Пятый всадник (СИ)

– Ладно! – продолжал Артем, – я командир третьего батальона, позывной – Сварог. Обращаться ко мне – комбат. Можно – товарищ комбат. По рации – Сварог. Сейчас направлю тебя в четвертый взвод. Там молодых дофига, Чита сейчас с ними занимается.

Он вытащил рацию из нагрудного кармана и сказал в нее пару фраз. Через минуту подбежал человек лет тридцати – тридцати пяти.

– Слышь, Серег, – обратился к нему Сварог, – вот тебе пополнение.

Серега выглядел усталым и замотанным. От него одуряюще пахло потом и пылью.

– Как зовут? – спросил у меня комбат.

Я почувствовал неприятный холодок внутри. Особист только что назвал мое имя, а он даже не запомнил. Не очень-то тут внимательно относятся к новым ополченцам. Хотелось надеяться, это не потому, что поток таких бравых парней, как я, бесконечен.

– Олег.

– Позывной какой у тебя, Олег? – спросил комбат.

Подумать о позывном заранее как-то не догадался. Пришлось импровизировать сходу. Выпалил первое, что пришло в голову.

– Уран!

– Ага, Уран, значит. Вот, Уран – это твой командир взвода, позывной – Байкер.

Серег, найди ему что-нибудь из обмундирования, а то его грабанули по дороге.

После этого они поговорили еще с пару минут на темы, ко мне не относящиеся, а затем Байкер повел меня в место дислокации своего взвода. Этим самым местом оказалось трехэтажное кирпичное здание школы. Отделение, куда меня зачислили, располагалось в помещении школьного класса. Почти все парты были сложены в стопку в углу, а на полу лежало несколько матрасов. Вдоль стен стояли четыре тумбочки офисного типа, несколько стульев и две парты. За одной из парт стоял мужик лет тридцати пяти и чистил автомат.

– Слушай, Олег, – замявшись, обратился ко мне мой взводный, – с обмундированием у нас тут проблема. Если хочешь – можешь укроповское взять.

– А какая разница, – я пожал плечами, – можно и укроповское.

Байкер снова замялся, затем сказал.

– Ты знаешь, оно с мертвяков, с убитых, значит. И его еще стирать надо.

Я выругался про себя, но понял, что выбора нет. Ведь не воевать же в том, что сейчас на мне одето. В общем, согласился.

Байкер дал распоряжение находящемуся в комнате мужику отвести меня в каптерку. Мужик собрал автомат, повесил его на плечо стволом вниз, и махнул мне рукой.

– Пойдем.

Выйдя из класса в коридор, протянул мне руку.

– Андрей, позывной Итальянец, твой командир отделения, ну, и по совместительству – замкомвзвода.

Произношение у него было здешним. Хоть кто-то есть из местных. А то я подумал, было, что здесь только из России воюют. Пожал протянутую руку и назвал свои имя и позывной.

– Где служил?

Черт! Опять этот вопрос, ставящий меня в дурацкое положение. Пришлось повторять историю, рассказанную Сварогу.

– Так ты из Москвы? А чем там занимался?

– Да так, по мелочи – строительство, производство. Фирма у меня небольшая была. Только партнер, сука, кинул. Ограбил меня, короче.

– Значит, ты с горя решил сюда податься? Зря. Тут и так горя хватает.

– Да, нет, почему с горя. Я давно хотел, а тут как раз повод нашелся. Кстати, а почему Итальянец? – Решил я перевести разговор на другую тему. Мне показалось, он ожидал этот вопрос, потому что тут же лицо расплылось в широкой улыбке.

– Нравится мне Италия.

Он даже глаза чуть-чуть прикрыл от удовольствия, которое вызывало у него певучее название этой страны.

– Жил я там два года. Жил и работал. В Вероне, – добавил Итальянец.

Тем временем, мы зашли в каптерку. Мой командир указал на кучу тряпья, сложенного в углу.

– Выбирай. Выберешь – закроешь на ключ и зайдешь в нашу казарму. Я скажу, где постираться, – сунул мне ключ и вышел.

