Церон<br />Роман. Том II

Рита, уронив голову на стол, рыдала. Нежно гладя ее по волосам, Орлицкий продолжал:

— Их предшественники, — рукою Орлицкий показал на силуэт храма, видневшийся в люк, — умели овладевать своей плотью. Научились этому и они. Зная тайну волевого импульса, они свое знание употребили для убийств. Случайно, чисто случайно, мои друзья, я напал на след этой адской лаборатории. На нас лежит не столько ее уничтожить, сколько обезвредить навсегда и для всех.

Орлицкий кончил. Присутствующие, подавленные его словами, молчали. Ламаиты, казавшиеся дикарями, приобрели вдруг жуткое значение. Плечи Риты вздрагивали все реже. Подняв заплаканное лицо, она спросила Орлицкого:

— Что это был за взрыв?

— Мы взорвали их оружейный склад и станцию, с помощью которой они поддерживали связь с Джильотти.

— В безопасности ли мы здесь от этих волевых импульсов? — спросил сверстник Риты.

— О, да! — улыбнулся Орлицкий, — мы достигли большего. Помните, друзья, опыт в лаборатории перед отъездом?

— Вы нашли вовремя противоядие! — прозвучал из глубины бодрый, самоуверенный голос. — Он исходил от белокурого молодого человека, пытавшегося утешить Риту.

V

С готовым планом действий Арнольд остановился у дома, в котором жила Бэби. Произнеся: «Сейчас или никогда», он, нервно поправив галстук, вошел в подъезд. Когда, подойдя к лифту, Арнольд распахнул дверцы, он ощутил на своем плече чью-то руку. Раздосадованный неожиданным препятствием, Арнольд круто повернулся. Перед ним стоял, протягивая ему письмо, пожилой, невзрачного вида человек.

— В чем дело? — грубо спросил Арнольд.

— В письме сказано; прочтете, увидите.

Тон человека покоробил Арнольда. — Как будто бы сыщик, — мелькнуло у него в голове. Как бы угадывая мысли Арнольда, человек отвернул борт пиджака. На нем блестел значок тайной полиции. Перестав обращать внимание на сыщика, Арнольд углубился в письмо. Сыщик же, увидя, что на него перестали обращать внимание, встал перед лифтом. После этого на лице сыщика появилось выражение нагловатой самоуверенности. Арнольд, пробежав письмо, попросил сыщика передать, что он сейчас не может прийти, а придет позже. Сыщик отрицательно покачал головой. Арнольд попытался упрашивать, но уговоры не помогли.

— Мое дело маленькое, господин Арнольд, — приказали мне привезти вас, я и должен привезти.

— Как? — рассердился Арнольд.

— Очень просто, — невозмутимо, чуть улыбаясь кончиками губ, возразил сыщик. — Сказано мне: передай письмо, а не захочет прийти, приведи. Так что, если не намерены сами идти, — уже грубо сказал сыщик, — придется мне поступить по инструкциям.

— Каковы же эти инструкции? — теряя терпение, заносчиво спросил Арнольд.

— Инструкции несложные, — уже явно издеваясь над ним, произнес сыщик.

На лице у Арнольда выступили красные пятна. Закусив губу, он шагнул вперед. Отступив в лифт, сыщик выхватил кошачьим движением из заднего кармана блестящий продолговатый предмет. Направив его на Арнольда, он спросил его:

— А теперь каково ваше решение?

Не отвечая, Арнольд повернулся и медленно направился к выходу. Самодовольно улыбаясь, сыщик последовал за ним.

В комнате, обставленной в стиле модернизованного Востока, на оттомане полулежал Джильотти. Его взгляд внимательно следил за ритмичными движениями тела женщины, танцевавшей перед ним на ковре. В стороне на кресле небрежно лежали манто и шляпа танцовщицы.

Одеждой служили волосы зеленоватого оттенка и широкий платиновый пояс, охватывавший талию. Темп танца все ускорялся. Движения танцовщицы становились все резче, все порывистее. Музыка оборвалась. Пришедшая в экстаз женщина опустилась на ковер. Раскинув в изнеможении руки, она замерла без движения.

Джильотти забеспокоился. Спустив свое грузное тело с оттомана, он нерешительно подошел к танцовщице. Не зная, что делать он, нагнулся к ней. Подумав, Джильотти опустился перед ней на колени и приподнял ее голову. Сквозь полузакрытые ресницы танцовщица следила за каждым движением Джильотти. Она лежала, не подавая признаков жизни. Джильотти растерялся. Приложился ухом к сердцу. Сердце билось. Танцовщица, глубоко вздохнув, сделала вид, что пришла в себя.

