Холодные и мертвые (сборник рассказов) (СИ)

Хотя мне все это не нравится. — Ты знаешь, кто это? — Курт приподнялся в кресле. — Это ведь один человек? Ганс пожал плечами. Знал, конечно, знал! Но не собирался говорить. — Но я сейчас поеду с тобой. — Хорошо Курт поднялся с кресла, подошел к столу Ганса и протянул ему руку.

Немного подумав, Ганс пожал протянутую руку, не боясь, что кулак вдруг прилетит ему в нос. Спокойней Курту, конечно, не стало, но, в ситуации, когда все против тебя, куда легче, когда хоть кто-то думает, что это не ты убил двух людей из ревности. Потому что ничего хорошего это в любом случае не значит. Ганс не успел отнять руки, как в его кармане пиликнул планшет. — Вот и все, поехали. Эф, ты с нами. Удивишь общественность: скажешь что-нибудь умное. — Я и не собирался оставаться.

После того, как в первый раз не наступило лето, погибло достаточно много людей и прошло около года, прежде чем появился Патруль. И еще через полгода появились первые бензомастера. — Что это? — осторожно поинтересовался Курт. У его ног увивалась, казалось бы, обычная кошка. Кошка была огромная, доставала до колена, оставляя на брюках черные вязкие следы. — Это, ну-у… — протянул Феликс, наклоняясь ближе и пытаясь погладить животинку между ушей. И тут же отдернул руку — пальцы погрузились в вязкую черную субстанцию и увязли там. — Бе… Это, в общем, умельцы наши придумали. Эта штука должна присоединяться к костюму — вон тому — и давать тепло. В общем, чтобы выехать за город и вернуться без обморожений. Вроде полезно, а? Феликс вытер руку салфеткой, в которую только что собирался высморкаться, и оглушительно чихнул. — Мать… В общем, эта штука теперь будет ходить с тобой везде.

Можешь дать ему имя, надо же тебе как-то звать эту безмозглую тушку, когда она погонится за какой-нибудь бензомышью. — Сам ты тушка, — огрызнулся Курт, удерживая себя, чтобы не протянуть руки к кошке. Одно время у него жил дворовый кот, настолько серый, что иногда казался голубым. Кот давно пропал в этой холодине, а новое изобретение, конечно, не могло с ним сравниться. Но очень пыталось, вымазывая колени Курта бензином. Кошку, кстати, не успел Курт дать ей имя, забрали, заявив, что в «мастера» (что за мастера?!) вложили слишком много животных инстинктов. Не дело оставлять столько ценного топлива на стенах и патрульных. Потом у Курта была собака, которую забрали, потому что она «была слишком жидкая», потом снова собака, которую почему-то тоже забрали, и наконец выдали — снова собаку, с кошками больше не складывалось.

Большой дог, в целом, не очень-то отличался от своего оригинала, был очень спокоен, спал где положено и вообще не вставал без особенной нужды — то есть без выезда. В общем, так и назвав пса Догом, Курт некоторое время вполне тихо существовал со своим новым бензомастером. О том, что бензомастера следует называть именно так (не Догом, а мастером), говорила, во-первых, инструкция, а во-вторых, умники из Университета, которые эту штуку и придумали. К когорте великих умов, кстати, присоединился и Феликс, теперь сутками пропадая в лабораториях и иногда появляясь по локоть в бензине; Курт даже перестал пытаться до него дозвониться. Да и вообще появление мастеров здорово снизило процент общения Курта с остальными. Патрульных перестали высылать парами; Курта это очень даже устраивало. Дог хотя бы не трепал языком и не пытался покурить в окно. После длительной работы только с мастерами Курт пришел к закономерному выводу: бензомастера, вообще-то, куда лучше людей. Во всех раскладах.

