Пятый всадник (СИ)

Проделав всю эту работу, зашел в свой кабинет и откинулся в кресле, вперив взгляд в потолок. И вдруг осознал, что только что именно сегодня произошло событие, которое должно изменить не только мою жизнь, но и, возможно, ход истории. Почему-то я не стал представлять себе, как мне вручают Нобелевскую премию. Наверное, уже вырос из этого. Слишком это мелко в сравнении с судьбами человечества.

21

Через неделю у меня было все готово к началу экспериментов. Я был рад тому, что Профессор не изъявил желание присутствовать при первом запуске. Наверное, как и я, боялся сглазить.

Весь первый день ставил контрольные опыты, где вместо оксида дейтерия была простая вода, а вместо дейтерида титана – его гидрид. Таких точек набрал полтора десятка – по три точки на каждый режим. Соответственно, режимов было пять – разное рабочее давление, температура, мощность излучения. Как и ожидал, никакого увеличения нагрева сверх того, что давало поглощение ультразвука, не наблюдалось. На следующий день предстояло сделать то же самое, но с тяжелой водой и дейтеридом.

Все эксперименты я проводил в своей лаборатории. Были определенные опасения, что Аспирант не успокоится и снова захочет проделать какую-нибудь пакость. Но Профессор заверил, что этого уже не произойдет. Оказывается, вредитель смог, воспользовавшись отсутствием коменданта на своем месте, залезть в его компьютер и поставить на свою карточку допуск в мое хозяйство. Но сейчас, по словам Профессора, на систему поставлена дополнительная блокировка, которая больше не позволит это проделать. Я, разумеется, понимал, что не существует таких блокировок, которые нельзя было бы обойти. Поэтому бдительность не терял.

В то же время, обратил внимание на то, что Аспирант, когда вдруг встречался мне на пути, тут же стремился ускользнуть, лишь бы не попасться на глаза. Раньше такого за ним не замечалось. Кроме как тем происшествием, когда он попался в поставленную мной мышеловку, такое изменение в его поведении ничем другим нельзя было объяснить. Ведь, по идее, увидев испорченный реактор, он должен был понять, что это ловушка. Аспирант не был идиотом. Теперь он наверняка ожидал оргвыводов со стороны Профессора, и поэтому испытывал постоянное чувство страха.

Конечно, всерьез я не думал о том, что он навсегда откажется от попыток как-нибудь насолить мне. Но, скорее всего, его методы станут более изощренными, чем элементарная порча оборудования. Я все пытался понять, за какие заслуги мне уготована такая честь – стать мишенью его интриг. Сначала подумал, что он ревновал ко мне свою ассистентку. Но рисковать неплохой работой из-за девчонки? Хотя, кто его знает.

Расставить точки над «i» помог случай. Мои новые обязанности касательно контроля почти всех проектов Базы позволили более тесно общаться с сотрудниками. Один из них рассказал, будто, еще задолго до моего появления здесь, Аспирант намекал, что скоро станет руководить научной работой всей Базы. Теперь все встало на свои места. Оказывается, я обломал крылья его мечте. Это уже мотив посерьезнее для подобных авантюр, чем ревность.

На следующий день, после испытания оборудования на контрольных опытах, я решил начать проведение реальных экспериментов с дейтеридом титана и тяжелой водой. Когда зарядил первый образец, долго не решался дать питание на генератор. А вдруг никакого эффекта не получится? Потом все-таки подвел курсор мышки на кнопку и нажал.

Завизжала кавитация в реакторе. Я подстроил частоту под резонанс и стал неотрывно смотреть за показаниями датчика температуры охлаждающей реактор жидкости. Цифры начали меняться, сначала медленно, затем все быстрее. Я вдруг заметил, что с момента запуска не дышу, вцепившись одной рукой в мышь, а другой – в край стола. Показания продолжали расти. В контрольных экспериментах на том же режиме температура выходящей жидкости была на двадцать градусов больше входящей. На сей раз показания вышли на это же значение почти в три раза быстрее и продолжали расти. Наконец, рост температуры остановился на тридцати пяти градусах. То есть, получалось, что тепла выделяется почти в два раза больше, чем в контроле. Я поставил четырнадцать опытов – на каждую соответствующую точку контроля. Везде получились более или менее схожие результаты.