— Давит пояс, душно, — бросила она шепотом, делая вид, что снова теряет сознание.

Джильотти засуетился. Неумело, стараясь не прикасаться к разгоряченному телу, он стал расстегивать пояс. Как только он прикоснулся к телу, оно затрепетало от нахлынувшей страсти. Неожиданно для самого себя Джильотти прильнул к ее телу. Его охватило неодолимое желание. В страстном порыве его руки впились в тело, лаская и мня. Чуть улыбнувшись ресницами, танцовщица томно прошептала:

— Не надо.

Джильотти, забыв про все окружающее, осыпал тело, грудь и волосы танцовщицы градом поцелуев. Когда их глаза встретились, он почувствовал, что тонет в зеленом бездонном море.

Придя в себя, Джильотти ясно понял, что эта похожая на змею женщина прочно вошла в его жизнь. Все, что не имело отношения к ней, перестало его интересовать. Прерванная мелодия возобновилась, охватила истома, не хотелось думать, не хотелось двигаться. Что это за свет? Джильотти лениво повернул голову. Над дверью горела синим светом лампочка. Джильотти тщетно начал рыться в своей памяти. Горевшая лампочка означала, что тот, кого он вызвал, пришел. Но кто? Кого он вызвал? — Наверное, что-нибудь очень важное, — мелькнуло в голове у Джильотти. Он сделал попытку встать. Танцовщица прильнула к нему, впившись змеиным движением в губы. Джильотти сладострастно вздрогнул. Лампочка, горевшая синим светом, исчезла из его поля зрения. Губы танцовщицы, прильнувшие к его губам, спутали мысли.

В вестибюле, отделанном каррарским мрамором, Арнольд ждал момента, когда Джильотти найдет возможным его принять. Из вестибюля вела вверх широкая лестница, устланная коврами. Не находя себе места, он маячил по передней. В углу вестибюля скромно сидел детектив. Его невзрачная фигура терялась среди мундиров стражи и ливрей прислуги. Стража менялась. Часы текли. Дядя же не находил нужным звать Арнольда к себе. Наступила ночь, когда секретарь, объявив остальным посетителям, что приема не будет, пригласил Арнольда последовать за ним. Молча, ничего не сказав, Арнольд поднялся по лестнице. Встреча дяди с племянником вышла сухой и почти враждебной. Не подав руки Арнольду, Джильотти жестом пригласил его сесть. Арнольд сел. Затем, делая вид, что его заинтересовал узор ковра, он уставился в пол. Джильотти начал издалека. Сначала он напомнил Арнольду, правда, очень туманно, что всем в жизни он обязан ему. Пролил несколько крокодиловых слез о судьбе своей сестры, матери Арнольда. Видя, что Арнольд упорно молчит, Джильотти стал сердиться. Он напомнил Арнольду, что его успехи на службе не блестящи и что пора взяться за ум. При этих словах Арнольд как-то сжался, ушел еще больше в себя. Ему вспомнилась мать, умершая в нищете. Вспомнил, что отдали его в приют случайные люди. Впервые он увиделся с Джильотти лишь тогда, когда о его успехах в технической школе заговорили профессора.

— О твоей распутной жизни, Арнольд, говорят в городе. Ты невнимателен при выборе знакомств. О твоей связи с легкомысленной особой, вращающейся в подозрительных кругах, меня уведомила полиция.

Арнольд упорно продолжал молчать, ожидая, что будет дальше. Приняв молчание Арнольда за одобрение, Джильотти переменил тон. Он продолжал говорить мягко, доброжелательно.

— Тебе место, Арнольд, в том обществе, где бываю я. Ты же его почему то дичишься. Мне нужен ты, Арнольд, своя ведь все-таки кровь. Мне нужен человек, на кого я мог бы положиться всецело в это неустойчивое время.

Арнольд вздрогнул. Ему вспомнился сон. Вспомнилась угроза Вальдена.

— Как он мог знать? — подумал Арнольд.

— Кстати, Арнольд, чтоб не забыть, я решил тебя женить. Нашел прекрасную партию.

Арнольд не выдержал.

— Дядя, в тот момент, когда меня позвали к вам, я шел делать предложение!