В Доме Собраний вовсю собирался народ. Вообще-то, это было понятно: телевизор не ловит, а местная связь такая паршивая, что и свое телевидение давно не работает. А со временем так надоедает раз за разом пересматривать фильмы, которые остались на дисках, что каждый рад хоть кому-то поводу выбраться из дома. Особенно когда повод этот — суд. Люди вообще любят, когда кого-нибудь судят. Курт сидел в первом ряду, рядом с Эфом. По другую сторону от него сидел Ганс, следом за ним Ольгерд, рядом с ним муж безвременно почившей Ольги и, наконец, Эска с выпученными глазами и дрожащими руками. Судья Густаф смотрел на Курта, как ястреб на жирную мышку. Пусть Курт жирной мышкой и не являлся, но чувствовал он себя сейчас именно так. Не самое приятное чувство. Пошумев, люди расселись, с интересом косясь на подсудимого. Ганс зачем-то держал Курта за локоть, как будто тот мог сорваться и убежать куда-то. Вряд ли его это спасло бы — уж слишком много народа, вожделеющего хлеба и зрелищ. — Это дело, — гундосо начал Густаф, — более чем ясное. Человек, который не может умерить свое собственническое чувство, опасен для общества. Два убийства — это слишком серьезное преступление, чтобы мы могли с этим примириться. Даже учитывая всю трудность нашей нынешней ситуации. Толпа согласно загудела. Ганс поднялся со своего места. — Я хочу сказать. — Не стоит, — осадил его судья таким тоном, что спорить никому не захотелось. — Я продолжу? — не дождавшись возражений, Густаф продолжил: — и хотя смертную казнь отменили уже много веков назад, мы вынуждены признать… — Это не мог быть он! Я все время был рядом, с самого возвращения с выезда, — вмешался Эф. Пока все переваривали мысль, что с ними только что заговорил бензомастер, он решительно продолжил:

