Холм демонов

Даже опрашивал местных жителей.

- И что же? - нетерпеливо спросил Дубов.

- Да негусто. Я ведь туда не картины приехал искать, а мир наводить. Ну вот, мир навел, а картины не нашел. Хотя кое-что выяснил. Правда, больше на уровне слухов.

- И что же это за слухи? - заинтересовалась Чаликова.

- Машина якобы выехала из города в восточном направлении, - охотно пояснил Селезень. - Если она, конечно, та самая. Ну а дальше следует уже полная клиника: будто бы во время бомбежки некий грузовик, похожий на тот, в котором везли музейные ценности, был взят на небо спустившимися оттуда инопланетянами.

- И в каком месте это произошло? - без малейшего удивления спросил сыщик.

- Не имею понятия, - пробасил майор. - Я ведь об этом слышал не из первых рук, а хорошо если из восьмых.

- Александр Иваныч, вы сказали - "грузовик, похожий на тот". А что, он чем-то отличался от других грузовиков? - продолжал Василий свои расспросы.

- Номером, - кратко ответил Селезень. - Судя по накладной, директору музея Козицкому был выделен грузовик "Зил-130" номер 33-33 МОР, и именно такие цифры были у машины, вознесенной на небо. Впрочем, все это бабские сказки. - Было видно, что даже невероятные приключения в Царь-Городе и в Белой Пуще ничуть не поколебали уверенность майора в том, что чудес на свете не бывает.

- Сказки-то сказки, - заметила Надя, - но, насколько я поняла, это единственный случай, когда грузовик после выезда из города хоть как-то "засветился".

- Пожалуй, что так точно, - согласился майор. - Но это все, чем я могу помочь вашим поискам. Ну, разве что черкну парочку рекомендательных писем в Старгород, чтобы вас приняли ласково и оказали всевозможное содействие, ежели вы туда отправитесь... А это у вас что - альбом с картинами? Неужто тот самый?

- Да, там Врубель и еще многое другое, - ответил Василий, доставая альбом.

Тот был столь широкоформатен, что в портфель сыщика целиком не помещался.

- Позвольте взглянуть. Да, редкий экземпляр. - Майор перелистал несколько страниц и остановился на иллюстрации, изображавшей жениха Тамары в национальной воинской одежде. - Да, так я и думал, - с некоторым разочарованием пробасил Селезень. - Именно так я и предполагал.

- В каком смысле? - удивилась Чаликова. Майор Селезень вместо ответа зачитал стихи под репродукцией:

- Он сам, властитель Синодала,

Ведет богатый караван.

Ремнем затянут ловкий стан;

Оправа сабли и кинжала

Блестит на солнце; за спиной

Ружье с насечкой вырезной.

Играет ветер рукавами

Его чухи - кругом она

Вся галуном обложена.

Цветными вышита шелками

Его седло; узда с кистями;

Под ним весь в мыле конь лихой

Бесценной масти, золотой.

Питомец резвый Карабаха...

- Кстати, я раньше на все сто был уверен, что Карабах - это фамилия конезаводчика, - заметил майор. - А о том, что это такое на самом деле, узнал только году так в восемьдесят восьмом. Нет, все же так писать нельзя!

И иллюстрировать тоже негоже.

- А в чем дело? - пожала плечами Надя. - Прекрасные стихи. И иллюстрация неплохая...

- Так-то так, - отложил альбом Селезень, - но что получается? И Тамара, и Демон - это личности незаурядные, наделенные могучим духом и высокими страстями, а жених Тамары - просто ничтожество, о котором как о человеке и сказать-то нечего? Только о его сабле да ружье да о коне!

- Выходит, что так, - согласился Дубов.

- Нет, не так! - стукнул кулачищем по скамейке майор Селезень. Почему-то считается, что раз военный - значит, солдафон или полный кретин.

Ну ладно, Врубель его изобразил так же, как в поэме, но Лермонтов-то что? Он ведь сам был офицером, а так пренебрежительно пишет о человеке с ружьем! Или возьмем "Песню про купца Калашникова": купец - благородный человек и образцовый семьянин, а царский опричник - негодяй и прелюбодей... Нет, может быть, поэтом он был и неплохим, но настоящим патриотом не был. Вот скажите пожалуйста: когда мордавско-придурильский конфликт разгорелся, кого позвали - высокодуховных художников? яйцеголовых профессоров? Нет - позвали тупого вояку Селезня. И он, этот примат в майорской фуражке, навел мир!.. Ну ладно, чегой-то я маленько зарапортовался. Бывает, знаете, когда до глубины души проймут. У майоров, видите ли, тоже душа есть. - И, уже успокоившись, Селезень добавил: - А вообще-то вы будьте поосторожней. С чертовщиной свяжешься, так потом не развяжешься. Лермонтов "Демона" написал - и погиб в расцвете лет. А Врубель так и вовсе с крыши съехал... Ну, бывайте, - резко прервал майор содержательную беседу и двинулся к своему "Джипу", оставив Надю и Василия переваривать новую информацию.

- Да, ребята! - внезапно обернулся Селезень. - Если наклюнется еще какое-нибудь интересное приключение, не забудьте про меня.

- Всенепременно, Александр Иваныч! - улыбнулся Василий, и "Джип", взревев мотором, сорвался с места.

- Да, Наденька, похоже, надо ехать в Старгород, - проводив взглядом машину Селезня, резюмировал Дубов. - Тут мы ничего толком не узнаем. Предлагаю отправляться завтра с утра.

- Да, так и сделаем. Но сегодня я хочу заглянуть еще в одно место.

- В какое?

- В Кислоярский музей. Шансов, конечно, немного, но вдруг его работники что-то расскажут про своего коллегу Козицкого.

- Может быть, - без особого энтузиазма отозвался Василий. - Ну хорошо, вы идите в музей, а я пока начну собираться в дорогу.

***

Директриса Кислоярского городского музея Тамара Михайловна Свешникова встретила Чаликову очень любезно, а узнав о целях ее визита, даже попросила секретаршу никого к ней в кабинет не пропускать и не соединять, если вдруг паче чаяния кто-то позвонит.

- Знаете, госпожа Чаликова, а ведь вы не первая, кто приходил ко мне по этому делу, - говорила Тамара Михайловна, проницательно поглядывая на Надю.

- Одна дама уже интересовалась, но я предпочла с нею не слишком откровенничать. Но вам я расскажу все, что мне известно, хотя, по правде говоря, и известно мне не слишком-то много.

- Что за дама, я уже догадываюсь, - заметила Надя. - Но почему ко мне такое доверие?

Директриса чуть смутилась:

- Видите ли, у меня нет уверенности, если так можно выразиться, в чистоте замыслов госпожи баронессы фон Ачкасофф. А вы - другое дело, тем более что действуете не совсем сами, а вместе с Василием Николаевичем Дубовым, не так ли? - Надя кивнула. - А уж господина Дубова я давно знаю за исключительно честного и бескорыстного человека. Между прочим, однажды он уже помог обогатить нашу коллекцию необычайно ценным экспонатом...