Время под колоколом

...На лестнице, вытянувшись,- голова ниже ног - лежал человек, убитый Галеном. Его рука мертвой хваткой сжимала факел, с которого на деревянные ступени стекали огненно-черные жирные капли.

Гален, бесовская фигура

Дон Мануэль вылез из портшеза. Вокруг суетились люди. Какая-то женщина, судя по всему хозяйка дома, хрипло крича, воздевала руки к небу. Два человека лежали без движения у входа в дом.

- Смотрите, дьявол! Дьявол! - закричал полуодетый, распатланный горожанин, выхваченный шумом из постели.

Суматоха усилилась. Дон Мануэль посмотрел вверх и увидел на крыше странную фигуру. Вместо головы на плечах у нее было нечто непонятное нечеловеческое.

Фигура остановилась, взмахнула рукой и-короткая молния, отделившись от руки, впилась в носильщика портшеза. Тот, не вскрикнув, свалился под ноги дону Мануэлю. Фигура тем временем оказалась у края крыши и замерла. До соседнего дома было не больше восьми локтей - если бы она взвилась в воздух и перелетела туда, никто, наверное, не удивился бы, но фигура застыла в замешательстве. Этого хватило, чтобы дон Мануэль опомнился.

- Стреляйте! Да стреляйте же! - приказал он.

Тотчас раздался выстрел.

Дьявол, будто испугавшись пули, засуетился - оттолкнулся от края, но поскользнулся в последний момент и, как-то неловко, по-лягушачьи, растопырив конечности, упал в простенок между домами.

Люди окружили его, но вплотную подойти побоялись.

Прошла минута, другая - они все теснее сжимали кольцо, когда дьявол, лежащий ничком, шевельнулся и жалобно застонал. Сразу все стало на свои места: солдаты перевернули тело на спину, и все увидели на голове упавшего маску.

Маску сорвали, наклонили над телом факел. Секретарь великого инквизитора вгляделся в искривленное страданием лицо и отшатнулся: у его ног лежал человек, предлагавший разделаться с доном Кристобалем.

- Помогите ему,- сказал дон Мануэль и, чтобы его поняли наверняка, выразительно коснулся шеи ребром ладони.

Из дома, где засели колдуны, потянуло дымом...

Эро, резидент академии хомологии Киор смеялся долго, с надрывом, замолкал и начинал снова - все никак не мог успокоиться.

- Ты уже приготовился умереть... героический шут его величества... Какое у тебя было лицо... Мужественное!.. Здесь со дня смерти Пютера воздух. Обыкновенный воздух! Понял?!.. Я нейтрализовал газ! Я! Понял?!..

- Я рад, что это сделал ты.

- Ничего ты не понял, ничего! Пропади они все пропадом, я спасал не их! Иная жизнь. Иной разум. Иное понимание времени. Кто они для нас? Букашки из сопредельного пространства...

- Непростые букашки! Представляю, как обрадовался Голох, когда обнаружил, что своим вторжением вы расщепили их реальность и создали ответвление, о котором никто не подозревает. Я никак не мог поверить в это, и только когда горячка на тридцать лет раньше срока унесла Филиппа и воцарился недоумок Карлос...

- Голох все равно видел в каждом - гранде, солдате, угольщике, даже в самом короле прошедших трансмутацию сотрудников службы.

- Излишняя бдительность простительна бывшему контролеру. В службе он слыл виртуозом выявления вредных примесей, через него сотни попали в принудительную трансмутацию.

- Как оказалось, не излишняя.

- Киор, ты, правда, ничего не помнишь? Я - Эро, твой брат, резидент академии. Ты провожал меня в институте транспортировки. Перед отправкой я предостерегал тебя против Голоха и Пютера, мы поспорили изза них...

- Мне безразлично, кто ты. Но Голох говорил, что здешний резидент бесследно исчез. Либо он погиб, либо...

- Вот именно: либо! Я отключился от ретранслятора информации и изменил внешность.

- Служба карает предательство полной трансмутацией.

- Невозможно предать то, чего нет. Я устал. Я так устал, что расхотел жить. Я думал, меня убьет Карлос, но он промедлил.

- Забавно: один мой брат живет в прареальности, и за ним наверняка охотятся ищейки службы, а другой, в сущности, он же, в реальности, которую создали мы, выслеживает нас. Причем этот другой тоже создан нами, что, впрочем, не остановит службу, сумей она дотянуться до него.

- Да, я искал вас. Но меньше всего ожидал, что вы - это ты и Голох. Ты в такой роли...

- Голох часто повторял, что не мы выбираем роли, а роли нас.

