Апокалипсис отменяется (сборник)

Собеседница потупилась, ее лицо окончательно утратило краски, болезненная бледность проступила во всей красе и живо подчеркнула черные круги под глазами. От ее тихого, едва различимого вздоха у парня кольнуло в сердце и пульс сорвался.

— Большинство из нас, — сказала она, — мечтают излечиться и навсегда забыть этот ад. По доброй воле в наши ряды вступают только сумасшедшие. Уверена, ты не такой, но твоя просьба далека от здравого смысла… Ты просишь меня совершить уголовное преступление, если все откроется…

— Не откроется! Я не выдам, клянусь.

Собеседница хмыкнула, вздохнула с грустью. Молчание стало неуютным, нервным.

— Можем сделать все сегодня, — доверительно прошептал Сашка. — У меня с собой пачка лезвий, один порез…

— Ты что?! Сдурел? Мне нельзя! А если инфекция? Если…

— Все, все!

Смущенный, он вытащил из-под стола худенький портфельчик, деловито расстегнул и протянул Кристине несколько бумаг. Разноцветные листки бледные, буквы на них серые, зато печати настоящие и яркие.

— Почитай, если на слово не веришь. Я чист, аки слеза, и здоров, как лось.

Крис действительно начала рассматривать листки — читала внимательно, вглядывалась и морщила лобик. Она то и дело зябко дергала плечиком, а Сашка вдруг ощутил непреодолимое желание обнять, защитить, согреть.

— Можем поехать ко мне, — робко проронил он. — Я теперь с бабушкой живу, но она не будет против.

— Нет. Нет ни времени, ни желания. Тем более при достаточном умении это дело пяти минут. Ближайший подъезд или подворотня, и все.

Сашка улыбался, но все еще не верил. А переспросить не решался — не пристало задавать такие вопросы женщине. Спешно подозвал официантку и попросил счет. Та окинула Кристину недоверчивым взглядом, наклонилась ниже допустимого, продемонстрировав прелести, выпирающие из разреза блузки.

На выходе из кафе Кристина шепнула:

— Если хочешь, можешь вернуться. Разогреешься и придешь, а я тут подожду.

— Зачем ты так? — возмущенно выпалил Сашка.

— Я не обижусь, — настаивала Крис. — Она — сочная и аппетитная, а я — оструганная доска. На меня даже у озабоченного подростка не встанет.

— Прекрати. Умоляю, прекрати!

Сашка притянул женщину к себе, обнял крепко, уткнулся носом в ее шею.

— Все хорошо будет, — прошептал он. — Мне только ты нужна. Только ты.

Она высвободилась осторожно, окинула пристальным взглядом. Ее губы дрогнули в легкой улыбке, болезненное личико просияло, но только на секунду. Сашка сглотнул внезапный ком в горле и сказал тихо:

— А знаешь, у меня никогда еще не было незащищенного секса. Впрочем, в подъезде или там в подворотне… тоже не пробовал.

Крис потупилась, но в голосе зазвучали игривые нотки:

— Значит, в каком-то смысле ты вот-вот лишишься девственности?

— Ну да, — улыбнулся Сашка. И добавил уже бодро: — Пойдем? Поищем местечко?

Но первый раз оказался провальным. Благо Кристина согласилась встретиться снова, потом еще раз, и еще. Последняя попытка даже понравилась — встречались не на улице, а у нее, и в какой-то момент Сашка даже забыл про истинную цель своего визита. Он с упоением целовал болезненное тело Кристины, а каждый стон партнерши отзывался сладкой дрожью в мышцах.

Из приятных воспоминаний вырвал строгий голос медсестры:

— Следующий!

Сашка сложил пальцы крестиком и скользнул в кабинет.

Дородная румяная женщина в белом халате указала на стул, дождалась, пока Сашка примет позу беспечного пациента, и заговорила тихо:

— Александр, вы только не волнуйтесь.

Он кивнул, растянул губы в понимающей улыбке, но врач не оценила восторга.

— У вас ВИЧ, — сказала она бесцветно. — Но это не приговор. Если вы будете принимать лекарства…

— Знаю, знаю! — выпалил Сашка. — Дайте мне заключение!

В глазах врача отразился ужас, женщина отшатнулась, но тут же взяла себя в руки.

