Поп и пришельцы

л, кто там, внутри! Понимаете? Вы понимаете, что я все это видел?

– Да, – сказал отец Герман.

– Он понимает! – воззвал Опарин. – Он у нас все понимает!

Иван Ильич пошатнулся, нелепо скакнул, пытаясь удержать равновесие, и рухнул на траву. В то же мгновение раздался злой, громкий храп.

Стафеева забрали в город около пяти утра, а кровь засыпали листьями, так что пассажиры первого автобуса из Шексны только и заметили, что на остановке «намело». Около восьми Опарин очнулся, как-то разом и без всякой посторонней инициативы, покрякал, обтерся ладонями и поехал в хозяйство Драговозова – беседовать с женой убитого.

Алевтина Стафеева обнаружилась у себя дома, в термобигудях и халате с шелковыми драконами на спине. Зевая во весь рот, распахнула дверь – и вдруг замерла, увидев огромного, пугающего Опарина.

– Тебе чего? – спросила она.

– Стафеева Алевтина Викторовна? – осведомился Опарин. – Я к вам.

Еще на пороге он сунул Алевтине удостоверение, но в руки ей не дал и вдавил ее обратно в комнаты. Алевтина, сперва присмиревшая, быстро опомнилась.

– Если насчет Влада, то его нет, – сказала она неприязненно. – Сама второй день не дождусь.

– Вы его после освобождения видели?

– Какое! Сразу за водку – до меня и не добирался. Драговозов, конечно, в большом гневе. А кто знал, что Манушкин такой дурак?

– Следовательно, – уточнил Опарин, рассеянно любуясь прикнопленной к стене певицей с голой грудью и синим, с перламутровым отливом, лицом, – в последний раз вы видели своего мужа в день похищения им двух кроликов породы «маргарит»?

Алевтина кивнула и добавила в сердцах:

– Дурак!

Тут Опарин заглянул ей в глаза и молвил тихо:

– Что-то у вас, Алевтина Викторовна, все дураки.

Алевтина принялась сердито выдергивать из волос бигуди. «Все равно теперь утро всмятку», – пояснила она при этом.

– Что же вы, Алевтина Викторовна, не поинтересуетесь, где господин Стафеев?

– Пьяный где-нибудь спит, – сказала Алевтина Викторовна. – Учтите, я про этих кроликов ничего не знала. Он со мной мыслями не делился. А вы что там будете записывать? Запишите, что не знала. Или у вас микрофон есть?

– Стафеев мертв, – скучно выговорил Иван Ильич.

Алевтина опять замерла, а затем усмехнулась, тускло блеснув железным зубом.

– Ну вот зачем ты врешь? Как это он мертв? За кроликов, что ли?

– На самом деле мертв, – сказал Опарин без всякого сочувствия ко вдове с шелковыми драконами. Он полез в нагрудный карман и безошибочно обнаружил там полароидное фото – догадались ребята, сунули, когда забирали бедного Влада. Алевтина вгляделась, лицо у нее сразу обмякло и поблекло, из упругого стало как вчерашний воздушный шарик.

– Вот, и детей не прижили, – сказала она.

– Какие ваши годы, – произнес Опарин, отбирая у нее фото. На это Алевтина возражать не стала, а только еще больше погрустнела и посерьезнела.

Опарин вынул блокнот и подступился к главному.

– С кем у вашего мужа были отношения?

– В каком смысле? – насторожилась Алевтина.

Опарин