Бескровная охота

льна.

– То есть? – заинтересовался Охотник.

– Если бы мы смогли заставить Тиссернаусов почувствовать то, что ощущала на сцене ваша подруга, из миллиардов елочек не выжила бы ни одна.

– Как же это сделать?

– Фотоаппараты, – ответил вирус, – как ты думаешь, зачем на этом шоу каждый из нас имел фотоаппарат?

– Чтобы ей стало стыдно еще сильнее.

– И для этого тоже. А еще?

– Не знаю.

– На самом деле это были вовсе не камеры. Это были приборы для откачки излишней майнд-энергии. В те моменты, когда зажигались вспышки и когда щелкали затворы, энергия стыда просто била через край. Мы откачивали ее, для того чтобы сохранить. Девушка оказалась превосходным донором. Помогло то, что она много лет была инвалидом. Она никогда не представляла себя в такой роли, поэтому ее стыд был очень энергичен. Эта энергия – абсолютный яд для Тиссернаусов. Как цианистый калий для человека. Теперь вся проблема в том, чтобы заставить их принять этой яд. Они ведь смогли прийти на Землю только сейчас, когда люди совершенно потеряли стыд, перестали стыдиться. Большое нашествие было невозможно еще сто лет назад и совершенно невозможно – двести. Человечество начало терять стыд примерно в начале двадцатого, и с тех пор этот процесс лишь ускорялся. Именно в начале двадцатого на Земле были установлены первые автономные блоки для откачки мозговой энергии. Первые – в современную эру. Но то же отсутствие стыда вы имели еще в период упадка Рима, да и прочих цивилизаций… Но хорошее начало – половина успеха, как у вас, кажется, говорят. Хорошее начало мы уже имеем.

Глава двадцать пятая: Пираты.

Покинув планету вирусов, гравилет сделал прощальный виток вдоль шестого меридиана, как того требовал этикет хозяев. Затем корабль устремился в пространство. Плеяды оставались слева по курсу и постепенно смещались к корме. Даже при полностью выключенном освещении они давали столько света, что можно было видеть блики в глазах собеседника. Сотни близких звезд освещали своим сиянием прилегающую туманность, и та светила как большая лампа. Корабль направлялся к Планете Бурь.

Впереди было шесть суток пути. Затем трое суток до Земли, точнее, до околицы Солнечной Системы. А там уже как прийдется. Весь путь пролегал в пустоте: корабль не приближался ни к одной звезде ближе, чем на четыре световых года. Примерно посредине большой пустоты навигационные системы корабля обнаружили неизвестный объект неправильной формы. Когда, спустя полтора часа, вернулся луч нейтринного радара, стало ясно, что объект был астероидом, на сто процентов состоящим из золота. Золотой самородок в семьсот километров в поперечнике. По закону такая штука принадлежит тому, кто ее первым обнаружил. До сих пор самым большим космическим самородком считался Love Sense, обнаруженный Лепориями двадцать три года назад. Тот золотой камешек имел форму чего-то вроде двух слившихся сердец и размер около четырех километров.

Конечно, отбуксировать такую штуку в надежное место было нереально. Оставалось лишь приблизиться,