Всевышний Сидоров

Приятель, однако, хмыкнул в трубку и заявил, что на шестом году перестройки такое намерение, буде оно возникает спонтанно, не имеет никаких шансов осуществиться. А вот пива он взял, но кроме минтая никакой рыбы в их, как он выразился, ХАРЧМАРКЕТЕ, обнаружить не удалось. Как, впрочем, и раков.

- Так что бензин наш, а караси ваши, - заключил он.

Читатель может сделать свои выводы относительно характера и личности приятеля Сидорова, взяв за отправную точку его способность рассматривать жизнь с юмористических позиций.

А личность эта была примечательной. Достаточно слазать, что если фамилия приятеля была Иванов, а специальность математик, то по национальности он был не кто иной, как кореец. Так прямо в паспорте и было записано: кореец. Дело в том, что корейцем был дед Иванова, а бабка была ребенком от смешанного брака. Другой дед - по материнской линии являлся потомком древнего казацкого рода (сам Иванов полагал, что без Ермака Тимофеевича тут не обошлось), а соответствующая бабка носила в себе гены практически всех народов, населявших бывшую территорию Российской Империи, то есть, родилась в Одессе-маме. Где, вероятно, и следует искать истоки незаурядного чувства юмора корейца Иванова. Например, однажды, после глубокого раздумья, Иванов ответственно заявил, что если они там в Верховных Советах не договорятся, то он объявит свой персональный суверенитет, а также узаконит неотъемлемые права на любые недра, шельфы и воздушные пространства, вблизи которых проживали его многочисленные предки. А поскольку он все же кореец, то не намерен более терпеть раздел своей прародины между империалистами и коммунистами.

И вот Сидоров (безусловный славянин) заскочил после работы к себе, взял трех последних вяленых окуней и решительно отправился на рандеву со своим приятелем корейцем Ивановым, имея намерение излить душу.

Иванов выслушал всю историю до конца, израсходовав три бутылки пива и двух окуней. После этого вышел на минуту, сделал кое-какие неотложные дела, поставил кофе (кофе у Иванова было всегда), а когда вернулся, сделал следующее заявление:

- Врешь. Зря только пиво на тебя истратил. Страна идет к рынку, так что если ты и дальше намерен врать, то я не намерен твою брехню поливать своим пивом.

- Валера (именно так звали Иванова), неужели ты думаешь, что я пришел выпить твое пиво? Я здесь затем, чтобы излить душу, а пива твоего мне не надо. Пивом душу не лечат.., жалобно произнес Сидоров.

- Нет, серьезно, Коля (а именно так звали Сидорова), это бред, галлюцинация. Так не бывает. Проверься - может уже пора? - ответил Иванов.

Но слишком уж собачья тоска промелькнула в глазах Сидорова - такое выражение на лице не могло возникнуть случайно, и Иванов это понял, ибо, кроме всего прочего, был человеком порядочным, то есть занятым не только собственной персоной, но и грехами всего человечества за отчетный период с рождества Христова.

Надо отметить, что хотя Иванов и был математиком, но в душе он был философ и поэт. И, кроме всего прочего, живо интересовался историями различных религий, так что если кому-либо удавалось настроить его на соответствующую волну, Иванов cтановился неудержим.

Сейчас был имение тот случай.

- Покайся, грешник, - возгласил Иванов, - видать, вкусил ты лишку от древа и, вот, стал теперь как боги, знающие добро и зло.

- Иди ты.., - вяло отмахнулся Сидоров.

- Так что, будем и дальше пиво, иди перейдем на кофе?

- Все равно.

- Тогда пиво, а потом кофе, - заключил Иванов, откупоривая очередную бутылку и усаживаясь поудобней. Значит так, если все это соответствует истине хотя бы наполовину, то... Бери бутылку и начинай все сначала. Но тщательно, с деталями и переживаниями. Кстати, тот факт, что ты держал меня в неведении целых полтора года, характеризует тебя весьма дурно. Начинай.

Сидоров начал. Когда он кончил, Иванов прищурил свои корейские глаза и оказал многозначительно:

- Пыва больше нет. Теперь будет кофэ. Скажи, Коля, ты у нас гуманист?

- Угу.

- Тогда все гораздо сложнее... Видишь ли, теперь уничтожить твое мироздание было бы просто аморально.

