Сахара

В Адрар мы не въезжаем. Я сворачиваю на асфальтовую дорогу, огибающую город, и останавливаю конвой возле бензозаправки, на громадной площадке, которой я пользуюсь вместо стоянки.

Мои грузовики выстраиваются один за другим. Мы еще не закончили маневрировать, когда подбегает более десятка типов. Это мои обычные помощники, как всегда извещенные о моем приезде таинственными местными средствами информации. Во главе их шествует Кара, мой личный помощник, который никому не может уступить чести поприветствовать меня первым.

Это тамачек, родившийся неподалеку от Агуэлок. Ростом он двух метров, а голубой тюрбан прибавляет ему еще десяток сантиметров.

- Шеф, те говорили ты уже не приехать, но я же знаю, что ты едешь.

Я его тоже приветствую. За Карой, уже намного меньший, стоит мой второй помощник, Ахмед, тоже одетый в голубое. Чуть подальше столпились остальные, тоже мне известные: пятеро тамачеков и три малийца, среди которых находится Юссуф, всегда сопровождавший мои конвои по крайней мере часть пути, и который после Кары является самым сильным физически. Это низкорослый, коренастый мужик с бычьей шеей. Мышцам на его теле можно только позавидовать. Все эти ребята сделались богачами с тех пор, как начали работать на меня, и довольно неплохо одеты.

Постепенно сходится около пяти десятков остальных людей. Каждый хотя бы раз сопровождал мой конвой, всем прекрасно известны мои зарплаты. Я даю им французскую минимальную зарплату - SMIC - за месяц работы, то есть раз в пятнадцать больше того, что они могут заработать нормально.

Все одеты в слишком широкие штаны, дырявые бурнусы и рубахи, которые практически ничего не закрывают. Единственное, что их объединяет, это тюрбан на голове, сделанный из не гразноватой полосы материи.

Все тамачеки держатся очень прямо.

Я кричу им, чтобы подошли попозже, где-то к вечеру. Остаются только мои личные помощники. Кара тут же берется за приготовление чая, чтобы отпраздновать мое возвращение. Остальные садятся неподалеку. Постепенно сходятся и мои люди. Кара разжег костерок и готовит три чая. Один очень горький, второй уже почти можно пить, а третий довольно сладкий. Только так можно успокоить жажду. И как раз в этот момент Закон ломает нам малину.

- Чарли, гляди, идет этот сукин сын Рабах.

И действительно, Господин Начальник, шеф таможенного поста в Адраре, шествует в сопровождении двух подчиненных. Рабах - это единственный честный таможенник в этих краях. Меня он ненавидит. Я его тоже не люблю. Он таможенник, а я контрабандист.

- Господин Чарли!

Таможенник начинает кричать еще до того, как подойти.

- Господин Чарли, вы же прекрасно знаете, что вы обязаны сразу по приезду появиться на таможенном посту!

- Как делишки, таможенник?

- Следите за своими словами. Вы разговариваете с присяжным чиновником.

Рабах гордится собственным образованием и обожает похвастаться своим французским языком.

- Вы сильно ошибаетесь, считая, будто я буду терпеть ваши выкрутасы. Алжирское право дает мне полномочия применить санкции в свете подобных нарушений. Вы должны были поставить машины перед нашим постом, чтобы можно было составить список перевозимых товаров. Если же вы считаете, будто имеете право уклоняться...

- Да успокойся, таможенник. Мы только что прибыли. Дай время хотя бы чаю попить. Напиться не желаешь?

Капоне с взбешенной миной говорит что-то о том, чтобы прибить обезьяну. Джеки его успокаивает. Нельзя угрожать честному таможеннику. Рабах же продолжает свою проповедь. Он требует, чтобы мы выстроили машины перед зданием его поста, и чтобы я немедленно явился для выполнения формальностей. Я поручаю Джеки заняться переездом и иду за Господином Начальником. Тут же идет Шотар с неизменным чемоданчиком.

Таможенный пост располагается неподалеку. Это несколько параллелепипедов, выстроенных из красного материала, используемого в этих краях повсюду. Здесь же находится и офис Рабаха, в котором мы садимся, ожидая, когда у того пройдет паршивое настроение. Снаружи, на песчаной площадке выстраиваются мои грузовики. Помещение не грешит избытком меблировки: металлический шкаф-картотека, стол и несколько расшатанных стульев.

- Ну ладно. Регистрационные удостоверения и страховые свидетельства.

Ну почему этот тип должен стоять у меня на пути. Точно такая же сценка разыгрывается во время каждого моего здесь проезда. Я вздыхаю:

- Шотар, дай Господину Начальнику удостоверения и все остальное.

Шотару весь этот цирк известен точно так же, как и мне, но его уважение к властям приводит к тому, что у него начинают дрожать руки. Он подает документы Рабаху, который быстро просматривает их, после чего восхищенно улыбается. С лакомым выражением на лице он требует:

- Валютная декларация.

Это клочок бумаги, которую тебе выдают, когда ты, согласно закона, проезжаешь границу при въезде, поэтому - естественно! - у меня его просто нет.

- Шотар, дай Господину Начальнику нашу валютную декларацию.

Шотар совершенно лишен воображения. Всякий раз он отвечает мне по-испански, что мы потеряли документ.

- Господин Начальник, мой секретарь говорит мне, что наша валютная декларация куда-то потерялась. Вы уж простите нас.

Тот просто счастлив. Это его момент удовольствия. Теперь он может влепить мне штраф величиной в тысячу динаров, то есть, около сотни долларов. На конвое я заработаю четыреста тысяч баксов, то есть я могу себе позволить небольшой подарочек. Тем не менее, с довольной рожей я заявляю ему, что для меня это страшный удар, и что меня ждут больные дети.

- Хватит надо мной издеваться. Ваши грузовики должны оставаться перед таможенным постом на весь период вашего пребывания в Адраре. Таким образом я смогу за ними проследить.

Это уже нечто новенькое. Это уже неприятно, потому что я собираюсь устроить здесь пару своих дел. Но под надзором Рабаха товар мне удастся передать.

- Таможня, но ведь мне нужно заполнить баки.

- Поедем вместе.

Его улыбка говорит мне, что он кое-что задумал. За время бессонной ночи он приготовил для меня какую-то ловушку.

Эх, таможня, таможня, неужто ты считаешь, будто тебе удастся меня прихватить. Ведь это я, Чарли, подкупил всех таможенников Африки.