Власть подвала

ыло плюс три смерти, это означало, что три раза я могу выскочить из смертельной ситуации сам. Чем больше ты убьешь, тем больше шансов на жизнь. Но шансы эти условны. Я помню, как толпа мальчишек семнадцать раз подряд убила какого-то недоростка с кошачьим взглядом – и лишь на восемнадцатый раз окончательно.

Я спустился с дерева и огляделся. Мое тело уже приобрело звериную гибкость и какую-то мерзкую вязкую силу, которая чувствовалась во всем вокруг. Я стал частью этого мира. Мне даже начинало это нравиться.

Итак, за мною гнались. Но в таких преследованиях у меня немалый опыт. Я побежал так, чтобы они не отставали – тогда они будут ждать, что я устану, или погонят меня к какой-нибудь ловушке. Они не будут применять оружие, чтобы не тратить патронов и потому, что вручную убивать приятнее. Я подбегал к реке и уже собирался броситься и переплыть на ту сторону, как увидел за камышами старуху, стиравшую белье. Не было никакого оружия, чтобы убить ее быстро, ни камня, ни даже приличной палки. К счастью, она хотя бы не успела побежать. Я начал ее душить и попробовал быстро сломать шею. Мои преследователи приближались и я сейчас не мог терять ни секунды. Шея гнулась как резиновая. Я старался изо всех сил, но старуха не умирала. Она вращала глазами и скалила рот. Пришлось тащить ее с собой. Я нырнул в реку и утопил ее. Ну, нее не было дополнительных шансов, здесь мне повезло. Но, пока я старался, меня сильно снесло течением, к порогам. На камнях сидели несколько собак и высматривали для себя жертвы. Я еще раз нырнул и проплыл мимо них. Один раз меня так грохнуло о камень, что я сразу потерял два шанса – это значило, что смертельное повреждение было в двух местах. Когда я вынырнул, две овчарки плыли за мной и целая стая неслась по берегу. У меня оставался последний шанс и я его использовал: я создал дополнительную низкую скобу на стальной стойке моста, мимо которого меня проносило течением, схватился за нее и выбрался на мост.

Теперь у меня оставалась лишь последняя жизнь и жизнь утопленной старухи.

От своих преследователей я оторвался довольно далеко. Я сел на краю моста и оценил шансы: с одной стороны мост был разрушен взрывом, значит, по суше собаки не смогли бы до меня добраться, а переплывать реку у них не хватит ума. Я полез в карман и похолодел. Вместо записной книжки в моем кармане была лишь бумажная жижа. Мне оставалось совсем немного времени до полной потери памяти. Еще чуть-чуть – и я окончательно и навсегда срастусь с этим миром. Нужно что-нибудь записать. Чем-нибудь и на чем-нибудь. Буквально через минуту или две может наступить амнезия. Стоит мне чуть отвлечься, обратить внимание на новые вещи, как я сразу же забуду о старых – так, как будто их и не существовало. Так наша душа не помнит своих прошлых воплощений и считает себя обитательницей подлунного мира – но никто не знает так ли это.

Я поднял ржавый болт и нацарапал на грязной стали моста свое имя. Что еще?

Что-то очень важное, такое, чего нет в этих мирах. Луна, как бледное