Пастушка Анка

Пастушка Анка

Сказки писателей Югославии

Ивана Брлич-Мажуранич

Регоч

Как-то тёплой летней ночью крестьянские ребятишки стерегли на лугу табун. Стерегли они, стерегли и не заметили, как заснули. И только они заснули, как прилетели волшебницы-вилы и давай в игры разные играть. А потом вскочили на коней и поскакали во весь дух по росистой траве-мураве.

Младшая из них, Косенка, первый раз ступила на землю. Носится она по лугу так, что дух захватывает, и всё сильнее погоняет скакуна золотой косой. А конь ей достался самый резвый. Собой невелик, но злой как чёрт. Бежит вороной — земля дрожит, из очей пламя пышет, из ноздрей дым валит.

Но Косенке казалось, что он едва плетётся. Пригнулась она к коню и дёрг его за правое ухо. Взвился конь в самое небо, вырвался из табуна и понёс Косенку неведомо куда.

А Косенка никак не нарадуется — по душе ей эта лихая скачка.

Летит конь быстрее вихря через нивы и чащи, через реки и овраги, через горы и долины. Смотрит Косенка на всё это, глаз не оторвёт. Но особенно полюбился ей край, где была гора, а на ней дремучий лес, под горой два золотых поля, словно золотые скатерти, на полях два белых села, точно белые голуби, а чуть дальше — большая вода.

Мчится вороной стремглав, не разбирая дороги, нигде не останавливается.

Долго мчался он и наконец вылетел на большую равнину. А с равнины той холодный ветер дует. И нигде ни травинки, ни деревца, одна жёлтая земля вокруг. Чем дальше скачет вороной, тем холоднее становится. Мчался конь семь дней и семь ночей. На седьмой день утром-светом прискакал он на середину равнины. Видит Косенка: стоят посреди равнины развалины крепостных стен огромного города Легена, и тянет от него сильным холодом.

Подъехал конь поближе к древним воротам Легена, Косенка забросила на стену своё покрывало и вспрыгнула наверх. Вороной тут же сорвался с места и умчался невесть куда.

А Косенка спустилась со стены и пошла по холодному, как ледышка, городу. Своё волшебное покрывало, без которого нельзя было взлететь в облака, на плечи накинула, чтоб не потерять. Ходит-бродит Косенка по этому большому странному городу и всё ждёт чуда великого. А чуда всё нет как нет. Куда ни кинешь глаз — везде одни камни на морозе потрескивают.

Шла Косенка, шла и пришла к самой толстой стене. Тут она повернула за угол и видит: спит под стеной огромный человечище. Был он больше самого большого дуба в самом большом лесу. На нём был сермяжный кафтан, подпоясанный ремнём в пять саженей. Голова с целую бадью, а борода, точно стог кукурузы.

Звали человека Регоч, жил он в городе Легене, и не было у него иных дел, как только стены городские считать. Тысячу лет считал он их и насчитал уже тридцать стен и пять городских ворот.

Увидела Косенка Регоча, так и застыла от удивления.

Потом села у самого его уха и крикнула:

— Дяденька, тебе не холодно?

Регоч открыл глаза, улыбнулся и ласково посмотрел на Косенку.

— Как — не холодно! — ответил он голосом, подобным громовым раскатам. Носище у него красный от мороза, а волосы и борода инеем схвачены.

— Неужели ты не можешь построить себе дом, чтоб не мёрзнуть? — спросила Косенка. — Ведь ты такой сильный.

— А на что мне дом? — возразил Регоч и снова улыбнулся. — Скоро солнышко взойдёт.

Регоч сел, махнул правой рукой по левому плечу, левой — по правому и отряхнул иней. А было его на каждом плече столько, сколько снега бывает на крыше дома.

— Осторожно, дяденька, не засыпь меня! — крикнула Косенка, но Регоч ничего не услышал — так далеко было его ухо от Косенки. И чтоб можно было с ней разговаривать, взял её, посадил к себе на плечо и сказал, как его зовут и что он здесь делает. А она ему поведала, как попала сюда.

— А вот и солнышко, — сказал Регоч.

И вправду, над равниной вставало солнце, такое бледное и холодное, словно и греть-то здесь некого.

