Апокалипсис отменяется (сборник)

Официантка одарила новой притягательной улыбкой и деловито направилась к барной стойке. Униформа у здешних сотрудниц вроде бы строгая, но когда вот так вышагивают и покачивают бедрами, взгляд отвести сложно. Вот и Сашка не смог, несмотря на то что в голове бешено стучит только одна мысль, одно имя.

Сумерки давно сменила тягучая ночная мгла, но сквозь стекло пробиваются отблески рекламы и свет уличных фонарей. Сашке отчаянно хотелось, чтобы огни мегаполиса погасли, чтобы посетители крошечного кафе растворились в пространстве, а официантка… Официантка… Да ладно, пускай остается. Ведь кто-то должен принести еще одну чашечку кофе для той самой… пусть не единственной, но все-таки.

Двери кафе распахнулись, ноздрей коснулся свежий ночной воздух. Сашка встрепенулся, впился взглядом… и отвернулся, наморщив нос. Не она, снова не она…

— Ваш коньяк, — проронила официантка покорно. — Что-нибудь еще?

Парень выдохнул с усилием:

— Спасибо. Больше ничего не нужно.

— Вы уверены?

— Да, — ответил он и зачем-то пояснил: — Я жду одну девушку, она очень дорога мне.

И снова повеяло свежестью, но и в этот раз Сашку постигло разочарование. Посетительница ничуть не похожа на Кристину, хотя некоторое сходство определенно есть. А если выдохнуть пары коньяка и присмотреться — нет, ничего общего.

Крис не такая. Она высокая, стройная, с пышной копной белокурых волос. И глаза у нее зеленые и дерзкие, как весенняя листва. А эта нацепила прабабкин платок на голову, горбится и держится за сумочку так, словно ее окружила банда цыганок. Платье на женщине блеклое, мешковатое. И взгляд у нее слишком нервный — шарит по столам, будто гостья намерена ухватить надкушенный кусок хлеба и метнуться обратно на улицу.

Сашка терпеть не мог женщин этого типа — слишком простые, невзрачные. Даже виртуальное общение с подобными всегда порождало гадостное чувство и желание помыться, причем немедленно. То ли дело Кристина… Он брезгливо отвернулся и сделал вид, что изучает выпуклости ближайшей стены.

Но ощущение чужого, слишком пристального взгляда заставило отвлечься от разглядывания штукатурки.

— Александр? — осторожно спросила женщина в платке.

— Да, — ответил он сухо.

Разум все еще отказывался признать очевидное — боролся и сопротивлялся. Он щедро намекал, что эта женщина подошла случайно, а имя… просто совпадение. Кто знает, сколько в России Сашек, Александров и прочих Шуриков? А сколько Алексов по всему миру?

— Я — Кристина, — прошептала она. — Мы договаривались о встрече.

И хотя в ее голосе отчетливо прозвучало смущение, Сашку передернуло. А женщина заметила, отшатнулась, взгляд из растерянного стал злым и холодным, как февральские морозы. Ее губы искривились, но усмешка получилась горькой.

— Прости, — выдавил Сашка. Глотнул коньяка, поперхнулся и добавил совсем другим тоном: — Прошу, не уходи. Присядь хотя бы на минуту.

Она колебалась довольно долго, но, когда парень подскочил и приглашающе отодвинул стул, сдалась.

— Я осмелился заказать кофе для тебя, но он уже остыл…

— Все хорошо. Мне нравится холодный.

Кристина осторожно поднесла крошечную чашку к губам, но так и не отпила, пригубила, и только.

— Прости, — повторил он. — Я повел себя как последний кретин. Просто так привык к твоей фотке, что совсем забыл… Да и… сама знаешь, знакомства в Сети — это такая тема…

— Знаю. Но я предупреждала, что фото старое. И ты обещал… Впрочем, ладно. Теперь ты видишь меня настоящую и заодно можешь убедиться в серьезности моего заболевания.

Она повела рукой, подчеркивая собственные недостатки: бледное, заморенное лицо и худосочное, плоское тело.

— Извини, Крис.

Ее взгляд на долю секунды потеплел, но ответила с вызовом, чуть задрав носик:

— Ты наверняка надеешься, что я тоже извинюсь?

