Холодные и мертвые (сборник рассказов) (СИ)

— Никто не знает, где твой Оли, — огрызнулся Эска, обходя машину и садясь за руль. — Всем городом искали, так и не нашли. Курт пожал плечами и тут же выбросил из головы злое брюзжание патрульного. Выглянув в окно, он рассмотрел темную фигуру у объекта и помахал ему рукой.

Наказание за грехи

— Я только что вернулся, почему я должен ехать? Курт стоял посреди собственного дома, из которого подчистую было вынесено все, что только можно было вынести. Осталась только кое-какая мебель, затянутая в полиэтилен. Курт был зол? О да, он был очень зол. И, к сожалению, поблизости не было ни одного человека, на котором можно было бы продуктивно выместить свою злость. Эф не в счет, он и не человек, вообще-то.

— Работа у тебя такая, — невозмутимо отозвался бензомастер. Он куда спокойнее отнесся к разгрому в доме и уже развалился на диване, шурша упаковкой. На прозрачном полиэтилене уже остались от него черные разводы.

— В снегу я видел их приказы, — Курт не собирался отступать. — Честно.

— А я причем? — резонно поинтересовался Эф. В самом деле, вовсе не он был источником приказа. Да и, вообще-то, он тоже должен сейчас тащиться за город. Вот только отнесся мастер к этому не в пример спокойнее Курта — как обычно. Майский снег с макушкой укрыл город, и на Курта, едва вышедшего на улицу, нашла какая-то сварливая тоска. Раньше столько снега было хорошо, если только глубокой зимой, а то, случалось, что и под Рождество возились в грязи, катая из нее шары для снеговиков. В общем, снег был чем-то праздничным, но сложно радоваться холодной трухе, падающей с неба, когда он не прекращается день изо дня, день изо дня. Вот уже сколько лет. Сейчас безумно хотелось летней жары, поваляться на пляже, покурить и выпить алкогольный коктейль. Интересно, а можно ли рассчитывать на заграничную командировку, если ты патрульный, которых остался едва ли десяток, а еще был ошибочно судим за убийство любовницы?

— Обязательно рассчитывай, — глубокомысленно посоветовал Эф, забираясь на заднее сидение, покрытое пленкой. — Вроде как: формулируй идеальный мир, и он станет идеальным.

— Где-то я это слышал. Курт почесал макушку под капюшоном и полез в машину. Родной джип был слишком хорош, чтобы можно было не замереть, смакуя этот прекрасный момент.

— Чего тупим? — поинтересовался мастер из-за спины. Курт вздохнул. Как же хорошо все-таки было вернуться. И как же хорошо было скучать по таким вещам, как едкость Эфа. Он бы, пожалуй, еще поскучал.

— Ты не романтик, — упрекнул бензомастера Курт, чей лиричный настрой было довольно сложно сбить. Правда, лирика у него выходила какая-то калечная. Эф сдавленно булькнул, но ничего по этому поводу не сказал. Когда-то друг Феликс обвинял самого Курта в неромантичности, а теперь, вот, он сам высказывает это своему мастеру. На самом деле оба они, не в пример Феликсу, были так себе романтиками. К чему это он вдруг вспомнил?

— Задавай координаты и рули, романтик, блин.

— Нет координат, — сварливо ответил Курт, заводя машину. Не с первого раза, но джип зафырчал и мелко затрясся, массируя задницу.

— Нет координат? — уточнил Эф.

— Нет координат, — повторил Курт, и они наконец-то тронулись. Втиснув машину в узкую проторенную колею, Курт соизволил пояснить:

