Апокалипсис отменяется (сборник)

Открыв глаза, Алина со стоном зажмурилась снова. Свет безжалостно ярок, режет, как ножом, во рту мерзкий привкус, все тело ломит, будто отбили молотками для мяса, а потом прокрутили в стиральной машине.

Она попыталась вспомнить вчерашний день, мысли едва ворочались. Ничего вроде бы особенного: 3Д-модели она почти закончила, только при прогонке через последний тест вылезли мелкие досадные глюки, но уже неодолимо клонило в сон, остаток работы оставила на утро. Вот и все… у нее. А что делала потом Лора?

Алина с трудом села. Руки подламывались, голова мотнулась на шее, как тряпичная, ко рту подкатила дурнота. Наконец вспомнила, что в книгах читала о похожем. Похмелье! Ох уж эта Лора, альтер эго бессовестное…

Она добрела до ванной, на каждом шагу шатает, сунула голову под ледяной душ. Струи ударили, как плети, организм истошно завопил. Варварство, зато в голове немного прояснилось, ноги держат тверже. На всякий случай надо бы и за таблетками слуг послать… какие, кстати, от похмелья? Знает ли Лора? В любом случае Гугл подскажет…

Она вернулась в комнату. Взгляд притянуло яркое, пестрое на диване. Вышитый коврик, уголок небрежно завернут, с краю заткнута иголка с ниткой, будто рукодельница отлучилась только что, на минутку. Алина осторожно расправила вышивку.

Большой дом — усадьба в стиле позапрошлого века, от нее веет уютом, незыблемым покоем. Песчаная аллея вьется к беломраморному крыльцу, на нем женщина в длинном платье, шляпка с лентами в руке, болонка у ног. По бокам аллеи шелестят осенние кроны деревьев, колышутся яркие головки хризантем… Алина отдернула руку — показалось, что щеку овеял прохладный ветерок, что картинка оживает, сейчас утащит в прошлое.

Лора сама будто из прошлого, мелькнула мысль. Из прошлого, где от знатной девицы требовалось только вышивать, вести хозяйство, удачно выйти замуж и рожать, а не обыгрывать мужчин в мужские игры. Она, Алина, в играх ума как раз хороша, зато шить, стыдно сказать — или в наше время уже не стыдно? — не умеет вовсе. Мама пыталась научить, но даже узелок на конце у Алины не завязывался толком, нить выдергивалась из ткани целиком, со всеми кривыми стежками, что удалось сделать.

Она аккуратно свернула вышивку и спрятала в ящик дивана, где сложены остальные.

— Основная проблема нынешнего маркетинга, — уверенно произнесла с трибуны Алина, — в том, что слишком упираем на экологичность и полезность продукции, забывая о других способах получить конкурентное преимущество. Сертификаты на продукцию, с полными расшифровками генного кода, висят в супермаркетах и выложены в Инет — но многие ли обычные граждане это прочитают и поймут? В роликах мелькают поля с обычными растениями, как их поливают ядами с самолетов, а рядом чистые поля с модами — но это опять же только уму, а не сердцу, и притом уже приелось.

— Нынешняя стратегия очень успешна, — возразил директор по маркетингу. — Достаточно посмотреть на график наших продаж за последние пять лет.

Собравшиеся одобрительно зашумели. Алина и не ждала, что новое примут с распростертыми объятиями. Она нажала кнопку на ноуте, рядом с трибуной в воздухе повисли трехмерные графики.

— Одно время такая стратегия была полезна, даже необходима, — объяснила она, — чтобы сломать в обществе стереотип о страшных модах. Но он уже рухнул, а мы толчем обломки! Большая часть наших покупателей — орторексы. В последние годы их число бурно умножалось, что и повлекло рост наших продаж. Сейчас орторексы составляют около десяти процентов населения мира. В самых развитых странах их доля не превышает пятнадцати. И вряд ли превысит, так как в прошлом году прирост замедлился резко, до долей процента. Этот сегмент рынка достиг предела. Если хотим утвердиться в других, нужны и новые методы.

— Например? — выкрикнул кто-то невидимый из последнего ряда.

