Апокалипсис отменяется (сборник)

— Боюсь.

— Ладно, Александр. Не переживайте. Я тоже был молодым и голодным. Хотя и сейчас не особо жирую. Я посмотрю вашу дипломную работу — теперь возможности позволяют, слышали?

— Слышал. Общая база. На все общая база, — выдохнул он. А сердце сжалось в предчувствии — сейчас профессор зайдет в эту самую базу и увидит диагноз…

— У вас СПИД?

— Д… да.

— Ну ничего. Я на заре карьеры санитаром в тубдиспансере подрабатывал, вот это действительно опасно. А СПИД — ерунда. Значит… посмотрю ваш диплом, и позвоню. Если что, придется пройти курс повышения квалификации или переквалификацию. Вы готовы?

— Да.

— И по деньгам… Все не очень, но руководство обещает подкинуть коммерческий проект. Одна фармацевтическая фирма хочет провести независимое исследование, будем работать параллельно с их лабораторией.

Сашка кивнул и, как ни старался, не смог сдержать слез. Профессор сделал вид, что не заметил, и впервые за последние два года в душе Сашки шевельнулась надежда.

— Только, Александр… Я не могу скрыть ваш диагноз от остальных, — седовласый потупился, продолжил осторожно: — Люди бывают жестоки, учтите.

— Знаю.

Лаборантка подошла на цыпочках, тактично кашлянула в кулачок.

— Что? — бросил Сашка, не оборачиваясь.

— Александр Борисович, извините… Просто тут статья, подумала… может быть, вам интересно будет.

На краешек стола лег красочный журнал. Сашка скользнул взглядом по лакированной бумаге, каркнул:

— «Наука и жизнь»? Они все еще издаются?

Девушка не ответила, отошла на два шага. Кожей чувствовал ее страх.

— Тоже мне, работница фармакологии… — чуть слышно пробормотал он. — Не знает разницы между СПИДом и насморком.

Смолк. Мозг инстинктивно проигнорировал крупный заголовок «Рак и СПИД можно вылечить!» — вдоволь наелся таких уток за последние годы. А вот фото под заголовком удивило по-настоящему. Микасов улыбался, демонстрируя идеальные зубы. Сашка схватил журнал, начал вгрызаться в статью…

Дальше Сашка читать не стал, отшвырнул журнал.

— Александр Борисович, что-то не так? — голосок лаборантки прозвучал робко, боязливо.

— Уйди, — ответил он сухо. — Просто уйди. И не приноси больше такого.

Каждый новый проект придавал сил, но Сашка понимал — это только видимость. Каждый новый день был сражением. И болезнь проигрывала… проигрывала сражения, но не войну. Сашка старался как можно реже смотреть в зеркало, все чаще в собственном отражении видел не себя — усталого, с худым лицом и впалыми глазами, — а ее, Крис. Изредка даже голосок слышал, как мог сопротивлялся этому странному очарованию… неизбежности.

Очередной приступ довел до больницы, но Сашка вырвался из цепких рук медиков.

— Куда тебе? — орал профессор в телефонную трубку. — Лечись!

— Не поможет, — сухо убеждал Сашка. — Можно я дома поработаю? Мне нужно три дня, чтобы доделать материалы для Фармалабкора. А вы сможете начать исследования.

— Фармалабкор подождет! — кричал профессор. — Мне и так кажется, что ты не на нас, а на них работаешь! Ишь, повадились! Саша, за эти десять лет ты им семьдесят новых продуктов протестировал! Подождут!

— Нет, — улыбался Сашка. — Это ведь не простой крем, настоящий эликсир молодости.

— Тьфу на тебя! Подождут!

— Нет… Я выписываюсь. Пришлите данные по электронке.

— Россия! Россия! Эликсир молодости тестируют в бараке, на коленке!

— Да какая разница? Тем более для аналитики.

— Никакой! — выл профессор. — Страна метаморфоз! Прав был Преображенский!

