Пятый всадник (СИ)

Получение загранпаспорта заняло две недели. Это время я даром не терял – кроме обработки данных, полученных после того самого эксперимента со взрывом Бомбы, проделал несколько опытов на реакторе. Взрывных экспериментов больше не проводил. Я уже узнал все, что хотел, и эта тема больше не интересовала. Мало того, мысль о том, что я приложил руку к возможному убийству в будущем тысяч ни в чем не повинных людей, вызывала настоящие мучения. Я решил, что больше в этом деле участвовать не буду. И ни за что не расскажу им о том, как можно во много раз увеличить мощность взрыва. Иногда я представлял, как смотрю телевизор и вдруг слышу экстренное сообщение об атомном взрыве в каком-нибудь мегаполисе. А на экране – обгоревшие и изуродованные тела женщин и детей. От таких фантазий мороз пробирал по коже.

Решил, что как только вернусь со Шпицбергена, то поставлю перед Профессором вопрос – занимаюсь чем угодно, только не Бомбой. Если нельзя будет проводить эксперименты с реактором, то лучше крыс тогда замораживать. Или собачек. Сам тогда стану первым подопытным для заморозки.

34

Путешествие до столицы Шпицбергена заняло не так много времени, как я ожидал. Казалось бы – настоящий край земли, а лететь всего четыре часа. Лонгйир, главный и единственный город на Шпицбергене, встретил темнотой, несмотря на то, что на часах был разгар дня. То, что к этому можно было привыкнуть, казалось просто диким. Ну, какой нормальный человек может привыкнуть к ночи, длящейся полгода?

Роуминг на мобильнике работал. Я позвонил на номер Катерины, но приятный женский голос в трубке ответил что-то невразумительное. Слушать до конца не стал, так как и без того было понятно – абонент недоступен. Черт! Было ясно, что в месте, где находится Катерина, мобильной связи нет. Можно было бы попробовать связаться с ней через Интернет, но не факт, что у нее под рукой сейчас есть компьютер, да еще подключенный к сети и с открытой нужной страницей. Позвонил Профессору. Слава Богу, он тут же взял трубку. Я объяснил ему, где нахожусь и что не получается дозвониться до Катерины.

– Так ты до нее и не дозвонишься. Мобильные там не работают.

– И что – вообще никакой связи нет?

– Почему же? На Базе есть спутниковый телефон, но вряд ли она его с собой таскает, так как он тяжелый. Есть интернет, тоже спутниковый, хотя, правда, довольно медленный. Завтра будет вертолет до Баренцбурга. Там Катерина тебя встретит и отвезет на Базу. Я предлагаю тебе на ночь остановиться в гостинице, а сегодня вечером можешь местные достопримечательности посмотреть.

Какие могут быть достопримечательности в городке за Полярным кругом, я так и не понял. Может, белые медведи? Тут как раз собрался отходить автобус в город, и я поспешил к нему, успев юркнуть в закрывающиеся двери. Дорога от аэропорта до города была недолгой. Весь путь справа от нас высились заснеженные сопки, слева лежала водная гладь. Этот довольно безрадостный пейзаж освещался лишь фонарями, стоящими на обочине дороги. Я подумал, что обычному человеку достаточно пары месяцев жизни в таких условиях, чтобы он сам добровольно полез в холодильник. Хотя, возможно, я выбрал не самый удачный сезон для визита сюда. Может быть, когда здесь круглые сутки светит солнце, то здешнее окружение воспринимается по-другому.

Автобус остановился на небольшой площади, ярко освещенной фонарями. К площади примыкала группа небольших двухэтажных строений. Я заметил приличных размеров здание с яркой вывеской, внешне напоминающее торговый центр, и направился туда. Как и предполагал, это оказалось неким подобием не слишком большого супермаркета. Заметив около входа несколько столиков и стойку пиццерии, почувствовал, что не на шутку голоден. Обычно в забегаловках я не ем, стараясь дотерпеть до того момента, когда можно будет покушать дома, или, на худой случай, купить булку, пакет кефира и съесть это в машине. Но тут пришлось изменить принципам. Я подошел к стойке и заказал пиццу и бутылку пива с совершенно незнакомым названием. Наверное, норвежского. Сел за столик и начал это все, не спеша, уплетать. Слегка утолив голод, решил проверить – есть ли в этом заведении бесплатный вайфай? Вытащил телефон – соответствующий значок на экране говорил, что есть. Выходить в сеть я всегда предпочитал с компьютера, а не с телефона, поэтому достал из сумки ноутбук и включил. Вайфай на самом деле работал, и довольно неплохо. И, что самое приятное, был бесплатным. Я тут же зашел в социальную сеть, надеясь получить новости от Катерины. Надежда оправдалась – мне было сообщение с очередной фоткой. Она писала, что будет встречать меня на вертолетной площадке Баренцбурга. Ага. Сюрприз не получился. О моем прилете на Шпицберген она уже знает. Вот, предатель, однако, Профессор.