В конце дня я, безмерно счастливый, устало откинулся в кресле. Сбылось, наконец, то, к чему шел последние два года. И самое главное, было кому доложить об успехе. Эх, была бы жива Машуня, первым делом набрал бы ей, чтобы похвастаться. Эта, вдруг промелькнувшая мысль, резко испортила настроение. Я уже не спешил звонить Профессору, а просто сидел, уставившись в бетонную стену своей лаборатории.

Из ступора вывел значок нового письма, зажегшийся в углу экрана. Письмо было от Профессора. Он спрашивал, как проходит эксперимент. Значит, переживает. А то я, честно говоря, боялся, что он вообще не верит во всю эту затею. И дал мне возможность поработать в этом направлении просто, чтобы отвязаться, не портя в моих глазах своего имиджа. Я тут же отписал, что все закончилось успешно.

Профессор прилетел на следующее утро, буквально подняв меня с кровати. Наскоро позавтракав, я поспешил в свою лабораторию. Сначала показал результаты. Там, конечно, все было очень красиво. Но Профессор потребовал продемонстрировать эксперимент «живьем». Я поставил сначала контроль, взяв для этого самую показательную точку, затем нормальный опыт. Конечно, слегка волновался – ведь от «визит-эффекта» никто не застрахован. Но все прошло как нельзя лучше. Кривая температуры, как и за день до этого, быстро поползла вверх, и, дойдя до максимума, оставалась там в течение десяти минут, после чего я прекратил подачу энергии в излучатель.

Пока шел эксперимент, я, скосив глаза, украдкой взглянул на сидящего рядом со мной у экрана монитора Профессора. Было заметно, что он рад успеху. Но, в то же время, какая-то непонятная задумчивость на его лице настораживала. Будто он пытался разрешить возникшую именно сейчас проблему. После остановки эксперимента он некоторое время молчал. Я уже решил было сам начать разговор, но он меня опередил.

– Олег, вы знаете, это все крайне интересно. Настолько интересно, что я, честно говоря, даже не знаю, как мне поступить. И хочу попросить у вас совета.

Я насторожился, опасаясь подвоха. Мозг начал лихорадочно прокручивать разные возможные варианты осложнений. Почему-то во всех в той или иной степени присутствовал Аспирант. Черт его знает, что он мог крутить за моей спиной. Сейчас Профессор сказал, что ему нужен мой совет. Жизненный опыт подсказывал, что обычно руководитель спрашивает совета, когда хочет дать своему подчиненному выбор между чем-то плохим и очень плохим.

– Когда вы только устраивались к нам, я увидел в вас большой потенциал, – тем временем объяснял Профессор, – и решил готовить из вас руководителя Базы. Вся ваша работа за последние полгода только убеждала в том, что я сделал правильный выбор. Но вот это, – он ткнул пальцем в экран, – сильно все меняет. Потому что этим надо будет заняться на полном серьезе, а я боюсь, что у вас не хватит сил и времени контролировать все направления и вести при этом три проекта. Один из которых, скорее всего, станет самым важным из того, что делается на Базе.

Теперь я понял, что стояло за этими его раздумьями. Все оказалось не так страшно, как я опасался. Роль начальника мне самому не слишком нравилась. Но тут вдруг промелькнула мысль, которая не на шутку напугала. А что, если Профессору придет в голову идея назначить руководителем Аспиранта? Я, конечно, надеялся, что он не захочет видеть на этом посту человека, способного вредить общему делу ради личных амбиций. Но, черт его знает. Чужая душа, как говорится, потемки. Да, и, вообще, в роли своего начальника не мог представить никого из действующих сотрудников Базы.

Совмещать обязанности мне будет довольно тяжело, в этом Профессор прав. Но ведь должно же быть решение этой проблемы, кроме того, чтобы назначать руководителем нечистого на руку и мстительного «гения» или просто первого попавшегося сотрудника.