Я начал брезгливо ворошить кучу, пытаясь найти хоть что-нибудь без крови. Это оказалось нереальным. В конце концов, удалось подобрать более или менее чистые штаны и куртку примерно моего размера. Все было немного рваным. Я надеялся, что иголку с ниткой смогу здесь отыскать. Закрыв дверь каптерки, отнес это тряпье в казарму, как назвал помещение учебного класса мой командир отделения.

Придирчиво осмотрев мои трофеи, Итальянец махнул рукой и объяснил, где можно постираться. Еще пообещал подыскать какую-нибудь обувку.

Вечером, когда я уже лежал на принесенном со склада матрасе, а постиранное обмундирование сушилось на веревке прямо в помещении, в класс ввалились бойцы моего отделения, вернувшиеся из наряда.

– Ни фига себе! Это что за хрень? – раздался возмущенный возглас, принадлежавший невысокого роста щупленькому персонажу лет двадцать пяти. Его жест указывал на развешенный посреди комнаты мой камуфляж.

– Фродо, остынь! – оборвал его Итальянец, находившийся в этот момент в классе, – это наш новенький укроповское шмотье себе постирал.

Я встал с матраса, ожидая, когда меня начнут представлять.

– А чего он его в комнате развесил? – никак не унимался этот Фродо.

Зашевелилось подозрение, что с этим товарищем нормальный контакт может не получиться. Вмиг всплыл в памяти случай шестилетней давности в серпуховской больнице. Как бы не повторилось тут нечто подобное. Только здесь все может быть на порядок хуже – как-никак, война, у людей в руках оружие.

– Слушай, Фродо, заткнись, – опять вступился за меня мой командир отделения, – он чего – на улице должен вешать? А если сопрут? В чем он тогда завтра на занятия пойдет? И, вообще, по тревоге могут в любой момент поднять. Человек сюда ехал, а его обчистили по дороге, все, что было, отжали. Он же не будет в этом вот воевать.

Итальянец кивнул в мою сторону.

Фродо пробурчал под нос что-то примирительное. Тем временем, остальные вошедшие обтекали его с обеих сторон, направляясь ко мне. Их, включая Фродо, всего было пять человек. По очереди они подходили ко мне, протягивая руку и называя позывной. Некоторые к позывному добавляли имя. Последним подошел Фродо. Со слегка смущенной улыбкой он протянул свою ладонь.

– Фродо. Но друзья обычно зовут меня выпить, – он расплылся в улыбке, довольный своей шуткой.

Шутка была довольно глупой, но от неожиданности я громко расхохотался. Остальные поддержали. По сердцу разлилось ощущение радости от того, что так удачно получилось разрядить возникшее напряжение.

Ожидая бойцов своего отделения я немного волновался. Меня мучили предчувствия, что отношение ко мне будет как со стороны «стариков» к молодому солдату в армии. Но эти опасения, к счастью, оказались напрасными. Наоборот, все относились ко мне с подчеркнутым вниманием и желанием помочь. Создалось ощущение, что я принят в семью, где все являются друг другу братьями. Братьями по оружию.

За окнами темнело. С электричеством здесь были проблемы – свет в помещении не зажигался. Народ стал устраиваться по своим матрасам. Я свернул брюки и рубашку в некое подобие подушки и, укрывшись армейским одеялом, приготовился спать.

Голова казалась абсолютно пустой. Я настолько устал, что не хотел думать ни о Профессоре, ни о террористах. Даже о Катерине не хотелось думать. Воспоминания о ней, мысли о том, что с ней может случиться после смерти Профессора и Германа, вызывали такую опустошенность, что просто не мог позволить себе сейчас тратить на это душевные силы. Я запретил себе представлять её. Так, как когда-то полностью дистанцировался от мыслей о смерти Машуни. Иногда проще отключить в себе эмоции. Чтобы не повеситься от чувства безысходности.

– Олег, – раздался тихий голос с соседнего матраса.

Там лежал ополченец Берег, которого звали, как и Фродо, тоже Дмитрий.

– Да? – отозвался я также вполголоса.

– Ты зря укроповское барахло взял.

– А что такое?

– У нас никто его не берет. Считается, что с убитого носить – плохая примета.

– Фигня, прорвемся, – ответил я.

Хотел еще добавить, что ни в какие приметы не верю, но веки уже слипались от усталости. Мой собеседник промолчал.

40