— Александр, это серьезный вопрос…

— Знаю! — повторил он. — Я готов подписать все бумаги, встать на учет… что там еще нужно? Только заключение… заключение дайте.

Из кабинета вылетел пулей, лихорадочно сжимая заветный листок. Бумажное заключение — конечно, ерунда! Формальность! Но Сашка хотел подстраховаться на случай, если данные не успели внести в общую базу.

Он мчался к машине галопом и рулил так же: обгонял, подрезал, дважды выехал на встречку, едва не сбил пешехода.

На стоянку Криоцентра свернул под возмущенный визг автомобильных гудков и грязную ругань водителей. Едва выпрыгнул из машины, к нему устремился разгневанный парковщик, но окрыленный Сашка отмахнулся.

— Свобода! — ликующе воскликнул он и рванул к центральному входу в офис.

Девушка на ресепшене приветливо кивнула — узнала. Охранник горячо пожал руку и хлопнул по спине — тоже узнал.

— К Микасову? — уточнила девушка.

Сашка закивал истово, потряс перед носом секретарши листком с долгожданным заключением.

— Проходите, Александр. Микасов сейчас свободен, следующий клиент только через полчаса подойдет.

Сашка лихо поймал ее руку, громко чмокнул и помчался по знакомому коридору. В спину прилетел растерянный крик секретарши:

— Удачи вам, Александр!

Грузный мужчина в деловом костюме хмуро разглядывал заключение. Он несколько раз сверился с базой и даже порывался звонить в поликлинику. На его щеках, широких, как бедра той самой секретарши, проступили красные пятна.

— Нет, не может быть, — пробормотал он и оттянул пальцем ворот накрахмаленной рубашки.

— Захар Иванович, заключение настоящее, не сомневайтесь.

Сашка улыбался робко, бросал на Микасова благоговейные взгляды. И ладошки сложил в умоляющем жесте, но только под столом, чтобы собеседник не заметил.

— В подлинности не сомневаюсь, — растерянно отозвался Микасов. — Я сомневаюсь в ясности собственного рассудка.

Мужчина тряхнул головой и отложил заключение в сторону. Прежняя растерянность ушла из его взгляда, лицо стало до крайности серьезным. Микасов неспешно извлек из кармана платок, промокнул блестящие капельки пота на лбу.

— Александр, мы ведь много раз обсуждали вашу… проблему, — сказал он.

— Да. Но теперь обстоятельства изменились. У меня есть деньги и, — голос Сашки дрогнул, — диагноз. Я — ВИЧ-инфицированный.

Собеседник вздохнул очень тяжело, его глаза потускнели, уголки губ поползли вниз.

— Я скоро умру, — повторил Сашка. — По-любому умру. СПИД ведь пока не умеют лечить. Значит, меня можно крионировать уже сейчас. Тем более что деньги — не проблема.

— Александр, вы серьезно?

— Конечно серьезно! Думаете, я ради развлечения два года обиваю пороги вашего центра?

— Я не об этом. Вы ведь нарочно заразились ВИЧ-инфекцией, намеренно.

Сашка пожал плечами, ответил равнодушно:

— Ну да. А что такого?

— Александр, вы в своем уме? Три месяца назад вы были совершенно здоровым человеком. Абсолютно здоровым! По крайней мере, физически. А что теперь?

— Теперь вы можете заморозить мое тело до лучших времен. И никаких претензий со стороны закона, никаких криков от проверяющих. Ведь у меня СПИД.

— Пока у вас только ВИЧ, — проронил собеседник. Тут же покраснел, схватился за край стола, выпалил: — Александр, не вздумайте!

Сашка непонимающе помотал головой, стиснул кулаки. Видимо, день у Микасова не задался, иначе почему этот мелкий клерк ведет себя так странно? Парень решительно водрузил кулаки на стол и начал объяснять:

— Захар Иванович, я неоднократно рассказывал. Но если вы так глупы — повторю еще раз, мне несложно. Ну не могу я жить в этом мире… Не мое это. Посмотрите вокруг… Разве это жизнь? Разве это цивилизация? Я родился не в то время. Я из будущего! Оттуда, где нет коррупции и произвола, где люди умеют думать не только нижней частью туловища! Понимаете?

— Александр… Вам двадцать один год…

— И что с того?

На лицо клерка набежала серая тень, он дернул ящик стола и достал пачку сигарет. Вынул одну, повертел в руках и переломил.