Пшеничная дорога

- Наверное, очень многое... - ответил Маэстро, понимая, что их разговор подходит к концу.

Диана поднялась, стряхнула с платья пшеничные зёрна и зашагала по протоптанной в поле тропинке. Пройдя с десяток шагов, она неожиданно обернулась.

- Твои родители тоже не хотят для тебя плохого будущего?

- Конечно же не хотят, - честно признался Маэстро. - Девяносто четыре балла - это недостаточное достижение, но не для них, а для меня. Жизнь, как и любовь, необходимо возводить по кирпичику. Слишком редко происходят счастливые случаи, которые решают судьбу. Также редко встречается и любовь с первого взгляда. Школа, экзамены, увлечения и работа - это человеческая проверка на прочность, такая же важная, как признание в любви, близость и решение остаться с дорогой тебе половинкой.

- Верно... - согласилась Диана, о чём-то задумавшись. - Родители всегда хотят для нас лучшего, и чтобы поставить нас на ноги, готовы на всё. Только вот цена жертвы иногда оказывается непосильна... Что будет, если твоё завтра, которое ты старательно складываешь по кирпичику, неожиданно рухнет? Что будет, если девяносто четыре балла никогда не превратятся в сто тридцать?

Слова Дианы кольнули Итона. Она спрашивала прямо, не сводя с него глаз, серых, как осеннее небо. В этих глазах отражалось пустынное пшеничное поле и парень, стоявший возле единственного дерева Тота. Что будет, если он не успеет стать личностью и все планы окажутся недостижимой ступенью?

- Мне придётся выбирать и принимать непростые решения, - сказал Итон. - Расставаться с привычным образом жизни, пожертвовать интересами. Быть может, пойти по пути, которого я не хочу. Но такова жизнь человека: чтобы сохранить её, мы должны делать то, чего никогда не хотели.

- Будешь давить, как Симеон? Тоже захочешь укрепить свою судьбу на все три метра? -улыбнулась Диана.

- Мой дед не такой плохой человек, - Итон вернул ей улыбку, вспоминая утренний разговор с дедом. - Он суров и практичен, но не жесток. Симеон переживает за тебя - ведь это его идея - привезти тебя на место вашего бывшего дома.

- Симеон?.. - улыбка исчезла с лица Дианы, в глазах зажглись искорки беспокойства. - Так вот что...

Оборвав себя на полуслове, она бросилась к велосипеду...

***

Когда Итон выбежал на дорогу, уже не было видно ни Дианы, ни велосипеда. Она хорошо знала Тот и скорее всего решила вернуться домой через поля, засеянные в этом месте высокорослыми сортами пшеницы. В сгустившихся сумерках Маэстро не смог различить бирюзового силуэта. Ничего не оставалось, как вернуться к брошенному вдалеке грайву. До машины пришлось бежать всё расстояние, которое они проехали вместе. Карта состоящая из жёлтых квадратов почти ничего не могла подсказать. Чтобы хоть немного сократить расстояние, Итон решил пересечь последнее поле наискосок.

Плотные стебли недружелюбно встретили парня, норовя хлестнуть его по лицу и одежде. Чтобы не потерять направление и не заблудиться среди километров полей, Итон никуда не сворачивал, приминая упругие колосья ногами и настойчиво пробиваясь вперёд.

Неожиданно в воздухе запахло озоном. Итон явственно ощутил, как приподнимаются волосы на его голове. Примятые стебли пшеницы начали подниматься, словно каждый колосок тянуло к ночному небу на невидимой нити. На Итона навалился тяжёлый, сотрясающий тело и неприятно отдающийся в желудке энергетический гул. Маэстро замер, слушая пощёлкивание и шелест оживших колосьев. Исполинская тень заслонила звёздное небо - гигантский, рыжий комбайн с выключенными габаритными фарами проплыл так близко, что Итон разглядел вращающиеся под брюхом машины жатвенные механизмы.

В голове Маэстро мелькнула мысль о жатве, которая - он знал! - должна начаться только через два дня. То, что Итон видел сейчас, не могло быть запланированным сбором пшеницы. Комбайн уничтожал попавшие в его чрево колосья, над венцами которых машину несли гравидвигатели. Жатвенные лезвия грубо заглатывали пшеницу, под днищем что-то ритмично вспыхивало, после чего сверху сыпались обгоревшие до углей пшеничные зёрна.

Воздух наполнился запахом гари, вокруг Итона стелился дым и кружились невесомые хлопья белого пепла. За минуту от нивы, по которой проложил путь комбайн, не осталось ничего, кроме чёрной, обездоленной полосы.

Итон был абсолютно уверен, что комбайн двигается к дому Калугиных. Вспышкой молнии в голове промелькнули слова Симеона, его просьба увезти сегодня внучку Иохима подальше от фермы, напряжённый взгляд Дианы и её поспешное бегство...

Комбайн набирал ход в сторону дома Калугиных, а у Маэстро не было ничего, чтобы его задержать, кроме отданного Симеоном планшета.

***

Пшеничные поля сменились волной ярко-алых бутонов. Когда зашло солнце, маки закрылись, словно больше не желая видеть окружающий мир. Диана бросила велосипед у крыльца, торопливо взбежала по лестнице, распахнула входную дверь дома и уже сделала глубокий вдох, чтобы позвать Иохима, но замерла в нерешительности.

На первый взгляд, всё было в порядке: мерно отсчитывали секунды прожитой жизни часы, в полутёмных комнатах застыла старая мебель, родители молчаливо смотрели на дочь с фотографии, стоящей на каминной полке. Но Диане отчего-то казалось, что в доме она не одна. Тишина не смогла её обмануть - само зло живёт в тишине.

Диана почувствовала резкий химический запах. Почти сразу до её слуха донеслись звуки булькающей жидкости и чьих-то шагов. Осторожно ступая по доскам паркета, девушка кралась по дому, будто исследовала не собственное жилище, а незнакомый ей лабиринт, где за каждым поворотом таились чудовища.

Заглянув в маленькую кухню, она увидела Александра с канистрой в руках. Старший внук Симеона торопливо разбрызгивал горючее по стенам и по полу. Волосы Саши были всклочены, рубашка небрежно расстёгнута, лицо пошло пятнами от волнения. Он то и дело озирался по сторонам и, встретившись глазами с Дианой, словно окаменел. Наступившая тишина нарушалась только журчаньем льющегося из канистры горючего...

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, не зная, что делать и что говорить. Целая жизнь на мгновенье замерла, решая, кому здесь оставить роль жертвы, а кому дать роль судьи. Тишину прервал вопрос испуганной девушки.

- Что вы делаете?..

***

Втаптывая на бегу обгоревшие зёрна, Итон догнал удаляющийся комбайн, и ухватился за металлическую скобу на корме. Он начал карабкаться вверх, к аппаратному отделению. Комбайны на Тоте управлялись дистанционно при помощи заложенных в бортовой компьютер программ. Сбои системы приводили к авариям, а неумелое программирование могло стать причиной трагедии, но Маэстро сразу подумал о Симеоне...

Дед Итона всё рассчитал наверняка, сделав ставку на слабое здоровье Иохима: перенастроил программу, превратив комбайн из помощника человека в орудие зла. Но не это сейчас волновало Маэстро: он и сам догадался, что виной всему стали чужие наделы, о которых мечтал Симеон. Желание деда давить неугодных от простых рассуждений перешло к конкретным делам. Комбайн сжигал чужое зерно, собираясь врезаться в дом Калугиных.