В тот день Сашка с утра почуял неладное. Проснулся в поту, мазнул рукой по лицу — не пот. Кровь.

Попытался подняться с залитой алым кровати, едва не упал, сил почти нет. Голова идет кругом, сердце едва бьется…

«Потому и страха нет, — подумал он с равнодушием. — Все. Отмучился».

За стеной громко завывало радио. Сашка с удивлением понял, что знает эту песню. Ретро. Древнее, как мир, ретро.

Перед глазами вспыхнул образ Кристины — хрупкая, болезненная, с ломкими тонкими волосинками вместо пышной гривы. Он мысленно улыбнулся:

«Скоро встретимся».

Спонтанная мысль выдернула из странных грез.

— Нет, — беззвучно сказал Сашка. — Не встретимся. Ты ведь жива. И однажды проснешься…

И Сашка — бывший мальчишка, рожденный в чужое время, талантливый и некогда перспективный, — пополз к телефону. Зубами вгрызаясь в истрепанный линолеум, обдирая ногти.

«Только бы доползти, — думал он, — только бы доползти! А там — короткий номер, и приедет «Скорая»…»

Но на полпути рухнул в омут беспамятства…

Похорон не было. Немногочисленные соседи, кто знал Сашку, удивились, когда после участкового и патологоанатома внезапно двор заполонили кареты «Скорой помощи» и представительские машины.

Микасов, сильно постаревший, но еще в форме, лично руководил процедурой крионирования Александра Томина, талантливого ученого, которому болезнь помешала добиться настоящих вершин. Потом еще неделю интернет-порталы мигали баннерами новостей со ссылками на речь Микасова. В ней сотрудник Корпорации «Крионика» обещал, что Томин будет в числе первых воскрешенных, это уже не за горами!

— Такие личности, — с чувством говорил Микасов, — очень нужны в будущем! Томин из тех, кого не сломала жизнь и… система! До последней минуты Александр Борисович помогал людям! Ему не будет совестно взглянуть в лица вечно молодым и бессмертным внукам! Именно такие, как он, подарили им возможность жить счастливо.

Александр Сигида

По ту сторону реальности

Сириус стиснул зубы, глядя на приближающуюся тушу. Нечто напоминающее человека, но на три головы выше, а в плечах шире в два раза. Толстые, как бревна, руки увиты мускулами, короткие толстые ноги твердо держат массивное тело. На угловатой, как грубо обтесанный валун, голове злобно сверкают узкие щели глазниц, ноздри широко раздуваются, втягивая и выпуская воздух. Кожа в чешуйках и наростах, кое-где виден вросший мох, какой покрывает старые стволы деревьев. Внезапно широкая пасть великана распахнулась, и из горла вырвался гортанный рев. С группы деревьев, стоящих в отдалении, сорвались и унеслись в небо перепуганные птицы.

Пальцы воина крепче сжались на рукояти меча, рука со щитом поднялась выше, готовая принять удар. Великан взревел еще раз и бросился в атаку. Толстая лапа ударила с мощью тарана и быстротой молнии. Сириус едва успел подставить щит, брызнули щепки, но обитый полосами стали деревянный каркас выдержал. Воина отнесло назад, но устоял, лишь подкованные подошвы сапог пропахали в земле борозды. От удара великан потерял равновесие, чуть завалился, и Сириус метнулся вперед, обрушивая полосу меча на незащищенный бок. Тут же в тело монстра ударили два огненных шара, разбились о грудь и плечо, языки пламени разлетелись в стороны, как брызги. В ноздри шибанул запах горелого мяса. Монстр взревел так, что Сириуса едва не сбила волна воздуха. Тут же огненный комок залепил в голову и еще один в грудь.

Сириус закрылся щитом, брови затрещали от жара. Маги бьют мощно. Оглянувшись, он подмигнул им. Парень и рыжеволосая девушка в расшитых золотыми узорами робах замерли в боевых стойках на краю поляны в паре шагов друг от друга. Между ладоней каждого мага снова зарождается пламя, набухает и пульсирует.