Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

С Александра Васильевича сняли наручники, и он наконец смог встать со стула и обернуться. Перед ним стоял генерал-лейтенант Анненков.

- Добрый день, господин вице-адмирал, - поздоровался Анненков без улыбки. - Извиняться не стану: мои люди действовали строго по уставу. Чего не скажешь о вашем спутнике. Кстати, - генерал улыбнулся одними губами. - Где вы отыскали такого феерического дурака? Они живут на воле, или вы знаете место где их специально разводят?

Колчак оскорбленно поджал губы:

- Лейтенант Комелов не дурак...

- Дурак, дурак, причем выдающийся, - теперь Анненков уже смеялся по-настоящему. - Я даже не могу представить себе уровень развития человека, который пытается глоткой и матом одолеть пулемет. Ну хотя бы кортиком, а то одним матом...

Вице-адмирал молчал. Обидно, но Анненков прав, но признаваться в этом ужасно не хотелось...

Анненков заметил обиду Колчака, и протянул ему руку:

- Не обижайтесь, Александр Васильевич, не стоит. У меня в дивизии - порядки, пожестче флотских. Если бы ваш вахтенный или как его там пропустил бы на корабль неизвестного, пусть и в генеральском мундире, то вы бы что с таким олухом сделали? А если бы этот генерал еще и силой попробовал бы прорваться на борт?

- Да, - усмехнулся Колчак. - Пожалуй, тут вы правы. Но этот допрос?..

- А вот это у нас - стандартная процедура, - ответил Анненков. - Любой, кто пытается силой проникнуть на территорию дивизии - враг и шпион, если не сумеет доказать обратное. Вас, Александр Васильевич допрашивал один заместителей начальника секретной части нашей дивизии, капитан Ларионов . Он у нас среди 'секретчиков' интеллигентом слывет...

Звероватый капитан молча наклонил голову и щелкнул каблуками. Анненков повернулся к нему:

- Николай Николаевич, проводите нас и дайте указание остальных отпустить.

- Слушаюсь, атаман, - снова кивнул тот и, распахнув дверь, сделал приглашающий жест рукой. - Прошу...

Сперва был обед. Сытный и вкусный, но без изысков. Разве что, рябчики. Нежные, тающие во рту, каких не в каждом столичном ресторане подадут. Колчак приналег на них, не преминув спросить: откуда такое великолепие. И от ответа чуть не подавился хрустящим крылышком...

- Это - с тренировок. У нас, господин адмирал, лучших стрелков обучают просто: дают Монтекристо , семь патронов, и через пять часов должен принести пять рябчиков.

- Однако... - Колчак удивленно покачал головой, - Соединяете пользу и выгоду?

- Скорее объединяю приятное с полезным, - снова одними губами улыбнулся Анненков. - Сами стрелки тоже рябчиков едят...

После обеда, завершившегося, к удивлению Колчака, мороженным, но не с ликером или сладким французским вином, а обычным крымским мускатом , Анненков пригласил гостя на полигон. Там их уже ждал начальник штаба дивизии генерал-майор Львов. Александр Васильевич снова удивился: генерал был не в повседневной и даже не в полевой форме, а в каком-то жуткого вида снаряжении, стальных кирасе и каске, но не Адриановской, а совершенно иной, почти идеально полусферической формы, да еще и с ружьем-пулеметом на груди. Рядом с ним стояли офицеры и солдаты, одетые и вооруженные точно также.

- Разрешите обратиться, ваше превосходительство, - спросил Анненкова флаг-офицер Тирбах . И, получив разрешение, продолжил, - Что случилось с этим... этим... - Он никак не мог определить, кто перед ним: офицер или нижний чин, но удачно выкрутился, - С этим кавалером?

- Пуля в баллон с огнесмесью попала, - ответил вместо Анненкова Львов. - Во время прорыва германского фронта. Вот и пожгло поручика...

И с этими словами генерал-майор, чье лицо было изборождено глубокими шрамами положил руку на плечо своему офицеру, с лицом, испятнанным ожогами. Колчак поразился: как это поручику еще глаза не выжгло - вон какое пятно молодой кожи прямо под левым глазом!

