Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

- ...резьбу и закрутить туда болт, - вслух рассуждал Антониадис-младший. - Но где взять порох? Обрезок прутка сунуть в дуло...

- Ствол, - поправил Жнец. - И всё это ни к чему.

- Это будет моё оружие.

- Чепуха это будет, а не оружие, Эми. Детская забава. Ты ведь взрослый уже? Мужчина, а не мальчишка?

- Да-а... - неуверенно протянул Эми, потом добавил твёрже: - Да.

- Ну вот. А настоящий мужчина знает, что оружие - это не то, что в руках.

- А где?

- Вот здесь, - Жнец указал на голову. Продолжить собирался в том ключе, что резьбу вкрученного в казённую часть болта может сорвать при выстреле, и что за изготовление оружия могут впаять кому-нибудь срок - если не Эми, так любому парню из мастерских, кто под горячую руку подвернётся; и если даже выйдет откупиться, лучше никому не станет, только тяжелее. Особенно матери, потому что она... Ничего этого он сказать не успел, услышал шаги в коридоре, шикнул на Эми, понимая - поздно спохватился. Увлеклись, говорили громко. Бумага, а не перегородки.

Задёргалась дверная ручка.

- Ма... - шепнул Эми и полез под кровать.

Жнец поймал его за шиворот, сказал: 'Не надо'. Ксения всё слышала. Надоело прятаться, изворачиваться, лгать, подумал Жнец.

- Откройте сейчас же! - кричала за дверью Ксения Вентури, дёргая ручку.

Кому-то влетит, понял Жнец, глядя на сына. Сказал: 'Врать маме не надо', - подумавши при этом: 'Знать бы, что ей надо'. Обречённо вздохнул, отпирая дверь. Ручка вырвалась из рук. Ксения толкнула Жнеца в грудь, в комнату влетела фурией. 'Эми! - крикнула. - Я тебя сколько раз просила, сюда не лезь!'

- Мне нужно было поговорить с папой. По-мужски, - надувшись, сказал мальчик.

- По-мужски?! С этим?! - крикнула Ксения, смерив Жнеца с ног до головы взглядом. - Он тебе расскажет, какое такое у настоящего мужчины оружие.

'Всё слышала, - подумал Жнец. - Ну и ладно'.

- Не кричи, - сказал он. - Ты же знаешь, я не выношу крика.

- Крика он не выносит! Подумаешь, какой нежный! Эммануил, я тебя спрашиваю! Я говорила тебе, чтоб не лез к нему в комнату?! Ты почему не пошёл с дедом в... эти ваши мастерские?!

- Мне надо было сначала поговорить с папой, - упрямо повторил Антониадис-младший.

- Поговорил?!

- Да.

- Теперь брысь отсюда, чтоб я тебя... Эми!

Мальчик моментально воспользовался моментом - вышмыгнул из комнаты.

- Эммануил, вернись! - кричала Ксения. - Ты позавтракал?! Эми!

Метнулась к окну, и туда тоже: 'Эми-и! Ты завтракал?!'

- Да ел он, ел, - негромко сказал Жнец, думая: 'С дедом позавтракал, но в мастерские сразу не пошёл. Хотел со мной побеседовать по-мужски. С папой. И поговорил бы спокойно, если б не вмешалась эта...'

- Ты-то откуда знаешь, ел он или не ел? - спросила Ксения. Желчно так у неё вышло, с издевкой. Как и обычно, оставшись один на один, на Жнеца не смотрела; говорила, будто сама с собой. Была в домашнем халате поверх пижамы, только встала.

Жнец с большим трудом подавил приступ... Злобы? Странное чувство, желание очень странное. Кровь бросилась в голову, притом почему-то хуже стал работать мозг. Немощное, хилое тело. Жнец закрыл глаза, подышал, открыл снова. Ксения не уходила. Присела на подоконник, точно как Эми. Только мальчик не смотрел в сторону и не дёргал пояс халата. 'Как будто затянуть хочет. Но там же двойной узел. Пальцы у неё дрожат'.

- Что ты вообще о нём знаешь?.. - говорила она. - Три года шлялся по своим рифам, явился теперь. По-мужски говорить с моим сыном. Три года тебе не было до нас никакого дела, прохлаждался на 'Ковчеге' с туристками... Думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, я здесь всё это время мыкалась одна, как дура, и только о том мечтала, чтоб ты... Чтоб ты сдох, Счастливчик. Но ты не сдох, этого от тебя не дождёшься. Явился опять, когда запахло жареным. Такой же колченогий, только ещё и... Она схватила его за рукав. Теперь-то смотрела на него, ещё как. Говорила негромко, глухим голосом, но лучше бы кричала. Что это - ненависть? Шлялся... Сама же выставила за дверь. Как понять, чего ей нужно? Жнец попробовал отобрать руку. Не слушалась, висела тряпкой. Пижама у Ксении на груди расстёгнута. Жнец прикрыл глаза, потянул носом воздух. Опять то же самое чувство. Почему мне хочется её... Убить? Нет, тут другое. Проклятое увечное тело вовсе не слушается, устраивает дикие штучки с кровообращением, как будто к нападению готовится. Пульс участился, обострилось обоняние и... резко поменялся состав крови? Очень слабый ментальный столб, экспресс-анализ невозможен. Запах...