Сашка проглотил ответ, а вместе с ним все претензии, обиды и недовольства. Кристина следила за его реакцией пристально, скептически. Казалось, каждый вздох парня в фокусе и подвергается тщательной проверке. Наконец она отбросила суровость, голос зазвучал певуче:

— Моя жизнь — одно сплошное расписание. Часы, минуты, секунды… Я не опоздала, Саша. Я намеренно назначила встречу намного раньше. Надеялась, что ты передумаешь и уйдешь. Но ты дождался… Неужели другого выхода нет?

— Нет, — бухнул он.

— Саш, ты молодой парень. Сколько тебе? Двадцать один? Это не возраст, а кошачий чих!

— Крис, только не начинай…

— Начну, — ответила женщина убежденно. — И ты прекрасно знаешь, что цель моего визита — переубедить тебя. Ты слишком замороченный, Саша! Нельзя так жить!

Она откинулась назад, смерила собеседника новым пристальным взглядом. Но его решимость и на миллиметр не подвинулась — наоборот: щеки из бледно-розовых стали красными, ладони сжались в кулаки, а скрежет зубов пересилил музыку и оживленные разговоры других посетителей кафе. Сашка перегнулся через стол, заговорил с непререкаемой уверенностью:

— Знаю. Именно поэтому хочу решить проблему кардинально. Жизнь в этом мире — не для меня! Я не такой, как все, я другой! Не могу выносить лживость и притворство, а настоящего… здесь нет настоящего! Только взгляни вокруг! Взгляни!

Сашкина рука взметнулась в широком жесте, но изобличить окружающий мир не удалось даже в глазах Кристины. Собеседница по-прежнему настроена скептически и тоже полна решимости.

— Неужели другого способа не нашел? — спросила Крис.

— Нет. Я ведь рассказывал.

— Помню, но хочу, чтобы ты мне это в глаза сказал. В виртуале, знаешь ли, любая жаба может запросто притвориться принцессой, а любой дохляк с полпинка становится рыцарем в сияющих доспехах. Так что, Саша?

— Я не играл! — выпалил парень. — Я никогда не притворяюсь, ты ведь знаешь!

— Да, знаю. Ведь я тоже… ослепительная блондинка с пятым размером.

Смеялась Кристина нервно, чуть запрокинув голову. А Сашка из последних сил пытался сдержать неуместные слезы — ведь Крис тоже не играет, она действительно была такой, всего пару лет назад. Но болезнь состарила раньше времени, обесцветила глаза и губы, навсегда стерла здоровый румянец, а упругие пряди волос превратила в ломкую паклю.

— Крис, я вправду все испробовал. Но жизнь так устроена… Не понимают они по-хорошему, не хотят. Сперва стоял вопрос денег: сбережений не хватило, а из кредитных отделов банков просто взашей выгоняли, когда озвучивал цель займа. Пришлось продать квартиру. Но Корпорация все равно отказалась — дескать, им законодательство не позволяет работать со здоровыми людьми. Я, видите ли, полноценный член общества! Представляешь? Я — всего лишь член.

Кристина хохотнула, вновь поднесла к губам крошечную чашку.

А парень не выдержал:

— Ну ты-то чего смеешься? Это вообще-то дискриминация по половому признаку!

— Сашка, ну хватит! Юмор на грани фарса полезен в микродозах, а это уже перебор!

— Да какой юмор? Какой фарс? Я серьезен! Они смотрят на меня, как на быка-осеменителя. Я, видишь ли, биологический объект с полезным генофондом и нужен им только для этого. А мои идеи? Моя духовность? Все в топку! Я даже кандидатскую защитить не могу, потому что мне всего двадцать один. А чтобы посягнуть на статус доктора наук, придется ждать еще лет десять минимум!

— Тогда просто оставь в покое науку, перейди в другую область. Талантливые и трудолюбивые обречены на успех, чем бы ни занимались. И, в конце концов, можешь иммигрировать…

— Нет! — воскликнул Сашка, даже руки поднял в ограждающем жесте. — Уехать и смотреть из-за бугра, как моя страна катится в тартарары?! Нет! Это удел слабаков! Здесь родился, значит, здесь и добьюсь, даже если для этого придется из шкуры вылезти.

— Саш… Это глупо…

— Перестань, — отозвался он строго. — Я ценю твою попытку наставить меня на путь истинный, но я все решил. Ты можешь помочь, а можешь… Крис, я хочу, чтобы это была ты. Я ведь все равно найду подходящего человека, но ты… Ты ведь умная женщина, все понимаешь. Знаю, что понимаешь.