...В комнате запахло паленым.

Карлос II, король (продолжение)

Карлосу снилось, что он ребенок. Не королевский сын, не инфант принц Астурийский, а обычный ребенок.

Просто ребенок.

Его лицо, вдруг утратив дегенеративные черты, стало похоже на усталое лицо глубоко несчастного человека, захваченного внезапно вспомнившейся детской мечтой и оттого забывшего все свои нынешние тяготы.

Карлос спал и улыбался.

А те, кого он послал арестовывать Себастьяна, томились, борясь со сном, в засаде у ворот Пуэрта дель Соль.

Киор, производное от Киора

Запах гари сочился из каждой щели. Киор открыл дверь, но тут же захлопнул - лестница горела. Он повернулся к шуту.

- Вот и все. Может быть, ты попробуешь уйти через балкон?

- Один?

- Мое существование - нонсенс.

- Я остаюсь.

- Из-за меня? Великодушно, но глупо. Ты брат Киора, но я-то не Киор. Киор попал на трансмутацию не по своей воле. И не по приказу службы. Пютер заманил его в институт транспортировки, а там... Они не ограничились его обликом. Им требовался Киор-синтезиолог, не более того, поэтому они оставили в нем... во мне от Киора только то, что посчитали нужным для думающего механизма. А сам Киор превратился во вредную примесь.

- Ты бы ничего не узнал об этом, если бы они сделали так.

- Мне рассказал Пютер прежде, чем вдохнуть препарат. Он не выдержал, убил себя...

- Не верю! - перебил шут.- Стихи! Почему они не стерли их?!

- Сочли безопасными. Не хотели лишать Киора привычной духовной среды, боялись получить из трансмутационной камеры импотента от науки. У них уже имелся печальный опыт - Гален. Такое же производное от Киора, как и я.

- Гален - это Киор?!.

- Нет, не Киор. Тебе придется смириться: от Киора сохранилась только матрица где-нибудь в архивах службы безопасности. Есть Гален и я - две биоконструкции без вредных примесей. Но я строптивое создание... Теперь ты понял, почему я нейтрализовал газ?

- И почему ты убил Голоха.

- Когда ты вспомнил стихи... Что-то повернулось во мне...

- Время под колоколом. Это наш с тобой детский пароль.

- Я не помню этого.

За окном под петушиное пение просыпалась Европа, в которой уже не будет ни поражения "Непобедимой армады", поскольку не будет самой армады, ни Реставрации в Англии, где революция сразу станет "славной" и не потребует королевской крови, ни всеевропейской грызни за Испанское наследство, потому что наследство сие к моменту, когда испанский монарх отойдет в мир иной, не оставив после себя отпрыска мужского пола, окажется крайне незначительным.

Да мало ли еще чего не будет в этой Европе.

Зато в ней будет досрочный экономический крах Испании, ускоренный взбалмошным правлением Карлоса и последующей чехардой на престоле, французская экспансия в Италии, где Франция поспешит заполнить вакуум, вызванный ослаблением Испании, кровавый дележ христианского мира, в котором одинаково рьяно - то заключая друг с другом союзы в самых немыслимых комбинациях, то воюя друг против друга - примут участие все европейские государства от мала до велика.

Да мало ли еще чего будет в этой Европе.

Эро, человек

Огонь, которому стало тесно внутри дома, с шумом выплеснулся из окон первого этажа. Толпа, с каждой минутой растущая, торжествующе ухнула.

- Чем они лучше Голоха, Пютера, Галена, меня?

Чем?! Они - люди? - Киор рванул узкий ворот рубахи; дышать было почти нечем.

- Они еще не люди. Они еще вылупятся в людей. А мы уже одряхлели и смердим, не успев умереть. У нас есть служба безопасности, но цивилизации нет. Мы передоверили свою судьбу трансмутации, мы вертимся по кругу, знаем все наперед и потому не живем. Мы отказались рожать детей, зачем нам дети, если трансмутационная камера всегда готова омолодить нас и заодно освободить от вредных примесей, мешающих строить светлое будущее? Но за такое бессмертие надо платить - и мы забыли, что значит ждать, верить, надеяться, что значит любить. Мы разучились жертвовать! Нас хватает только на болтовню о своем великом предназначении, мы лелеем свой комплекс неполноценности и - больше ничего. Даже те, кто все понимает, не могут переступить через себя. Вот и Голох... Он преступник и жертва. Все мы преступники и жертвы самих себя, все мы соучастники предательства...- Шут закашлял, давясь сизым дымным воздухом.- А выхода нет! Нет! Мы прошли свою точку возврата! Выхода нет - вот в чем дело!