— Ну и недотёпа ты, — вдруг засмеялась Косенка. — Какой же умный человек станет жить в пустом городе и всю жизнь считать никому не нужные камни. Давай лучше уйдём отсюда. На свете так много красивых мест и полезных занятий сколько хочешь.

Регочу никогда не приходило на ум покинуть город Леген и поискать себе дело поинтересней. Он думал, что ему на роду написано считать камни в Легене, и ни о чём другом и не мечтал. А Косенка всё тормошит его да умаливает отправиться с ней по белу свету.

— Я отведу тебя в чудесный край, туда, где стоит дремучий лес, а у самого леса, под горой, два золотых поля раскинулись, словно золотые скатерти, — говорит маленькая вила, а Регоч слушает её, и душа его радуется — ведь он ещё никогда ни с кем не разговаривал.

— Ладно, будь по-твоему, — сказал он вдруг и встал.

«А в чём он понесёт меня?» — подумала Косенка и вынула из-за пазухи маленький мешочек с жемчугом.

Этот жемчуг дала ей мать, когда Косенка собиралась на землю, и был он не простой, а волшебный. Стоило только отделить одну жемчужину, как она тут же превращалась в какую-нибудь вещицу. «Береги жемчуг, не трать понапрасну, — сказала мать на прощанье, — на всё на свете его не хватит».

Взяла Косенка жемчужинку и бросила на землю — в тот же миг стала перед ней корзинка величиной с Косенку, а вместо ручек петля величиной с ухо Регоча.

Прыгнула Косенка в корзинку, Регоч поднял её и повесил на ухо, как серьгу.

Засмеётся Регоч, чихнёт, головой мотнёт — корзинка закачается, точно качели, а Косенка просто замирает от радости.

Идёт Регоч по равнине, каждый шаг у него в десять саженей. Вдруг Косенка остановила его и спрашивает:

— Скажи мне, Регоч, не сможем ли мы пройти под землёй? Очень мне любопытно, что такое там есть.

— Конечно, сможем, — ответил Регоч. Он мог шутя пробить, землю. Просто ему никогда ещё не приходило на ум посмотреть, что есть под землёй.

Но Косенка хотела всё знать и потому упросила Регоча пройти под землёй до того самого леса, где были золотые поля. Там они выйдут на вольный свет.

Сказано — сделано. Принялся Регоч пробивать землю своей огромной ножищей. Топнул раз — затрясся весь большой город Леген и рухнуло много стен. Топнул вдругорядь — заходила ходуном вся равнина. Топнул Регоч в третий раз — задрожало полсвета, расступилась под ним земля и поглотила его вместе с Косенкой.

А там, под землёй, шли во все концы пути-дороги, бессчётные столбы подпирали эти подземные ходы. Где-то вдалеке шумела вода и дули сильные ветры.

Сначала им было светло. Но чем дальше они уходили от той ямы, через которую они под землю попали, тем становилось всё темнее, и наконец наступил такой чёрный мрак, какой только под землёй бывает.

А Регоч знай себе идёт, не останавливается. Нащупывает в темноте столбы и спокойно шагает дальше.

Косенке стало страшно в такой кромешной тьме. Схватила она Регоча за ухо да как крикнет::

— Ой, как темно!

— Терпи, — сказал Регоч. — Сама сюда напросилась.

— Пропала б я с тобой, если б не мой жемчуг, — захныкала Косенка и взяла из мешочка жемчужину. В тот же миг появился в руке у неё фонарь с таким ярким пламенем, словно золотом горел. Мрак сразу уполз поглубже в землю, а на подземных дорогах стало светло как днём.

Обрадовалась Косенка фонарику — ведь теперь она видела сокровища, которые копились здесь с незапамятных времён. В одном месте стояли прекрасные дворцы, двери и окна золотом выложены, стены — красным мрамором. В другом лежало оружие молодецкое, тонкие длинные ружья и тяжёлые дамасские сабли, каменьями самоцветными украшенные, алмазами усеянные. В третьем нашла она в древности зарытый клад: золотые лохани и серебряные кубки, доверху наполненные золотыми дукатами, но самым прекрасным была здесь драгоценная корона из чистейшего золота.