Время под колоколом

- Я не могу вам сказать. Это тайна, слишком опасная для тех, кто к ней прикасается. Но знайте, мы вам хорошо заплатим.

Из переулка вывернул ночной дозор.

- Уж не хотите ли вы убить его величество?! Эй, стража! - крикнул Себастьян, впрочем, не очень громко.

- Погодите. Уверяю вас, все делается в интересах короны.

- Тем более вам нечего бояться. Что вам нужно от короля?

- Пытаясь узнать больше, чем необходимо, вы рискуете...

- Вы мне угрожаете?! Эй, стража!..

- Хорошо. Приходите утром на улицу СантоДоминго. Третий дом от церкви по правой стороне. Мы вам заплатим, мы вас засыплем золотом,- зашептал незнакомец, но, увидев, что к ним спешит сержант, начальник дозора, отступил в подворотню; Себастьян, случайно оказавшийся в проходе, предупредительно отодвинулся, чтобы не помешать ему.

- Что здесь происходит? - строго спросил сержант, однако, узнав шута, смешался: никогда не знаешь, на какую каверзу способны шуты.

- Ничего страшного, приятель. Я иду с поручением, - Себастьян состроил многозначительную мину,- а ночь чересчур темна. Не могли бы вы дать мне провожатых?

И через минуту он удалился в сопровождении двух алебардщиков.

Дон Кристобаль, заклинатель бесов (продолжение)

Когда дон Кристобаль узнал в преследователе Галена своего друга альгвасила, у него отлегло от сердца.

Больше всего он боялся, что Камачо успел донести и за Галеном идет человек инквизиции. Что же касается Камачо, то он от изумления не мог сказать ни слова.

Некоторое время оба молчали.

- Ба! Да это вы, дорогой Камачо! - наконец нарушил тишину' дон Кристобаль.- Что за важное дело вытащило вас из дому в такую погоду?

- Важнее не бывает, лиценциат,- похвастал альгвасил и принялся рассказывать свои последние приключения.

Слушая его, дон Кристобаль одобрительно кивал.

- Кто еще знает об этом? - спросил он, опуская руку в прорезь сутаны, когда Камачо, довольный собой, остановился.

- Кроме нас с вами, никто. Но, я думаю, пора сообщить об этом куда следует.

- Пора,- сказал инквизитор, пропуская альгвасила вперед.

- Вот и я говорю! - воодушевился Камачо.- Дело пахнет костром, ведь так?!

- Конечно, так...

- И все это дойдет до короля, как вы думаете?

- Несомненно дойдет...

- И значит, я могу рассчитывать на...

Камачо рухнул, захрипел. Кинжал вонзился ему в спину по самую рукоять. Дон Кристобаль нагнулся, посмотрел в мертвеющие глаза альгвасила и спихнул его в придорожную канаву.

Себастьян, шут (продолжение)

Приказу его величества об аресте Себастьяна не суждено было исполниться. Когда люди короля, не найдя шута в Алькасаре, явились в его квартиру у ворот Пуэрта дель Соль, они нашли ее пустой и холодной.

Себастьян в это время изучал дом, указанный незнакомцем; им оказалась небольшая гостиница с трактиром на первом этаже и комнатами постояльцев на втором.

Закончив наблюдения, шут убедился, что улица безлюдна, и вмиг, явив недюжинную ловкость, взобрался на козырек над входом, а с него на бортик, еще хранящий следы альгвасила Камачо.

В комнатах было темно, и лишь из одной, выходящей на балкон, пробивалась наружу полоска света. Перебравшись через перила, шут встал на цыпочки и увидел сквозь щель распластавшуюся на стене тень сидящего человека. Ее время от времени заслоняла другая тень: тот, кому она принадлежала, безостановочно ходил по комнате. Пытаясь увеличить угол обзора, Себастьян оперся на дверь...

Дверь - она оказалась не заперта! - приоткрылась, и шут услышал слова, которые так подействовали на него, что он едва не вскрикнул.

Киор, он же купец Гойкоэчеа

- Монах не порадуется вашей решительности, - заметил Киор, когда Гален, вбежав в комнату, с места в карьер рассказал о разговоре с Себастьяном.- Нам и так наступают на пятки, и лишние сложности...