— И все его вещи были… — Молчать, — судья приподнялся со своего места, чтобы казаться более грозным. — Нет, послушайте! — Эф тоже вскочил. — Профессор Вейгер! — гаркнул Густаф. — Эф, сядь, — тихо попросил Ганс. — Сделаешь хуже. — Не хочу хуже, — мрачно заметил Курт. — Сядь, пожалуйста. Послушаем. Похоже было, что это все. Якоб Густаф и присутствующие за столом были настроены более чем решительно. — Мы вынуждены признать, что не имеем права отнимать жизнь у человека, даже сотворившего столь отвратительное преступление. Курт различил за своей спиной недовольный ропоток. Ганс, кажется, расслабился. Курту от этого легче не стало, но неиллюзорная опасность жизни, кажется, миновала. Спорить и доказывать что-либо было бессмысленно: изменить свое мнение судья может только в худшую сторону. — Поэтому преступника мы отправляем на объект НТ-7. Профессор Вейгер, будьте добры, организуйте конвой и можете увести Мемфиса. Он должен покинуть город за двое суток. Курт встал первым. Оглядел стол с судьей во главе, глянул на несколько озадаченную публику, по очереди остановил взгляд на сосредоточенном Гансе, растерянном Ольгерде, на одинаково злых Ули и Эске. Хмыкнул и первым направился к выходу. За ним молча потянулись сначала Эф, Ганс, Ольгерд, а затем и остальные. Они впятером погрузились в машину Оли и поехали к Университету. — Я хочу, чтобы Ольгерд отвез тебя на НТ-7, - разорвал опустившуюся тишину Ганс. — Почему я? Оли вздрогнул так, будто его ударили, и чуть не увез их в стену дома. Успел, правда, все-таки выровняться и вернуться на дорогу. — Что за объект? — вмешался Курт. Этот вопрос волновал его в первую очередь. — Ну, в общем… — Ганс задумчиво потер лоб. — На приличном расстоянии от города по кругу проложен кабель. На одном участке стоит… ну… назовем это домиком. В домике стоит компьютер, который собирает информацию с круга. Когда кто-то проезжает по кабелю, сигнал идет в дом. А оттуда уже в город. Вот этот домик — и есть объект НТ-7. Сейчас на нем живет всего один человек, который там, в общем-то, не очень нужен, но мало ли что замкнет. Ну и вот, в общем. Радуйся, могло быть и хуже. — Да-да, я в восторге, — заверил его Курт. Два дня прошли в безумном хаосе — тихом, внутреннем. Курт лежал на раскладушке, вытянув ноги и упираясь подошвами в стену, и ничего не делал. Ганс притащил армейский рюкзак, набитый вещами, поставил его в углу и назвал время выезда. Больше он не приходил, занятый какими-то своими делами. Эф был поблизости, то выходил в коридор, то заходил снова, пытаясь разговорить Курта. Тот молчал или отвечал односложно и недовольно. Оли не появлялся до самого отъезда. Курт хотел просто взять и уехать, но отмазаться от проводов в холле все же не удалось. Хельги сунула ему в руки мешок, в котором бряцали консервные банки, мазнула по щеке жирно намазанными губами и ушла наверх. Остались Эф, Ганс, Бранд и Ольгерд, сидящий в машине. Курт был мрачен не столько потому что был вынужден покинуть город, сколько потому что ему не нравились постные лица провожающих. — Я связался с объектом, тебя будут там ждать. Веди себя хорошо, Мемфис, это важно, — Ганс хлопнул Курта по плечу и пошел следом за секретаршей. — Ну ты и влип, дружище, — от души подбодрил его Бранд и обнял, похлопал по спине и отпустил раньше, чем Курт начал отлеплять его от себя сам. Это был определенный прогресс в их отношениях. Бранд отошел, с интересом наблюдая за тем, как с Куртом будет прощаться Эф. Тот подошел поближе и виновато развел руками. — Извини? — За что? — Курт ошарашенно уставился на мастера. — Ну, косвенно данные проблемы у тебя именно из-за меня… Но если не за что, то все в порядке! — Эф даже, кажется, приободрился. — Ладно, не будем рассусоливать. Если Ганс может связаться с этим объектом, то смогу и я. Так что до связи. Эф смешно, неловко козырнул и отошел. Курт фыркнул, отмахнулся и вышел из Университета, быстро забираясь в салон джипа Оли. — Жаль, что Эф не смог поехать, — неожиданно даже для самого себя заметил Курт. — Почему не смог? — Ольгерд завел машину, выводя ее на дорогу. — Ганс не разрешил. Черт знает, почему. По мне, так никто не умрет, если мы замерзнем поменьше. Курт незамедлительно обругал Ганса, по каким-то своим причинам не пустившего бензомастера вместе с ним, Оли недовольно на него покосился, но ничего по этому поводу не сказал. — А куда едем, ты знаешь? Ольгерд ткнул пальцем в экран навигатора, пальцами сдвинул изображение, делая его больше, и продемонстрировал красную точку с цифрой 7, находящуюся на очень приличном расстоянии от синего кругляша города. — И долго будем ехать? — Ганс сказал, меньше суток, — недовольно отозвался Ольгерд. Ему, видимо, очень хотелось домой. Но вообще он выглядел очень взлохмаченным и каким-то смущенным. Постоянно ерзал и нервно цеплялся за руль. — Кто тебя цапнул? — поинтересовался Курт, настроенный на удивление миролюбиво. — Кто? Что-о? Оли оторвался от навигатора и удивленно уставился на Курта. Они только что миновали черту города. — Чего ты подпрыгиваешь? Такое ощущение, что за нами гонятся. — Остался час, чтобы покинуть город, — неуверенно отозвался Ольгерд. — Мы только что выехали из города, — фыркнул Курт. — Так что не считается. — Тогда все вообще отлично. Несколько километров они проехали в полной тишине. Курт наблюдал за тем, как за окном совершенно не меняется снежный пейзаж. Иногда он пытался поговорить с Оли, но тот каждый раз напрягался и жался к двери, даже если Курт просто поворачивался к нему вполоборота. Наконец, Курту надоело это, и весь остаток пути он продремал в машине, поджав ноги и откинувшись на спинку. Когда машина вдруг затормозила, Курт только начал просыпаться. Он чувствовал, как спину ему сверлит взгляд Ольгерда. Наконец-то он решился подать голос: — Мы приехали. Курт потер глаза и глянул на часы. И правда, прошли почти сутки. — Окей, — он выглянул в окно, на спокойную белую пустыню и бетонную коробку, похожую то ли на склад, то ли на казармы. — Тебе нужно поспать, мы сутки ехали. — Нет, — Оли помотал головой и несколько раз моргнул покрасневшими глазами. — Я… это… в машине. Да. Не страшно. Пока. И закусил губу, будто передумав и не сказав что-то очень важное. — Ну, пока, — отозвался Курт, наглухо застегнул куртку и неохотно полез на улицу. Он уже захлопывал дверь, когда Ольгерд вдруг переполз на пассажирское сидение и крикнул: — Его зовут Фридрих! — Кого зовут Фридрих? Какой, к черту, Фридрих… — бормотал Курт, пробираясь по сугробам к двери объекта. Впрочем, Фридрих быстро нашелся: он сам открыл дверь и помахал рукой Курту, чтобы тот заходил быстрее. В прохладном коридоре Курт скинул капюшон и расстегнул куртку.