывать, но исполнять не задумываясь. Вопросы?

- Никак нет, - в унисон рявкнули штурмовики.

- Ну вот, - удовлетворенно кивнул Глеб. - А я - в управление полиции. Нужно добыть личные дела интересантов и письмо в управление полиции Курейки. Отношение от жандармерии у нас уже есть...

...Доинзон достаточно быстро отыскал то, что ему нужно. Небольшой пароход 'Алатырь-Камень', лишь чуть длиннее начертанного на борту названия, оказался хорошим ходоком, не слишком прожорливым, так что запаса угля ему должно было хватить на рейс до Курейки и обратно. Трое матросов, четверо кочегаров, механик, боцман и капитан - он же лоцман, вот и все. И таки если вдруг эти соленые души... то есть не соленые - откуда здесь соль?! Короче, если эти поцы додумаются своими головами до чего-то нехорошего - восемь георгиевцев с ними справятся только за здрассьте. И щоб он так жил, как эти бычки енисейские поплывут по речке к океану!

Сговориться с капитаном оказалось не сложно. За все про все он запросил тысячу тридцать четыре рубля. Доинзон удивился такой не ровной сумме, но капитан быстро пояснил: пятьсот рублей - ему лично, двести - механику, остальное - команде, с учетом доплаты кочегарам. Уголь и питание команды - за счет нанимателя. Расчеты удовлетворили фельдфебеля, и он извлек из кармана пачку денег, отсчитал три петровских билета и протянул капитану:

- Это за фрахт и за продукты. И чтобы ветчина таки кошерная...

- Не боись, жид, даже икра кошерная найдется, - гоготнул капитан, сложил и спрятал деньги в карман.

Они ударили по рукам, и Доинзон вместе с ефрейтором Спиридоном Кузякиным двинулись в гостиницу, чтобы сообщить о выполнении задания...

Красноярский полицмейстер полковник Бекетов был приятно удивлен. Первый свой визит посетивший город герой, один из 'спасителей Отечества', генерал-майор Львов - тот самый, который в одном строю вместе со своими солдатами ворвался в германские окопы, лично уничтожил три пулемета, два бетонных укрытия, и больше сотни вражеских солдат и офицеров! - так вот, он нанес свой первый визит именно ему.

Бекетов разливался соловьем перед столичной знаменитостью, одновременно пытаясь понять: что же такого могло понадобиться герою, о котором и до сих пор кричат все газеты, от простого, провинциального полицмейстера? Причина визита вроде бы была на поверхности: Львов воевал на Балканах вместе с племенником Бекетова, а потому и зашел по-свойски к родственнику своего соратника. Но полковник недаром прослужил в полиции двадцать три года и чувствовал, что за пустой светской болтовней Львов скрывает что-то очень важное. Важное и просто необходимое этому покрытому шрамами фронтовику. Но что именно? Полковник терялся в догадках, но так и не мог отыскать хоть сколько-нибудь удовлетворительного ответа...

А тем временем генерал пересказывал последние столичные сплетни, интересовался здоровьем многочисленной Бекетовской родни, расспрашивал о видах на охоту и шутил о положении в городе. В свою очередь полковник обстоятельно расписывал охотничьи угодья, обещал показать свое собрание манков на рябчика, острил о местных купцах и самоедах, да жаловался на местных варнаков - совершеннейших дикарей, слово чести!

Разговор катился медленно и лениво, словно Волга в нижнем течении. Уже Бекетов осторожно предложил генералу пообедать вместе и поразился тому, как легко тот принял его предложение, уже пообещал угостить местным 'деликатесом' - пельменями, которые вряд ли можно сыскать в Петрограде, предложил выпить китайского вина - сладкого и непривычного для европейца, а к истинной цели визита генерала так и не подобрался.