- К черту монаха! За годы, проведенные среди здешних тупиц, он сам превратился в одного из них. Ему нужна осторожность? Пусть подавится ею! Я не для того ввязался в это дело, чтобы дрожать по углам. Я хочу быть свободным в своих действиях. Абсолютно свободным!

- Не знаю, как насчет абсолютной свободы, но относительную мы теперь можем потерять. Кто поручится, что шут не пишет сейчас донос?

- Не пишет. Я обещал ему деньги, много денег. Ради денег они здесь готовы продать и Господа Бога, и короля, и мать родную...

- А если шут станет исключением из правила?

- Ну и сидите в этой вонючей дыре! - взвизгнул Гален.- Ждите, пока монах ввезет вас в рай в золоченой карете Карлоса. Вот увидите, когда мы будем ему не нужны, он продаст нас при первой возможности. Со всеми потрохами! Оптом и в розницу!

Он подскочил, нервно заходил по комнате. Здесь мало что изменилось с того часа, когда ее разглядывал Камачо, лишь лохань стояла на полу. Поверхность студня, матово блестя, отражала огоньки свечей; он превратился в совершенно однородную массу, угадать его происхождение было уже невозможно.

- Вы всерьез полагаете, что придет время, когда монах сумеет обойтись без нас? - не скрывая иронии, спросил Киор.

- Нет, я полагаю, что рано или поздно мы сумеем обойтись без монаха. Помогите мне, и я не останусь в долгу!

- И вы знаете, что мне нужно?

- Вы получите все, что захотите. Мы еще станем живыми богами, Киор!

- Может быть, может быть... Дух захватывает, как представлю: мы с вами, изображенные с нимбами вокруг голов в часовне Алькасара.

- Иначе зачем мы здесь?

- В самом деле - зачем? Сбежать из бессмертного благоденствия, чтобы сунуть головы в пекло. Зачем?

- А затем, что в благоденствии у всех есть все, все одинаково бессмертны. А мы должны стать единственными. Мы - и толпа! Мы - и королевство! Мы - и цивилизация!

- Нечто похожее я много раз слышал от Голоха.

- Голох тоже иногда говорит умные вещи.

- Вы прелесть, Гален! Надеюсь, вам воздастся по вашим намерениям. Но скажите, положа руку на сердце, неужели вам никогда не хотелось бросить все это и просто пойти подышать дождем? Осени старая лошадь скачет своей дорогой... Вам знакомы эти стихи?

- Хомология - не моя специальность. Тем более стихи, они здесь заумны.

- Зато в них есть душа. Вы никогда не задумывались, что такое душа? Сочини подобное кто-нибудь у вас, служба безопасности быстро трансмутирует его на предмет удаления вредных примесей. Следовательно, душа - это вредная примесь.

- Вечно вы все запутаете. Я вам так скажу, первое, что мы сделаем, придя к власти, это попытаемся перетащить сюда трансмутационную камеру. Процессом необходимо управлять.

- Отличная мысль! Голох и вправду говорит иногда умные вещи. Жаль только, что он не любит стихов. Осени старая лошадь скачет своей дорогой, осени старая лошадь с красною бородою...

- Глупо и непонятно.

- Дело в том, что вы, Гален, не романтик. Давайте откроем дверь на балкон. Слышите, падают капли?

Осень - это печаль и надежда на то, что завтра будет весна. И боязнь не дожить...

- По-моему, тут и так сквозит. Но - как хотите.

Киор встал, отодвинул штору.

Карлос II, король (продолжение)

Карлос вскрикнул и проснулся.

Натянул на худые плечи одеяло и обнаружил, это не одеяло, а балахон с прорезями для головы и рук и что сам он не лежит в постели, а идет впереди толпы. Позади в размытом, будто молоком разбавленном воздухе темнели монашеские рясы, колыхались хоругви инквизиции и в центре, на самом почетном месте, возвышались обитые бархатом носилки с изображением Пречистой Девы.

Священники взревели "Верую" и - страх, непонятно откуда пришедший, прополз между лопаток Карлоса. Он оглянулся, чтобы увидеть страшное, но по-прежнему размеренно брели монахи, а за ними - хористы, поющие псалмы, а за ними - чиновники и придворная челядь, а за ними - бичующиеся, кающиеся и осужденные, и люди - много, много людей, держащих лампадки, огоньки которых, сливаясь в тумане, образовывали причудливые фигуры.