Изморозь (СИ)

1

Новый день – застарелая новая боль.

Натягиваешь на колени Его старую рубашку и закуриваешь, втискивая в сопротивляющиеся легкие горький дым потери и густого тумана. Снова травишь организм никотином, словно в тебе и без него недостаточно яда. Яд в твоем сердце и оно упоительно разгоняет его по организму. Яд в твоей голове каждое утро крошит установленное за ночь умиротворение. Яд в крови скручивает вены узлом и закупоривает сосуды.

Ты – яд.

Расстеленный природой туман такой плотный, что сигаретный дым облаком окутывает твое тело. Стальные тяжелые тучи с самого рассвета медленно, но верно завоевывают небо, отбирая надежду на хорошее настроение.

Ты не любишь дождь. Больше не любишь.

Ты больше не хочешь жить на Туманном Альбионе. Больше не горит в тебе желание каждый день видеть, как туман накрывает остров Великобритания. Не захватывает вид остановившего движения на улицах из-за темноты, накрывающей город. Ты уже без улыбки вспоминаешь о том, как впервые была дезориентирована вмиг упавшей мглой и тяжестью тумана на плечах. Ты вообще стараешься не вспоминать.

Ты – забвение.

Первые тяжелые капли падают с неба, десятком брызг разбиваясь о железные перила балкона. Стук дождя, аккомпанируя удушающим мыслям, отдавался набатом в голове. Ты не хочешь смотреть на дождь, но сдвинуться с места не можешь. Дождь всегда напоминал тебе Его, наверно, потому ты раньше каждый раз выходила на балкон и подставляла лицо освежающим каплям. Воображала, что это Его влажные поцелуи медленно спустились с виска, скрываясь в ложбинке между грудей. В сером грозовом небе ты видишь его глаза. В запахе летнего дождя слышишь присущие ему ароматы.

Он – твоя гроза в засуху.

С силой оттягиваешь воротник Его старой рубашки, чувствуя уже ставшее привычным удушение. Сигаретой прожигаешь новую дырочку вдоль шва на подоле, их там скопилось уже достаточно много. И так каждый раз, когда позволяешь себе думать о нем. С каждым разом все хуже и хуже и рубашка скоро будет напоминать решето.

Не раздумывая долго, ты прижимаешь еще горящий окурок к тонкой коже запястья. Возле едва заметной голубоватой венки, слышишь мерзкое шипение, чувствуешь противный запах паленой кожи. Место ожога немного пощипывает, но это не сравнится с душевной болью, причиненной человеком, которого любила.

Он – твоя тоска.

Снова накатывает отчаяние и в такие моменты тебе хочется убежать, исчезнуть, не существовать вовсе, только бы не чувствовать всю эту боль снова. Боль с каждым разом все чаще накатывает, обжигая незажившие раны серной кислотой воспоминаний. Два года прошло, а дыра в груди даже не зарубцевалась. Правильно сказал Ремарк:  «Время не лечит, не заштопывает раны, оно просто накрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений и ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль и новую жизнь».

Ты каждый день срываешь плохо наложенную повязку своих впечатлений, снова и снова окунаясь в ледяные воды бушующего океана страданий.

В такие моменты ты звонишь отцу, чтобы услышать ласковый родной голос. С силой надавливать тонкими пальцами на веки, запрещая себе плакать. Сжимаешь в руке мобильный телефон, отговаривая себя звонить отцу. Ты не станешь звонить ему сегодня, вы вчера поговорили. Сегодня ты слишком расстроена, а волновать отца тебе совершенно не хотелось. Пусть думает, что у тебя все хорошо.

А еще вчера вызвалась поговорить мать. Выспрашивала о твоих делах, об учебе в университете и смущенно бормотала что-то о личной жизни. Ты бы нагрубила ей, заявив о ее привычке совать нос в твои дела. Но она не настаивала на ответах, а ты решила сдержаться. Чтобы не расстроить отца вашей очередной ссорой.

Они просили тебя променять дождь и туман на горячий песок и солнце. Там, где осталась твоя прошла жизнь совершенно другая погода. А вот погода в вашем доме напоминает тебе серый и пасмурный Лондон. Но там остались люди, с которыми раньше лето было круглый год.

Больно кольнула мысль, что раньше людей, которых ты считала родными, было намного больше. Но сейчас они все чужие для тебя.

Особенно Он. Первое время Он через отца передавал тебе приветы, но ответа так и не удостоился.

В прошлый свой приезд ты старательно избегала Его всеми возможными способами, да и он, кажется, не настаивал на встрече. Тебе даже было хорошо иногда. Когда отец приходил с работы и как в детстве приносил тебе плитку твоего любимого шоколада. Все две недели пребывания дома ты запомнила лишь то время, что провела с отцом, остальное – смазанная и потертая временем фотокарточка.

Пожалуй, был момент, который вывел твое тщательное настроенное равновесие. На папином столе давнишняя фотография, которая так нравилась тебе раньше. Нахмурившись, всматриваешься в Его молодое лицо, украшенное знакомой лукавой улыбкой. И вроде держишься, но надо было матери зайти и брякнуть:

«У Максима все хорошо. Привет от тебя передам».

Одним глотком допивая остывший кофе, ты неохотно бредешь паковать вещи. Отец все-таки уговорил тебя на неделю каникул приехать домой.

Ты заказываешь в интернете билет на ближайший рейс и идешь чистить зубы, сгорая от желания смыть с языка вкус кофе без сахара.

Кофе без сахара – это Он.

А еще ненависть и тоска. Но это теперь.

2

По дороге в аэропорт безразличным взглядом сканируешь местность сквозь заляпанное стекло автомобиля. Витрины магазинов уже украшены к Рождеству, разноцветные гирлянды и блестящие шары изо всех сил стараются разорвать плотное облако тумана. Но это бесполезно и они, смирившись, тускло поблескивают отчаянными огонечками сквозь толстые стекла.

Этот вид напоминает тебе твою жизнь. Ты тоже долгое время тщетно старалась привлечь внимание, яростно поблескивая своим внутренним огнем. Пока суровый туман предательства и боли не потушил твой душевный маяк. И ты теперь, как эти всеми брошенные гирлянды, просто тускло светишь, напоминая лишь тень себя прошлой.

 Люди в приливе праздничного настроения чувствуют душевный подъем и волнующее ощущение приближающегося праздника. Счастливые лица лучше всяких огней немного разгоняют туман и серость. В предвкушении Рождества, они бегают по магазинам, боясь не успеть купить подарки любимым. Осталось-то всего два дня.

Ты не везешь подарков. Просто у тебя больше не осталось любимых людей, а отцу ты купишь какую-то ненужную безделушку в аэропорту. Возможно, это неправильно, но ты не сумеешь безмятежно вручить подарок Ему. Не стоит и пытаться.

Ты уверена, что на Новый Год он будет у вас в гостях. Ты знаешь сценарий этого праздника наизусть.

Отец выпьет пару стопок коньяка и станет рассказывать истории из колледжа. Он будет поддакивать отцу, дополняя его рассказы и каждые полчаса бегать курить. Мать как обычно будет суетиться на кухне, чтобы во время застолья, горделиво светясь,  насладиться всеобщими похвалами. Ну а ты будешь изо всех сил стараться делать вид, что здесь тебе самое место.