Стать человеком - Часть 1 (СИ)

- Красивой женщине всегда где-то в районе двадцати трех.

- Хороший возраст, - толстяк одним глотком осушил бокал. - Я в двадцать три играл в водное поло.

- А я на гитаре.

- Так может, сыграете? Я где-то здесь видел! Высоцкого? Вспомним юность!

- Боюсь, я забыл весь репертуар.

- Грешно забывать Высоцкого.

Толстяк бросил на меня укоризненный взгляд и пошел искать более достойного собеседника. А в голове помимо воли, начал громко и яростно петь Высоцкий. Про любовь, дружбу и горы.

- Не угостите сигаретой?

Женщина. Дорогой костюм, минимум косметики, взор прохладный, но уже довольно пьяный.

- Увы, не курю сигарет.

- И мне надо бросать, - она покачала головой. - Надо, но не хочу. А вы как думаете, что важнее хочу или надо?

- Важно, чтобы страховка не подвела.

- Что?

- Я говорю, когда расслабиться, если не сейчас?

- Значит, не бросать?

- Не бросайте. Вам идет сигарета.

- Откуда вы знаете?

- Шепнул на ухо маленький никотиновый гном.

- А вы шутник!

- Только по нечетным.

- Шутки это хорошо, но тысячу шуток за сигарету! - она щелкнула пальцами и... растворилась в воздухе. Хотя нет, просто пошла стрелять сигареты.

Я немного побродил по дому. Оценил размах пейзажей в золоченых рамах, белоснежный рояль, быстроглазых официанток, туалет, куда не стыдно было бы зайти и дьяволу. Я затерялся в этом огромном доме, также как затерялся и в ненавистном мне мире. И я, конечно, найду выход. Но меня вновь обманут и попросят поискать ещё раз. И я снова открою дверь, и мне снова скажут...

Поблуждав ещё немного, я вышел на миниатюрный балкон, с которого открывался пленительный вид на лесной массив. Снег уже почти сошел, весело пробивались к солнцу первые листья, березовые стволы стояли неровной стеной храбрящихся новобранцев. Природа мчалась навстречу весне. Пробуждающей, обещающей, влюбляющей весне. Вечной надежде вечных желаний.

Совсем скоро распустятся цветы, яростно запоют птицы, с новой силой захочется жить, любить, мечтать. А она оглянется на мгновение, лукавым, игривым взором осветит твою непройденную дорогу и бросится дальше, пробуждать, обещать, влюблять. И останется лишь покорится её детской, упрямой воле. И никто не будет думать о том, что осень опять придет слишком рано.

- Красиво, правда?

- Пожалуй.

Я повернул голову и увидел Полину (прекрасную, великолепную, волшебную). Она расслабленно смотрела на верхушки деревьев. В руке её полулежал пустой бокал из-под шампанского.

- Вам нравиться у меня?

- Безбрежно.

- А мне понравился ваш подарок.

- Не может быть.

- Нет, в самом деле. Чем-то зацепило.

- И такое бывает.

- Вы ведь останетесь на ночь?

- Вопрос...

- Оставайтесь. Ночью будет весело, не то, что сейчас. К тому же ночь так скоро.

Я посмотрел на циферблат. Полшестого. В апреле ночь начинается в где-то районе девяти. Действительно не так долго. Когда я поднял глаза, то увидел, что меня вновь оставили в одиночестве. Все-таки очень тактичные люди.

Ещё час я бездумно бродил по просторным этажам пока не наткнулся на Безладова. Владимир находился в состоянии полного душевного умиротворения и вел легкомысленный разговор о кулинарии с добродушного вида парой лет сорока. Мне удалось ненавязчиво пристроиться в его тени и оставаться там вплоть до разрекламированной ночи.

А потом пробило десять часов, и громкий голос Полины прорезал монотонный гул истомившегося в ожидании вечера.

- А теперь все в лес! В лес, господа!

- В лес? Да, по грибы? - я недоуменно посмотрел на Безладова.

- Боюсь, что нет, - Владимир сокрушенно развел руками. - В отличие от тебя, у здешних обитателей есть фантазия.

- Наша прелестная хозяйка что-то говорила про ночное веселье.

- Тогда держись. Должно быть жарко.

- Ну, значит скорее в лес! А то, ещё подадут недожаренными.

И шумною толпой, презрев хмельной покой... Владимир, вы со мной? Не отставайте! Как странно и темно, но впрочем, все равно. У вас с собой вино? Давайте!