- В каком смысле? - удивился Cидоров.

- В том смысле, что оно живое и где-то как-то даже разумное.

- А?.. Да?.. А почему ты так решил?

- Так ведь дама твоя ела от древа познания. Чем разумное отличается от неразумного? Очевидно, тем, что умеет кушать не только от тука своего, но и от древа... Да нет, я собственно, не настаиваю - я размышляю... С другой стороны, запускать - не запускать, вот в чем вопрос. А может быть оно теперь и без тебя запускается? Систему врубают, оно и... А?.. Всевышний создал вселенную, но нужен ли он в этой вселенной? Спорно.

- Ты думаешь, оно теперь.., - произнес Сидоров оторопело.

- Я думаю, что змей, который соблазнил твою даму, - он тот еще змей. Это тебе не какой-нибудь там Горыныч. И ты с ним еще наплачешься.

- Что же теперь делать? Система американская - в ней сам черт ногу сломит!.. Надо хоть шефа предупредить.

- Черт - да. Но, похоже, в ней теперь садит целый Сатана. - задумчиво произнес Иванов. - Это, между прочим, открытие. Вирус образовал симбиоз с системой - я о таком еще не слышал. Хотя, этого можно было ожидать при подобном старании вирусников... А ты просто дурак, и шеф твой - тоже дурак. Я вообще стал замечать, что регулярно окружаем, дураками... Пей кофе, Всевышний.

- Я пью... Кофе с пивом - одуреть можно!.. Но, по-моему, это только тягостная бредь. Все должно быть проще.

- Поживем - увидим, - легкомысленно заявил Иванов. - Как там насчет помыслов?

- Каких помыслов?

- Если ты Господь, у тебя должны быть помыслы. Причем, неисповедимые. А также пути, они же стези. Так как?

- Да никак! Нет у меня никаких помыслов. Были бы - сидел бы я тут с тобой, - буркнул Сидоров.

- Правильно. У тебя нет - слушай меня. Для начала продолжай в том же духе. Наблюдай и вникай. А на досуге попробуй нарисовать алгоритм той каши, которую ты заварил.

- Легко сказать, - воскликнул Сидоров. - Там напахано - с ума можно сойти

- Вы это прекратите! Программы имеются, стало быть и листинги есть. Распечатай - и с Богом. Глаза боятся - руки делают. У тебя впереди вечность, так что с временем проблем нет.

- Я попробую. Толку-то...

- Ты не попробуешь, - разозлился Иванов, - Ты сядешь и распечатаешь. И резервную копию системного диска вместе со своей кашей - на ленту. И чтоб завтра же чтоб! Компрене ву?

- Ву-то компрене, да где я столько бумаги возьму? А ленту где? Бобины американские - нашу ленту оно не кушает!

- Поскреби там по сусекам. Я постараюсь "ОРВО" достать штук пять. А бумагу купишь в магазине.

- За твой счет. А красящую ленту для принтера?

- Обратись в лигу защиты евреев.

- При чем тут евреи? Я серьезно!

- Они должны быть заинтересованы в проверке версии... Есть у меня один знакомый по фамилии Шпильман - тоже, между прочим, кореец - он старую ленту пропитывает маслом на бензине. Лучше новой печатает! Звали в землю обетованную пропитывать, но он не поехал. Говорит, подожду до конца перестройки... Дурак! У этой перестройки концом и не пахнет... Христопродавец - одно олово. Но мужик хороший. Работает на совместном предприятии, где, кстати, эти персоналки собирают по отверточной технологии. Так что тылы у нас крепкие - в случае чего Запад нам поможет.

- Поможет.., - буркнул Сидоров. - Хотя бы толковое описание системы найти... Машину продали, а описание - шиш!

- Пошукаем, - флегматично ответил Иванов, погружаясь в cебя.

Он всегда погружался в себя, когда нагружался пивом. Сидоров успокоился. Все же две головы - не одна голова, да и вообще паниковать рано. Может быть все еще обойдется.

- Да, кстати.., - Иванов поднял глаза к потолку и сделал энергический жест чашкой с остатками кофе. - Эх, жаль меня там нет!.. В общем, такое дело: надо бы этого Адама того...

- Чего - того?