Труллион (Аластор 2262)

Оказавшись в здании вокзала, Глиннес не сразу привык к полусвету, из-за которого окружающее напоминало подводный пейзаж. На скамьях сидели пассажиры, ожидавшие прибытия маршрутных аэробусов. Возле отгороженного помещения для выдачи багажа за низким прилавком сидел служащий. Рядом в несколько рядов выстроились ячейки платной камеры хранения.

Прогуливаясь по залу ожидания, Глиннес подошел поближе к камере хранения, чтобы разобраться в ее устройстве. В открытых дверцах свободных ячеек торчали вставленные в замки магнитные ключи. Дверца ячейки номер 42 была закрыта. Покосившись на склонившегося за прилавком служащего, Глиннес тихонько дернул за ручку — дверца не шелохнулась.

Дверцы, изготовленные из прочного листового металла, были плотно пригнаны, а стенки ячеек так же плотно прилегали одна к другой. Глиннес опустился на ближайшую скамью.

Требовалось оценить несколько вариантов. Камерой хранения пользовались немногие. В секции насчитывалось пятьдесят ячеек, из них только четыре были закрыты. Следовало ли рассчитывать на то, что в ячейке номер 42 все еще лежал черный портфель? По мнению Глиннеса, для этого были все основания. Лысый коренастый субъект, нанявший Джаркони, очевидно был не кто иной, как Лемпель. Лемпель умер в гостинице, во сне, то есть прежде, чем успел забрать портфель из камеры хранения... Скорее всего.

Как открыть ячейку номер 42? Вот в чем вопрос.

Глиннес следил за заведующим багажным отделением — мелковатым чиновником с редкими, седеющими рыжими волосами и длинным шмыгающим носом. Всем своим видом заведующий выражал неутомимое усердие и непробиваемое упрямство. Обращаться к этому олицетворению крючкотворства за помощью или искать у него сочувствия было немыслимо.

Глиннес поразмышлял еще пять минут, потом поднялся на ноги и снова приблизился к секции ячеек. Бросив монету в прорезь ячейки номер 30, он закрыл дверцу и вынул ключ.

Подойдя к служащему, он положил ключ на прилавок. Чиновник привстал: «Чем могу служить?»

«Будьте добры, придержите ключ до моего возвращения, — сказал Глиннес. — Не хотел бы носить его с собой по городу».

Служащий взял магнитный ключ: «Когда вы намерены вернуться? Некоторые оставляют ключи, а потом их не дождешься».

«Я пробуду в Порт-Маэле не больше двух дней». Глиннес продвинул по прилавку монету: «Большое спасибо».

«Спасибо вам!» — чиновник открыл ящик и бросил ключ в одно из небольших отделений.

Глиннес отошел подальше и уселся на скамью в зале ожидания, откуда он мог наблюдать за заведующим.

Прошел час. На космодром опустился аэробус, следовавший до мыса Флори. Прибывшие пассажиры выходили в зал, уезжавшие вставали и шли к аэробусу. У помещения для выдачи багажа выстроилась очередь. Заведующий вышел из-за прилавка и развил бурную деятельность, проверяя билеты и следя за тем, чтобы никто не получил чужой багаж. Глиннес не спускал с него глаз. Следовало ожидать, что, непрерывно бегая туда-сюда и проверяя наклейки на чемоданах, чиновник рано или поздно ощутит потребность посетить туалет. Не тут-то было! Когда ушел последний пассажир, заведующий налил большую кружку холодного чая, залпом выпил ее и снова наполнил. Посидев несколько минут с кружкой в руке, он вернулся к выполнению своих обязанностей за прилавком. Глиннесу оставалось только набраться терпения.

Мало-помалу Глиннес впал в состояние сонного отупения. Люди входили и выходили, вставали и садились — Глиннес пытался развлечься, определяя по внешности род занятий и любимые пороки пассажиров, но скоро соскучился. Торговые агенты и служащие коммерческих компаний, дедушки и бабушки, съездившие повидать внуков, правительственные чиновники, их секретарши... Какое ему дело до всех этих людей? А заведующий багажным отделением — он когда-нибудь соберется, наконец, справить нужду? Чиновник продолжал невозмутимо прихлебывать чай. В каком бездонном органе накапливалась вся эта жидкость? Подумав о мочевом пузыре, Глиннес сам начал поглядывать в сторону туалета. Но он не смел удалиться ни на минуту — багажный цербер мог выбрать тот же момент, а тогда многочасовое бдение пошло бы насмарку... Глиннес поерзал на скамье и твердо решил протерпеть дольше проклятого служащего. Стойкость не подводила его на поле для игры в хуссейд — и теперь, в соревновании с заведующим багажным отделением, стойкость станет решающим фактором!