Я отписал ей, что сообщение принял, и что завтра же вылетаю. То, что не удалось сделать сюрприза своим неожиданным появлением, слегка огорчило. Я специально ничего Катерине не писал. Интересно, когда Профессор ей сообщил? Только сегодня, или еще давно? Ну, оно и к лучшему. Все равно из Баренцбурга до Базы без Катерины я бы не смог добраться. Так что, хорошо, что встретит.

Работницу пиццерии, стоящую за стойкой – полноватую тетку лет сорока в круглых очках – спросил по-английски, где тут найти гостиницу? Та начала отвечать довольно бойко, но с таким ужасным акцентом, что я мало что понял. Видимо, сообразив это по моему выражению лица, она стала говорить медленнее, время от времени вставляя в речь слегка исковерканные русские слова. Откуда она узнала, что я русский? На роже, что ли, написано?

По крайней мере, понял, что гостиниц здесь много, на любой вкус с соответствующими ценами. Сначала решил снять номер подешевле, но тетка, изобразив гримасу отвращения, сказала, что там совсем плохо. Насколько я понял, самые дешевые номера были в старых шахтерских бараках. С удобствами чуть ли не во дворе. Стоимость номера в более или менее нормальной гостинице колебалась в районе от трехсот до пятисот евро в сутки. Это показалось мне слишком высокой для захолустного городка ценой. Но Профессор снабдил меня корпоративной банковской карточкой, сказав, чтобы я экономил, но при этом не слишком ужимался. Я решил, что удобства во дворе – это как раз из второй категории. Бог с ним, от лишних расходов на триста евро у Конторы не убудет. Стоимость моих исследований за день в несколько раз выше.

Номер оказался вполне приличным. Хотя даже не в самой дешевой европейской стране точно такой же обошелся бы раза в три дешевле. Опять почувствовав голод, решил сходить в магазин и купить чего-нибудь съедобного.

Подумал, что с пакетом еды пробираться в номер будет некрасиво, зашел перекусить в бар на первом этаже гостиницы. Поужинав, собрался подняться в номер и посидеть в интернете, но любопытство, все же, взяло верх. Решил посмотреть на столицу Шпицбергена.

Наверное, в первый раз сюда надо приезжать летом, когда светло. Аккуратные двухэтажные строения по главной улице были раскрашены каждый своим ярким цветом, но свет фонарей был не в состоянии передать того впечатления, какое мог производить этот вид солнечным днем. Наверняка летом здесь должно быть легко и радостно среди этих желтых, красных и оранжевых домиков. За час удалось обойти практически весь городок. Что особенно удивило, так это погода. Я ожидал, что Шпицберген встретит меня морозом и метелью, но здесь оказалось теплее, чем в Москве, когда я оттуда вылетал.

Вернувшись в номер, лег на кровать, накрылся куцым гостиничным одеялом и заснул с мыслью о том, что совсем скоро увижу Катерину.

Вертолет до Баренцбурга был заполнен почти до отказа. Все пассажиры без исключения были русскими. Пообщавшись, узнал, что улететь мог еще вчера. Просто не надо было садиться в автобус. Я удивился, что Профессор не сказал мне об этом.

На аэродроме Баренцбурга меня ждала Катерина. Я заметил ее в иллюминатор, едва мы приземлились. Она стояла в полусотне метров от приземлившейся машины, и метель, поднятая винтом, раздувала капюшон пуховой куртки и била снегом ей в лицо. Казалось, она совершенно не замечала этого, всматриваясь в людей, начавших покидать вертолет. На площадке было темно, поэтому она не сразу разглядела меня. Я сделал несколько шагов в ее сторону и расставил руки. Она заметила меня и бросилась в мои объятья. Что-то нашло на меня. Я никогда так не делал, а сейчас вдруг подхватил ее на руки и закружил. Мелькнула мысль, что в маленьких женщинах есть определенный плюс. Все-таки, сорок пять килограммов – это не шестьдесят. Катерина тыкалась холодным носом в воротник моей куртки, говорила неразборчиво, я ничего не мог расслышать из-за шума двигателя вертолета. Если человеческое счастье измеряется мгновениями, то именно это мгновение можно назвать счастливым.