Единоборец

не зная, что такое настоящая боль. Но придет время – и вы узнаете. Вам еще предстоит узнать настоящее зло. Тогда вы станете добрее. Увы, мой второй тезис не столь приятен.

Машина останавливается, он открывает дверцу, выходит и, прищурившись, смотрит на солнце.

– Простите меня за эту небольшую лекцию, – говорит он. – Может быть, она была слишком сложна для вас. А сейчас я ухожу. Я уже вызвал для вас такси. Прощайте. У вас очень красивое солнце.

– Нет, – говорю я.

– Что?

– Ты не можешь уйти просто так. Один раз в жизни нам выпал шанс поговорить с представителем более развитого мира. Но ты ничего нам не сказал, кроме общих фраз, и ничего не дал, кроме туманных надежд на очень дальнее будущее. Я хочу задать тебе конкретные вопросы. Очень много вопросов.

Он задумывается.

– У тебя нет на это времени? – спрашиваю я.

– У меня нет желания.

– Тогда ответь на один вопрос.

– Хорошо, – соглашается он. – Кто из вас будет его задавать?

– На один мой вопрос и на один ее вопрос. Это будет справедливо.

Он хмурится.

– А не слишком ли ты настырен, человек?

– Слишком, – отвечаю я, – но я использую свой шанс. Может быть, у меня получится.

– Хорошо, задавай свой вопрос.

– Существует ли Бог и жизнь после смерти? – спрашиваю я.

Он улыбается.

– Ты подошел слишком близко к логической мине. Ты не боишься, что с тобой случится то же самое, что случилось с твоим партнером? Это ведь знание из другой реальности, из другого мира. А что, если сейчас бешенный слон наступит на тебя?

– Я согласен рискнуть.

– Тогда слушай, – говорит он. – Если бы мы были на сто процентов уверены в существовании лучшего мира, мы бы не смогли жить в этом, воспринимая его как временное пристанище, как тюрьму, которой он, несомненно, не является. Этот мир потерял бы свое единственное разумное назначение: быть ускорителем нашего развития. Быть циклотроном, разгоняющим нас до космических скоростей. Мы бы не развивались здесь, не видя в этот необходимости, ожидая лучшего, мы бы просто тратили здесь время, и стали бы непригодны для высшего мира.

Но, если бы мы были на сто процентов уверены в том, что высший мир не существует, мы бы не стремились к нему, не пытались бы угадать его законы, и не пытались бы следовать им, будучи здесь. И в этом случае развитие остановилось бы тоже.

Поэтому единственный способ сосуществования двух миров – это неведение. Высший мир существует с вероятностью большей нуля и меньшей единицы. Именно с такой вероятностью, которая заставляет вас с первых же сознательных шагов и до последнего вздоха стремиться к лучшему и большему, с бешенной энергией и настойчивостью развивая себя и мир вокруг себя. Поэтому о существовании Бога и высшего мира я знаю ровно столько же, сколько и ты – ничего. Я ответил на твой вопрос.

– Простите его, – говорит Клара. – Не знаю, как у вас, но у нас на Земле мужчины не умеют задавать правильные вопросы. У нас это самая бестолковая часть населения.

– Разве у тебя есть лучший вопрос?

– Конечно!