Пятый всадник (СИ)

Через две недели я получил загранпаспорт на имя Тезки. Чтобы не связываться с государственными конторами, делал его через туристическую фирму. Там же заказал итальянскую визу и билет на самолет. До Флоренции нормальных рейсов не было. Пришлось брать с пересадкой. Открыл в банке валютный счет с международной пластиковой картой, почти все средства перевел в евро и положил на него. На счету оказалось без малого пятьдесят тысяч евро – почти вся моя зарплата за четыре с половиной года. Живя на Базе на полном обеспечении, я практически ничего не тратил.

Итак, через два дня, если ничего не случится, я должен быть в Италии. Здесь, в Москве у меня оставалось еще одно дело.

Мой отец.

Он меня предал, фактически, обрекая на мучительную смерть. Ну, в лучшем случае, на длительный тюремный срок за преступление, которого я не совершал. И все же злости на него уже не было. Время от времени перед глазами всплывали сцены из детства, связанные с отцом. Они вызывали одновременно теплые чувства и боль. Боль оттого, что я не знаю, что сейчас с ним, жив ли он вообще. За последнюю пару лет несколько раз хотел ему позвонить, да так и не мог решиться. Не знал, как он отнесется к этому звонку, будет ли рад, или мне, как это обычно бывало, придется выслушивать в свой адрес упреки и обвинения во всех грехах.

В одном я точно был уверен. Отец жив. Это осознание жило во мне на уровне интуиции.

Наконец, когда до вылета в Италию оставалась пара дней, я решился. В том, что телефон отца находится на контроле у террористов, я не сомневался, поэтому предпринял меры предосторожности. Купил самый дешевый телефон, «левую» сим-карту и набрал его номер, зайдя в закуток у станции метро.

Трубку долго никто не брал. Я уже, было, приготовился дать отбой и повторить попытку позже, как гудки вдруг прервались, и на другом конце провода я услышал голос отца. С тех пор, как мы разговаривали с ним последний раз почти шесть лет назад, он совсем не изменился.

– Привет, пап, – просто сказал я.

На несколько секунд повисло молчание.

– Олеженька, сынок, это ты?

– Да, пап, это я.

– Где же ты был все это время? Почему не позвонил?

– Был я очень далеко. А не звонил, потому что наше расставание прошло слишком специфично. Кстати, как здоровье твоей Нины?

Отец ответил не сразу. Захотелось думать, что из-за угрызений совести.

– Насчет Нины я не знаю. Я не общался с ней с того момента, как ты тогда убежал. Я же тогда не понял, что произошло. Выхожу в прихожую, смотрю – она кричит, ты с ней дерешься. Я все, что угодно мог подумать. А потом, когда менты приехали, до меня дошло, что это она их вызвала и пыталась тебя удержать. В общем, выгнал я ее тогда.

Его слова для меня сейчас были, как бальзам на душу. Значит, он не предавал меня. Получается, что я ему спокойно мог позвонить через несколько дней после того, как все это произошло. Эх, знать бы. Но, чего уж тут жалеть. Назад не отмотать. Да и, будь такая возможность, не стал бы. Кем бы я сейчас был, если бы не все эти события? Технологом на заводе? Менеджером по продажам? Или научным сотрудником в каком-нибудь институте, пусть даже и за границей. В общем, типичным обывателем без высоких целей и стремлений. Жил бы, как животное, глядя себе под ноги и роясь в земле в поисках упавших желудей. И так никогда и не оторвал бы взгляда от этой грязи, чтобы посмотреть на бездонное звездное небо.

Нет. Все-таки, кое-что отмотал бы. Месяца на два назад. Чтобы не было гибели Профессора, чтобы не погибли ребята из моего отделения. И чтобы залезть в морозильник вместо Катерины.

– Как ты? Не болеешь? – спросил я у него, понимая, что молчу и перевариваю свои мысли слишком уж долго.

– Да, Бог милует.

– Работаешь все там же?

– А куда я денусь? В моем возрасте люди с места на место не прыгают. Сам-то чем занимаешься?

– Да, технологом на заводе работаю. В другом городе. Далеко.

– Когда приедешь?

– Не знаю. Не скоро. Я позвоню.

– А нашли убийц твоей Маши?

– Нашли.

– Посадили их?

– Да. Посадили.

