Тень улитки

- Чушь какая-то!.. - фыркнул Перец. - Нормальная, не вполне трезвая женщина не может нести такую чушь. Тебя кто-то когда-то загипнотизировал... Ну, ладно, время вышло! Ты идешь со мной? - протянул он к Алевтине руку. Не важно куда, лишь бы со мной?

- В шалаш?.. на край света?.. Под забор?.. Нет, пусик, ты был очень мил, но Порядок вернулся... Прощай, и не поминай лихом... Береги себя.

- Ты береги себя, - вздохнул Перец, вспомнив, что он не сумел ее уберечь.

- Теперь меня убережет Порядок, - твердо заверила Алевтина. - При смене, на сломе всякое случается... Но теперь, когда я подписала протокол, он пришел окончательно...

- Спасибо тебе за доброту и за любовь, Аленушка!.. Скоро ты узнаешь, где найти меня... Захочешь - приходи... До свидания.

Он качнулся к ней, но остановился. Только дотронулся до руки и повернулся уходить.

- Постой! - остановила его Алевтина и по-матерински, прижав к груди, поцеловала в лоб. - Иди, мой непутевый...

Глава 7

Молчун спал беспокойно и что-то бормотал во сне. Не так, как когда-то в бреду - тогда он кричал и все рвался куда-то. А сейчас тихо постанывал и бормотал: не то - мама, не то - Нава.

Один пластик принял форму лежанки - на ней и лежал спящий Молчун, другой Нава превратила в кресло, где и сидела рядом с Молчуном.

Неподалеку тихо плескалось озеро. Не Город, а просто озеро, чистое и красивое. Без прибрежных топей и камыша. Светлая слезинка Матери-Природы...

Нава улыбнулась, вспомнив, как радовался Молчун, когда она привела его сюда. Вдруг заулыбался, задышал всей грудью, встал на колени, набрал полные горсти песка и, хихикал, пуская его между пальцев.

- Ведь несъедобный, Нава? - радуясь чему-то, вопрошал он, - Не соль, не сахар?..

- Несъедобный, - подтвердила она, - Великое Разрыхление почему-то его не коснулось, хотя полоса боев уже ушла далеко отсюда.

- Мать-Природа бережет себя, - сказал Молчун, вдруг строго посмотрев на нее, а потом снова рассмеялся: - Да и что, право, разрыхлять песок? Он и так рыхлый. - И вдруг опять серьезно: - Ты тут хозяйка, Нава... Ну, одна из хозяек... Мой тебе совет: убереги это озеро. Просто так, для красоты... Не все в мире должно быть съедобно... Будешь приходить сюда, отдыхать душой... Может, и меня вдруг вспомнишь... среди своих великих дел... Хотя, что тебе вспоминать меня, козла грязного, - усмехнулся он криво.

- Что с тобой, Молчун? - удивилась Нава. - Никогда столько не говорил! Я даже и понять тебя сразу не могу.

- А сразу и не надо. Ты, главное, запомни, что я сказал, потом поймешь, когда бороться перестанешь...

- А я еще и не начинала, - заметила Нава.

- Начнешь, - пообещал Молчун, посмотрев на нее внимательно. - И потом, Кандид меня зовут! Я тебе уже говорил - Кандид!..

- Говорить-то говорил, - улыбнулась Нава, так смешно он сердился. Ей был смешон сам факт, что он - мужчина, сердится на нее - подругу. - Только пока мы шли, ты и слова не проронил. Я и подумала, что ты снова Молчун.

Он миролюбиво усмехнулся.

- Мое имя не зависит от того, молчу я или говорю, как и твое, Нава... А, в общем, называй хоть горшком, только в печку не суй! - сказал он что-то совсем несуразное, и Нава рассмеялась.

- Зачем же мне называть тебя горшком?! И что такое печка?

- Это поговорка такая, - объяснил Молчун-Кандид, который вдруг стал говоруном, - в моей... деревне.

- На Белых Скалах? - живо поинтересовалась Нава.

Он внимательно посмотрел на нее и ответил:

- Гораздо дальше Белых Скал... А горшком... Ну, иносказательно хотя бы... У нас... в деревне когда-то называли женщину "сосудом греха", только я с этим никогда не был согласен. Та, что дарит жизнь, не может быть сосудом греха... Ну, а твои подруги, похоже, считают мужчину горшком с дерьмом... Это ваше личное дело... Не мне судить, хотя я и с этим не согласен... А печка? Это такое приспособление для приготовления пищи. В ней горит огонь. Пища варится, жарится, печется и становится съедобной.

- Фу! Гадость какая! - брезгливо взвизгнула Нава. - Как вы такую гадость можете называть пищей? В ней же не остается ничего живого. Мертвечиной питаться опасно! Да и бесполезно!

- Так уж устроен наш организм, - пожал плечами Молчун-Кандид.

- Нет, вы его так мучаете, - покачала головой Нава, - организм ваш устроен нормально, если наша еда для тебя годится... То-то ты такой странный... Наверное, все вы там на Белых Скалах странные.

- Наверное, странные, - согласился Молчун. - Ты знаешь что, - сказал он вдруг, - Ты займись чем-нибудь. Я искупаться хочу, помыться...

- Я тоже! - обрадовалась Нава. - Давай вместе.

- Нет, - насупился Молчун. - Я сам. И ты на меня не смотри.

- Почему? - удивилась она. - Мы же всегда купались вместе.

- Ты была другой, - вздохнул он. - Да и я тоже, видимо... Раньше я считался твоим мужем, а теперь - козлом. Ты была милой девочкой, а теперь стала могущественной подругой... Да и зовут меня теперь иначе...

Он отвернулся и скрылся в кустах, росших по берегам речушки, вытекавшей из озера. Вскоре послышался плеск воды и пофыркивание.

Нава пошла к одежному дереву. То, что на нем росло, ей не понравилось. Она сосредоточилась и представила Молчуна в одежде, которая была ему по фигуре, в которой его не стыдно было бы показать подругам... Впрочем, лучше его никому не показывать. Над ее головой заклубился лиловый туман...

Обычно так не делалось. Подходили к дереву и выбирали себе одежду по размеру. В сущности, мешок с дырами для головы и рук. Но то было в деревне. Подруги могли себе позволить некоторые фантазии.

Нава сорвала с дерева готовую придуманную ею одежду для себя и для Мол... нет, для Кандида. Она постепенно привыкала к этому имени. Оно даже начинало ей нравиться. Она никогда не слышала такого имени в Лесу.

Одежду Кандида она повесила на кусты возле того места, где он плескался, а сама пошла в озеро.

Вода, действительно, была чудесной. И почему Молчун пошел купаться в речке? И вдруг она поняла и удивилась: он не хотел, чтобы грязь с него попала в это озеро. Он оберегал его, как... как настоящий... сын Матери-Природы...

Она уже привыкла к мысли, что у Матери-Природы могут быть только одни дети - дочери, то есть подруги. Но ведь и остальные, хоть и ошибочные, хоть и несовершенные - тоже ее дети. Некоторые даже очень заботливые, как... Кандид. Хотя он все равно не понимает Леса. Да и как ему понимать, если он всю жизнь питался мертвой пищей!..