— Мы должны встретить конвой, идущий по северной дороге. Там врачи, ученые, еще какая-то интеллектуальная шваль. В общем, пользы никакой, сопли до колена и «мамочка, забери меня отсюда» через неделю. Вот увидишь. Эфу было пофиг. Он зашуршал подстилкой, перевернулся на бок и принялся выдувать черный пузырь из того, что должно было быть его носом. И это при том, что дышать бензомастерам была абсолютно незачем. На выезде из города они пересеклись с еще одним джипом, помигавшим фарами. Курт присмотрелся, но так и не смог различить лицо водителя, а Эф напрочь его проигнорировал. С конвоем встретились неподалеку от города. Из белого марева выползли две черные машины, явно не созданные для того, чтобы ехать по рыхлому снегу, а за ними появился настоящий монстр. Впрочем, при ближайшем рассмотрении монстр оказался всего лишь грузовиком с огромным кузовом, в котором, пожалуй, можно было бы уместить квартиру Курта. Второй джип, маячивший впереди, зашел на поворот, мигнув Курту, чтобы тот остановился, после чего из машины вылез Эска, кутающийся в свою парку. Его бензомастер остался в салоне. Курт разворачиваться не стал, остановил джип и вылез, застегнув куртку до самого носа. Поприветствовав Эску, он повернулся к человеку, вылезшему из маленькой машины. Это была смуглая девушка, темноглазая, с темными волосами, убранными под шапку, с колечком в крыле носа. Девушка ежилась и прятала нос в воротник легкой куртки, несмотря на то, что погода была приятной, даже ветра не было.

— Может, зайдем в машину?

— Нет, — отрезал Эска, чем вызвал удивление у Курта. — Нам нужно скорее ехать, вы согласны? Девушка кивнула.

— Я иду первым, — скомандовал Эска, — Курт — последним. Идет? Курт кивнул. Девушка потерла нос покрасневшими пальцами.

— А можно, я поеду с вами? — прогундосила она Эске. Тот приглашающе махнул рукой в сторону своего джипа.

— Можно, и с вами поедет наш человек? Курт пожал плечами.

— На здоровье.

— Хорошо. Тогда стукнитесь в фургон, спросите там Виктора, он поедет с вами. Меня зовут Дженни, — это она уже Эске, поспешно залезая в машину. Курт, утопая в снегу, дошел до фургона, в боку которого действительно обнаружилась дверь, и широко постучал в нее. Раздались смешки, после чего чей-то голос крикнул: «Открыто!». И снова раздались смешки. Потянув на себя дверь, Курт оказался на границе пронизывающего холода и уютного тепла. Внутри была обустроена большая комната, даже, можно сказать, небольшая квартира с кухней и спальными местами. На одной кровати лежал человек, с ног до головы закутанный в несколько одеял, остальные, человек пять, сидели на оставшихся кроватях, кто-то стоял, заглядывая в холодильник. На Курта зашикали.

— Холод запустишь! Или заходи и закрывай дверь, или выметайся отсюда. Курт помрачнел. Его немного расслабила обстановка — мягкий свет и хорошее отопление, — и, несмотря на то что ругающиеся были правы, это не могло не задеть.

— Мне сказали, что Виктор поедет со мной, — сухо сказал Курт и резко закрыл дверь, отрезав себя от тепла. Виктором оказался молодой человек, стоявший у холодильника. Он выскочил из фургона в расстегнутом пальто, держа в одной руке бутылку сока, а в другой — упаковку сэндвичей.

— Я и вам взял, — Виктор замолчал, будто бы удивившись вырвавшемуся изо рта облачку пара. Курт отобрал у него и сэндвичи, и бутылку.

— Застегнись, а то простудишься. Виктор обернулся на закрытую дверь, поежился и пробормотал:

— Не хотелось бы, — и запахнул свое пальто, поднимая воротник повыше. Впрочем, до машины они добрались довольно быстро. Эф все так же прохлаждался на заднем сиденье, и Виктор, садясь на пассажирское, его не заметил. Курт тоже ничего не сказал, объезжая конвой по глубоким сугробам, чтобы занять место в его конце. Курт молчал, Виктор мял рукава пальто и никак не мог заговорить.

Но потом все-таки начал:

— Если можно, зовите меня Вик. Так проще.

— Можно, — кивнул Курт.

— А вас, извините?

— Курт.

— Ясно, — протянул Виктор и снова замолчал. Курт тоже не рвался поддерживать беседу, для которой парень, видимо, и был сюда посажен. Впереди тяжело волокся фургон.

— Сколько вас? Вик закатил глаза, зашевелил губами, принявшись считать.

— Две машины сопровождения — они уедут; два оператора, я, ведущая, двое ученых, менеджер, и… — он замолчал, видимо, в чем-то сомневаясь. — И священник. Но я не уверен…

— В чем? Наличие священника заставило Курта еще больше помрачнеть. Только этого им и не хватало.

— Что он доживет, — почти неслышно ответил Виктор. Еще лучше.

— Что с ним? — терпеливо поинтересовался Курт. Он не думал, что из пассажира все придется силой вытаскивать.