- Наши штурмовые саперы, - представил Борис Владимирович. - Любимая игрушка генерала-майора Львова.

- С этой игрушкой немцы особенно играться любят, - хрипло сообщил Львов. - Аж визжат от восторга, когда играть начинают...

- До смерти обожают, - поддержал командира кто-то из строя. - Прям до смерти...

От этих слов Колчак непроизвольно поежился, а его адъютант Комелов невольно вздрогнул. Анненков, заметив реакцию гостей усмехнулся:

- Это они так шутят. А вообще они у нас тихие, спокойные...

Александр Васильевич оглядел 'тихих' штурмовиков и мысленно поблагодарил бога за то, что воюет с этими 'спокойными' на одной стороне. Судя по всему, его свиту посетили такие же мысли.

- А что это за странная форма на ваших... э-э-э... бойцах? - Александр Васильевич перевел взгляд со штурмовиков, на стоявших поодаль казаков, тоже щеголявших в шнурованных сапогах, разгрузках и с автоматическим оружием на плечах.

- Новое оружие - новые требования, господин адмирал...

Анненков улыбнулся и Колчак в который раз неприятно поразился привычке генерала-лейтенанта улыбаться одними губами. А тот уже подозвал одного из своих людей: - Городовиков , ко мне! Тут его превосходительство вице-адмирал интересоваться изволят.

К ним подошел один из казаков - невысокий кривоногий крепыш с явно азиатской внешностью. Анненков оглядел его с ног до головы, застегнул Городовикову ремешок на клапане магазина, произнес негромко и совершенно непонятно: 'Десять кругов в личное время', после чего повернулся к Колчаку:

- Оружие генерала Фёдорова способно выпускать больше шести сотен пуль в минуту - сказал он, указывая на автоматическое ружье, - так что патроны, находящиеся вот в таких коробах, приходится носить в весьма значительном количестве. А остальное... аптечка первой помощи, специальное снаряжение, накидка от дождя, и прочее. - Называя каждый новый предмет экипировки, Борис показывал рукой на точки, где находилось то или иное снаряжение. - Таким образом каждый боец дивизии готов к действиям в условиях быстро меняющейся боевой обстановки.

- Изрядно... но дорого... - Александр Васильевич, покачал головой.

- Люди - дороже! - отрезал Анненков. - Особенно, мои!

- Это же сколько они патронов изведут?

- А сколько уже извели! Учёба - оно дело такое. Каждый под тысячу патронов расстрелял, а кто и поболе.

- Ну, дай бог, толк с того будет. Но контраст с обычными пехотными частями разителен, ничего не могу сказать. Солдатики у вас все как на подбор, порядок и дисциплина. А уж о подготовке я говорить боюсь... - И тут Колчак, который и вообще-то улыбался очень редко, к изумлению своих спутников, подарил суровому визави застенчивую улыбку гимназистки, - Борис Владимирович, теперь я просто уверен: если с кем-то и можно взять Проливы, так это - с вашей дивизией...

Наступила долгая пауза, после которой камнем упало короткое, холодное 'нет'. Все замерли...

- Я - против вашей операции, - твердо произнес Анненков. - Эта операция бессмыслена в военном плане и вредна - в политическом. Поэтому я всеми силами буду возражать как против участия моей дивизии в десанте на Босфор, так и против всей операции в целом.

Колчак стоял и ловил открытым ртом воздух, точно вытащенная на берег рыба. Рядом с ним замерли его офицеры. Вот это номер! А ведь ему обещали - положительно обещали! - что лучшая часть русской армии будет передана в его распоряжение...

- Но... как?.. Как же?.. - прокаркал наконец Александр Васильевич разом осевшим голосом. - Это же... Так же... Почему?..

- Потому - жестко отрезал Анненков. - И вообще: о какой десантной операции может идти речь, если лучший линкор Черноморского флота набит германскими шпионами, точно гостиничный матрас - клопами?

- Что?

Борис Владимирович хладнокровно поведал и о деятельности Виктора Вермана, его шпионской группы в Севастополе и Николаеве, и о преступной небрежности капитана 'Императрицы Марии', который даже не выставил охранение, и осмотр приходящих гражданских специалистов две трети которых носили немецкие фамилии.