Власть подвала

коротко засмеялась.

– Смешно. Куда мы идем?

– Куда хочешь, хоть на край света.

– Мы уже на краю света, глупый ты скарел из лесу.

– Тогда мы идем за помощью. Нужно забрать обезьян из лесу, пока их не растерзали дикие звери.

– Звери? – удивилась она. – Но в лесу нет зверя страшней улитки.

– Надеюсь, что ваши улитки не величиной с дирижабль.

– Что ты, они величиной с мизинчик.

12

Она полежала немного, а затем пошла сама. Вначале ее щека была распухшей и красной, из-за удара гиганта, но уже через пару минут приняла нормальный вид.

– Любые повреждения быстро проходят, – ответила она на незаданный мною вопрос. – Нужно лишь пожелать. Ты тоже этому научишься.

– Ты читаешь мысли?

– Только иногда. Но тебя я вижу насквозь, ты же совсем не умеешь экранироваться.

– Как это сделать?

– Я научу тебя потом. И, пожалуйста, не смотри на меня так.

– Я не могу не смотреть, – ответил я, – ты ведь совсем раздета. Плотнее обернись своей накидкой.

– Ах, да, ты ведь с земли. Представь себе, если бы на вашей луне жили зеленые человечки и один из них написал бы фантастический рассказ о выдуманных им землянах. В рассказе было бы написано, что земляне не позволяют себе смотреть на самих себя. Как ты думаешь, там приняли бы рассказ или посчитали его слишком фантастичным?

– Я думаю, что в каждом мире есть свои глупости, как и в каждом человеке.

– Да, и в каждом скареле, – подтвердила она. – Ваша земля это мир страданий, вы так привыкли к ним, что не можете без них жить и даже создаете себе новые, совсем необязательные.

Но она все же обернулась накидкой и закрепила ее на поясе.

Вскоре мы добрались до города. Городом его можно было назвать лишь условно: отдельные маленькие домики были разбросаны в сплошной зелени садов. Я узнавал фруктовые деревья: в основном это были яблони и вишни – с вишнями величиной со сливу и яблоками величиной с грейпфрут. Местами, кажется, росла и клубника.

И очень много цветов.

– Как тебе нравится мир скарелов? – спросила она. – Красиво, правда?

– Уютно, как колыбельке.

– Ты умеешь точно говорить.

– Я жил среди людей, они не умеют точно думать, поэтому им приходится точно говорить. Они не думают до слов, они думают словами.

Улиц в городе не было, я заметил лишь тропинки в высокой шелковистой траве.

По тропинкам прогуливались скарелы, их было совсем немного, и никто никуда не спешил.

– Так люди с земли представляют себе рай, – сказала она, – правда?

– Последний раз я читал библию двадцать лет назад. С тех пор я представляю себе рай как очень жаркое место, где все пронизано точным бюрократическим распорядком, там одни ангелы плюс множество белобородых старцев, которые ежеминутно плюхаются лицами в пыль и кричат богу: «Ты свят, свят, свят!». А богу это нравится, как ни странно, хотя я бы на его месте не выдержал и часа, сгорел бы со стыда. С тех пор я не открывал вечную книгу.

– Значит, ты читал Откровение, и запомнил лишь главу седьмую, стихи одиннадцатый и двенадцатый.