До леса было минут семь. Полина вела нас как Гермес своих подопечных. Из света во тьму. Из мира во мрак. И к чему эти загробные сравнения? Ведь будет весело! Ве-се-ло! И падать будем только от хохота.

Наконец, мы вошли в лес. Под ногами вместо грязи я не без удовольствия обнаружил доски. Заботлива наша хозяйка, ох, заботлива. К добру ли это? Пускай будет к добру. К бескрайним просторам восхитительного добра. Пускай его раздают в стаканчиках, как мороженное. По двадцать пять рублей за стаканчик.

Бум! Бум! Бум!

Барабаны! Невидимые барабаны прорвали ночной покров, заставили удивляться, озираться и ждать, с трепетом ждать продолжения.

Бум! Бум! Бум!

Уже со всех сторон. Громкие, ритмичные удары. Нестихающий, бешеный, бой. Какой-то языческий, древний мотив. И сразу мерещатся кентавры, оборотни и прочие лесные духи.

Бум! Бум! Бум!

- Тебе страшно, Володя?

- Еще не решил, а тебе?

- Мне стыдно об этом говорить.

Вдруг огненными стелами вспыхнули высокие костры, колдовским светом озаряя приютившую нас рощу. Ярко горели костры, а на их фоне появлялись и начинали плясать женские и полукозлиные фигуры. Дриады и сатиры, насколько я мог судить из общего замысла.

Бум! Бум! Бум!

- Друзья мои!

Я поднял голову. На высоком постаменте стояла Полина. Она смеялась и махала нам руками. Сейчас она была похожа на эльфийскую королеву.

- Сегодня праздник весны! Праздник любви! - она подняла руку, и барабаны смолкли. - Я хочу, чтобы каждый из вас забыл про свои тревоги и оставил место только для вина и веселья! Веселитесь! Веселитесь как в последний раз! - она снова взмахнула рукой.

Бум! Бум! Бум!

- Да, масштабно, - похоже, обещанное веселье оказалось не шуткой. - Ты танцуешь, Володя?

- Когда пьяный.

- Я тоже. Выпьем?

Бум! Бум! Бум!

Вокруг нас уже начались дикие пляски. Дриады и сатиры стремительно подхватывали ещё не пришедших в себя людей, заставляли их пить из больших плетеных бутылок и двигаться в такт яростным звукам барабана. Нас с Владимиром мгновенно затащили в хоровод, в центре которого извивалась стройная дриада. Она мерцала в свете костров, словно ожившая бронзовая статуя.

Бум! Бум! Бум!

Кружилась голова, перед глазами грохотало пламя. Дриада с оливковыми волосами обливала меня вином и слизывала красные капли с моих щек. Было нереально, было завораживающе. Праздник весны, праздник любви. Ожившая сказка, манящая мистерия. Легкость самой природы. Вино и танцы, мужчины и женщины. Что еще надо человеку для счастья в такую ночь? Да разве нужно что-то иное? Разве оно не испортит, не опошлит эту хрупкую первобытную гармонию?

Бум! Бум! Бум!

Я с трудом вырвался из объятий дриады, вина и барабанов. С трудом отстранился от этой прелестной вакханалии. Все-таки я был уже пьян и очень недоволен охотой. Ну, а здесь мне поохотиться точно не удастся. Сюда не пускают с прицелами и манками. Весна и любовь строго охраняют свои владения.

Сейчас я на обратной стороне. На той, где люди любят друг друга, желают друг друга, хотят быть друг с другом. Я там, где социум чист и безгрешен. Там, где моя ненависть не найдет ни поддержки, ни утешения. Ересь асоциальности сейчас далеко, за лесами, за кострами.

Кто я здесь? Изгой! Мне ни за что не почувствовать этой всепоглощающей радости, этой простоты и легкости жизни. Мне не смеяться ужимкам сатиров, не восхищаться изяществом дриад, не захлебываться в водопадах вина, не греться у шатров-костров. Мне не быть здесь. Я не должен здесь быть.

Бум! Бум! Бум!

- Александр!

Возникшая из ниоткуда Полина схватила мою руку и увлекла в опаляющий танец. Она смеялась и смотрела на меня пьяными, беззаботными глазами открывающего подарки ребенка. Она торжествовала, она была эльфийской королевой, и весь лес склонился перед ней на колени.

- Я же говорила, что будет весело!