Люди приходили и уходили — человек в шляпе с нелепой желтой кокардой, старуха, оставившая удушающий шлейф мускусного запаха, пара молодых людей, дефилирующих в костюмах фаншеров и оглядывающихся по сторонам, чтобы проверить, замечают ли их провокацию... Глиннес положил ногу на ногу, потом передумал и сел, как раньше. Заведующий багажным отделением сгорбился на табурете и заполнял ведомость. Испытывая, по-видимому, неутолимую жажду, он снова налил и выпил кружку чая. Глиннес поднялся на ноги и стал прогуливаться взад и вперед. Теперь чиновник стоял, облокотившись на прилавок и глядя в пространство за стеклянной стеной. Он шмыгнул носом, закусил нижнюю губу, повернулся, протянул руку... «Нет! — подумал Глиннес. — Не может быть! Это чудовищно! Ни одно человеческое существо не способно вместить в себя столько воды!» Но заведующий не стал наливать чай. Приподняв крышку чайника, он заглянул внутрь и опустил крышку, после чего погладил подбородок. На лице его появилось задумчивое выражение. Глиннес прислонился спиной к стене, напряженно переступая с ноги на ногу.

Заведующий принял решение. Он вышел из-за прилавка и направился к мужскому туалету.

С тихим стоном облегчения и тревоги Глиннес двинулся вперед. Никто даже не повернул головы. Быстро пройдя за прилавок, он присел и открыл ящик. Два ключа. Схватив оба, Глиннес закрыл ящик и вернулся в зал ожидания. Насколько он мог судить, никто не обратил внимания на его странный маневр.

Не задерживаясь, Глиннес подошел к ячейке номер 42. На одном ключе была бурая наклейка с черной цифрой «30». На другом красовалась цифра «42». Глиннес открыл ячейку, вынул черный портфель и сразу закрыл дверцу. Успеет ли он сбросить ключи в ящик? По мнению Глиннеса, времени не оставалось. Он вышел из здания космического вокзала в город, притихший под дымчатым небом авнесса, и направился к гавани. По пути он задержался за старой полуразрушенной стеной и облегчился.

Лодка ждала его там, где он ее оставил. Глиннес отдал швартов и поплыл на восток.

Удерживая руль коленом, он попытался открыть портфель, но замок застежки не поддавался нажиму пальцев. Надавив на защелку хвостовиком гвоздодера, ему удалось преодолеть сопротивление. Открыв портфель, Глиннес прикоснулся к лежавшим внутри пачкам сертификатов Аласторского банка. У него в руках: тридцать миллионов озолей.

Глава 21

За полчаса до полуночи Глиннес медленно подплыл к причалу острова Рэйбендери. В доме было темно — Глэй куда-то уехал. Положив портфель на стол, Глиннес некоторое время задумчиво смотрел на него, потом вынул три сертификата по десять тысяч озолей и закопал их в пустом горшке под верандой. Вернувшись в дом, он несколько раз пытался позвонить Акадию, но на экране появлялись расходящиеся красные круги, означавшие, что телефон ментора не принимал вызовы — то есть был постоянно занят или сломался. Глиннес посидел на кушетке — он устал, но не испытывал ни малейшего желания лечь. Еще раз безрезультатно набрав номер Акадия, он взял черный портфель, спустился в лодку и отправился на север.

Издали усадьба Акадия казалась спящей. Но ментор всегда ложился очень поздно. Тут что-то было не так...

Подплывая к пристани, Глиннес заметил неподвижно стоящую молчаливую фигуру. Круто развернув лодку, он остановил ее на безопасном расстоянии. Фигура не шелохнулась. Глиннес позвал: «Кто там, на причале?»

Незнакомец ответил не сразу и почти невнятно — Глиннес расслышал его только потому, что в Млатозвонной заводи стояла гробовая тишина: «Констебль префектуры на посту».