- Ксюш... - сквозь зубы выдавил Жнец, здоровой рукой поймав её запястье.

- Как ты меня назвал?!

Она отстранилась. Отшатнулась даже. Что я такого сказал? Ну да, Ной никогда её так не называл. Откуда вынырнуло это 'ксюш'?

- Послушай, я не хотел тебя обидеть. Тебе не нравится, когда тебя так называют? Ладно, больше не буду. Понимаешь, Ксюш, с памятью у меня действительно какая-то беда, я рад бы понять, почему проторчал три года на 'Ковчеге', когда ты тут, с Эми, но... Я не помню. Правда, не помню.

- Ты... - Ксения пятилась, на Жнеца смотрела с ужасом. - Ты чудовище... Это не ты...

Комната маленькая, пятиться особенно некуда. Очень быстро допятишься до стенки, куда потом денешься?

- Я это я, - сказал Жнец. Он всё ещё не понимал, чего хочет тело Ноя. Видел оголённую шею, расстёгнутые верхние пуговицы пижамы. Не задушить же он её собрался, в самом деле!

- Просто я изменился. За эти три года.

- Уходи! Я не хочу... Тебя...

Наверное, Ксения Вентури собиралась сказать: 'Я не хочу тебя видеть'. Так понял Жнец. Иначе зачем бы она толкала его обеими руками? Почему-то дышала шумно, и шея у неё покраснела, хоть пальцем не тронул. Щёки покраснели тоже. Ненависть? Очень возможно. Кажется, есть за что.

- Хорошо, - буркнул Жнец.

Слава Бозу, был одет, только носки натянуть осталось. Он прихватил их и вышел. Обернулся в дверях. Ксения всё так же прижималась спиной к стене, выставив руки, как для защиты. Носки Жнец в комнате не надел, чтобы она не видела, как он станет с ними возиться. Одной рукой. 'Впрочем, моей беспомощностью её точно не удивишь, ухаживала ведь за телом, пока валялся без памяти. Двое суток. Повязки меняла, мыла. Или это Спиро? Неудобно у него спрашивать прямо, надо будет как-то обиняками. После того как очнулся, близко не подходила. Не разговаривала. В сутки роняла по два слова. Смотрела всё время мимо. Эми против меня настраивала. Зачем? Почему сегодня не ушла сразу из комнаты, а уселась на подоконник? Зачем завела разговор про каких-то туристок, с которыми Ной прохлаждался на 'Ковчеге'? Что-то ей от меня было нужно, но что? И всё время было нужно, не в первый же раз я заметил. Как у неё покраснела шея! Ненависть? Нет. Тогда бы кричала. А она говорила негромко, и голос у неё сел, как будто через силу... Ну вот и всё с этими дурацкими носками и с ботинками. До чего же неудобно одежда устроена! Хорошо хоть не шнурки, а змейки'. Он вышел, хлопнув дверью. Старался не хромать. Пересёк дворик наискось. Не выдержал, оглянулся. В окне второго этажа, в раме из виноградных листьев увидел Ксению. Выражение лица такое, будто что-то спросила и ждала ответа. Жнец хотел махнуть левой рукой. Ничего хорошего из этого, разумеется, не вышло. Тогда он свернул за угол, в подворотню, не простившись.

Второй стежок

Ветра не было, Альраи светила Жнецу в спину. Меньше недели до заката. Наступит ночь, повалят на планету туристы, по палубе 'Ковчега' станут разгуливать под крупными терранскими звёздами, полёживать в шезлонгах, ожидая, чтоб взошёл лимонный серп Боза. Под восторженные вопли он выпрыгнет из-за горизонта, проложит по воде золотую дорожку, повисит пару часов, чтобы люди успели отметить такое событие, и нырнёт в океан. И снова затлеют на головами разгулявшихся туристов звёзды. Спиртное действует на людей по-разному: кто в себе замыкается, кто буйствует, а кто становится не в меру откровенным и пристаёт с разговорами к персоналу. О чём только не рассказывают бармену, а если его под рукой нет - кому придётся. Первое время Ноя от пьяной болтовни коробило, но вскоре он привык и научился извлекать из разговоров пользу. Что-то вроде бесплатного информационного агентства. Особенно хороши узкие специалисты: этих даже понукать не надо. Вот, казалось бы, сбежал человек из своего затхлого офиса или из лаборатории на другой край галактики отдохнуть от единственного в жизни дела, нагрузился до состояния медузы, и что? Поймает официантку за передник и как начнёт ей читать лекцию про аберрацию ускорения инфляции дерривативов, или про треки пи-мезонов, или загнёт анекдот про пути межзвёздной миграции бестельных ксеноморфов. А потом окажется вдруг, что это не официантка, а совсем другая женщина и передника на ней уже нет. А он всё валит и валит на неё свои пи-мезоны, потому что ничем больше не интересуется; плевать ему, есть или нет на женщине передник, официантка она или официант. Спасти женщину от узкого специалиста - дело благородное, Ной часто выполнял эту миссию, если тема лекции казалась ему интересной. Много узнал полезного. В частности, выяснил у одного подгулявшего астроботаника, что никакие земные пальмы в терранских условиях не выживут, подходящую растительность нужно искать на экваториальных островах планет-океанов эпсилон Эридана. В другой раз про головоногих выпытал кое-что у обыкновенного земного биолога, надравшегося до поросячьего визга.