Кресло Вацлава ближе всех к трибуне. Он вальяжно откинулся на спинку кресла, веки сонно полуопущены, но Алине видно, как взблескивает из-под них цепкий, словно лазерный прицел, взгляд. Минский одобрил ее идею, по помогать сейчас не станет. Она должна победить сама, иначе что за наследница?

— Я предлагаю сместить акценты, — продолжала Алина твердо. — Перестать доказывать, что моды лучше натурального. Кто готов был понять — уже понял, а остальные… Остальным по большому счету все равно, мод у них в тарелке или нат. Главное — цена, вкус и удобство… вернее, по отношению к большинству продуктов правильней говорить — вкус ИЛИ удобство. Люди вынуждены либо питаться полуфабрикатами, либо колдовать у плиты над вкусным, свежим и полезным, отрывая время от других дел.

Она сделала паузу. Один из директоров тут же вклинился:

— Позвольте, но есть ведь еще кафе, рестораны, фастфуды!

— Да, это наши непрямые конкуренты, — признала Алина, — но их цены не по карману большинству для ежедневного питания. Снижать цены, экономя на масштабах, кафешки не могут — их объем операций слишком мал. Первый крупный игрок на рынке продуктов питания, что совместит низкие цены, высокое качество и максимальное удобство, получит… очень много. И «Мод-Прогресс» может стать этим первым.

При последних словах те, кто начал уже сдержанно позевывать, подались вперед. Алина нажала кнопку, из радужных нитей соткалась 3Д-модель большого помещения, где снуют, как муравьи, человеческие фигурки.

— Это «открытый цех-столовая», что, возможно, вскоре вытеснит обычные супермаркеты. Покупатель выбирает свежие продукты в зале, везет в тележке к цеху, где у него на глазах из того, что выбрал сам, делают готовое, сытное и полезное блюдо. Можно заказать сразу много, чтобы хватило на неделю на всю семью. Можно — по собственному рецепту: скинуть его через Инет, проследить за процессом готовки через веб-камеру и, если не возникло замечаний, заказать доставку. Только это, понятно, дороже.

Синие и красные фигурки выполняют все действия, что перечисляет Алина. В воздухе мелькают стрелочки, возле каждой цифры цены и себестоимость.

— Простите, — снова вмешался главный маркетолог, — но я не вижу здесь новизны. Все уважающие себя супермаркеты продают салаты и котлеты собственного производства. Чем отличается ваша идея?

— Прозрачностью, — без колебаний ответила Алина. — И, как следствие, особым доверием покупателей. Про салаты в супермаркетах все знают, что их делают из просроченных продуктов — все грамотные, читают в Инете. Полная открытость и контроль покупателя на всех стадиях производства готового блюда — такого не делал еще никто.

Она улыбнулась лучезарно, словно уже одержала победу, и добавила:

— Вероятно, потому, что нашим конкурентам есть что скрывать!

По залу прокатился сдержанный смех, а затем стены дрогнули от аплодисментов.

— Вы справились хорошо, — похвалил Вацлав, когда вышли из машины во дворе особняка.

— Спасибо.

Алина с благодарностью улыбнулась. Сегодня она, обычно очень серьезная, много и легко улыбается — и все вспоминает последний обмен типсами с Лорой.

«Алкоголь — не выход, — писала Алина вчера после того, как проснулась с похмелья, — только иллюзия бегства. Я не знаю, что у тебя случилось. Можешь не рассказывать, если не хочешь, — но если скажешь, поищем выход вместе. Прошу об одном: не пей хотя бы до послезавтра. Сдержись. Только не говори, что нет силы воли. Я знаю: есть! Видела твою последнюю вышитую картину — сколько вложено терпения, упорства! Я бы не выдержала, бросила на первом десятке стежков…»

Ответ увидела сегодня утром.

«Алинка, ты солнышко! Прости, я забыла, что не одна. Вчера сидела шила, зашел папа. Поговорили. Довел он меня. Так хреново стало, что спустилась в бар и выпила полбутылки ликера. Слышала, это помогает не помнить, забыть. Но теперь думаю, ты права».

Вацлав небрежно махнул рукой, водитель тронул машину в подземный гараж.

— Пройдемся немного, — предложил хозяин «Мод-Прогресса», и Алина послушно зашагала за ним.