– Ну, слава Богу.

Разговор длился уже пять минут. Враги наверняка успели меня локализовать. Надо срочно закругляться. Пришлось сослаться на вызов по другой линии и закончить разговор. Отцу пообещал скоро позвонить.

Положил трубку и нырнул в метро. Разговор с отцом принес чувство сильного облегчения. Теперь можно и уезжать. Если все будет нормально, то через год или два вернусь и заеду к нему. Наверное, террористы к этому времени уже устанут меня искать.

Через два дня я выходил из аэропорта Америго Веспуччи во Флоренции.

Едва вышел из здания аэропорта, позвонил адвокату на мобильный. Тот сказал, что сейчас не на месте, но через час обещал приехать в офис. Взял такси, назвав адрес по-английски. За границей я был в первый раз, конечно, если не считать Шпицбергена, поэтому, пока машина ехала к месту назначения, с интересом осматривался по сторонам.

С первого же взгляда Флоренция пришлась по душе – никаких высоток, обычных для Москвы и ее пригородов. Ни одного дома выше десяти этажей за всю дорогу мне на глаза так и не попалось. Трасса от аэропорта почти сразу уперлась в город, но за эти несколько километров я успел рассмотреть типичные сельские пейзажи с аккуратными, будто игрушечными, виноградными и оливковыми посадками, тянущимися вдоль дороги. Слева возвышались горы, справа, куда хватало глаз, простиралась плоская равнина с небольшими домами под черепичными крышами. И все это залито ослепительным итальянским солнцем.

Я подумал, что совсем не случайно русские художники девятнадцатого века стремились попасть именно в Италию. Да и сейчас пейзажист при желании смог бы найти для своей картины любой подходящий вид. Причем, той исторической эпохи, которая ему нужна – от восемнадцатого до двадцать первого века. Красивая страна, одним словом. Вспомнилась фраза «почти, как в Тоскане», с мечтательным видом брошенная Профессором. Да, тут с ним легко можно было согласиться.

Минут двадцать ехали по городу, где на улицах соседствовала архитектура сразу нескольких столетий, затем широкий проспект перешел в узкий серпантин, круто взбирающийся в гору. Машина поднималась все выше и, по мере этого подъема, сверху открывался восхитительный вид на город. Вся Флоренция, как оказалось, была расположена в котловине среди гор, окаймляющих ее с трех сторон. С высоты, на которой мы сейчас оказались, весь город был, как на ладони. Жавшиеся друг к другу дома под черепичными крышами казались игрушечными, а сам город – поселением маленьких сказочных человечков. Я был так восхищен открывшейся картиной, что на миг перехватило дыхание. Ничего не скажешь – неплохое место нашел себе профессорский адвокат.

Наконец, машина остановилась у конечного пункта. Я расплатился и вышел. Таксист – жуковатый чернявый тип – сдачу зажал. Я не стал спрашивать. Наверное, здесь такие порядки. Быстро нашел среди невысоких домов, ютившихся по бокам узкой извилистой улочки, тот, который был мне нужен. Вывески не было. Но адрес соответствовал тому, что был записан. Похоже, русские адвокаты, работающие здесь с трастами и оффшорами, не любят себя рекламировать. Я нажал на кнопку вычурного бронзового звонка, то ли искусственно состаренного, то ли и вправду пережившего целый век.

Ответа не последовало.

Что ж, адвокат сказал, что будет через час, а с момента звонка прошло сорок минут. Я решил воспользоваться оставшимся временем, чтобы перекусить, так как завтракал рано и неплотно, а время уже было послеобеденное. Когда проезжал на такси, недалеко отсюда заметил здание, по виду напоминающее супермаркет с надписью наверху, которую, не зная правил итальянской транскрипции, прочитал по-английски, как «Куп». До него отсюда было не больше трех минут ходьбы.

Как я и надеялся, здание на самом деле оказалось супермаркетом. Там быстро нашел закусочную, где с горем пополам, вспоминая почти забытый английский, заказал кусок пиццы и чашку кофе. К счастью, девчонка за стойкой английским владела не лучше меня. Трудности возникли с кофе. Его было несколько видов, и я понятия не имел, какой из себя что представляет, потому что до этого пил только растворимый. Выбрал наугад. Оказалось, это кофе с молоком.