Сад принцессы Сульдрун

Глинет нарекла котят Пачкулей и Почихунчиком и тут же принялась учить их всяким трюкам.

От северной границы они направились на запад по долине Аммарсдейл к плоской Шрамовой горе, а оттуда — к оловянным рудникам на болотистых горных лугах Ульфляндии, уже в тридцати милях от грозной крепости ска в Поэлитетце. Они были рады возможности покинуть эти унылые места и снова повернуть на восток вдоль реки Мурмейль.

Лето еще не кончалось, и каждому из трех спутников хотелось продолжать их горьковато-сладостное существование. Друна постоянно преследовали мелкие неприятности — то он ошпарил руку кипятком, то его постель промокла от дождя, а отправившись по малой нужде за живую изгородь, он споткнулся и упал в крапиву. Друн никогда не жаловался, однако, чем заслужил уважение Шимрода, поначалу сомневавшегося в существовании порчи, но постепенно убедившегося в ее практической реальности. Однажды Друн наступил на колючку, глубоко вонзившуюся ему в пятку. Пока Шимрод удалял занозу, Друн сидел молча, закусив губу; в порыве сочувствия Шимрод обнял его и погладил по голове: «Ты храбрый парень. Так или иначе мы положим конец этому заклятию. В худшем случае оно не может продолжаться больше семи лет».

Как обычно, Друн задумался, прежде чем ответил: «Шип в пятке — ерунда. Я боюсь гораздо большей неудачи. Я боюсь, что мы вам наскучим, и вы нас выгоните из фургона».

Шимрод рассмеялся, но почувствовал, что глаза его увлажнились. Он снова обнял Друна и сказал: «Обещаю, что не выгоню — у меня этого и в мыслях не было. Кроме того, без вас мне гораздо труднее промышлять шарлатанством».

«Но неудача продолжает меня преследовать».

«Верно. Никто не знает, что случится завтра».

Как только Шимрод произнес эти слова, искра вылетела из костра и опустилась Друну на щиколотку.

«Ай! — вскричал Друн. — Опять повезло!»

Каждый день они видели что-нибудь новое. На ярмарке в Плэймонте герцог Джослин из замка Фойр объявил великолепный турнир: рыцари в латах устраивали потешные бои и соревновались в модных поединках один на один. Пришпоривая сильных коней и прикрываясь геральдическими щитами, они мчались друг другу навстречу с пиками наперевес, пытаясь выбить противника из седла кожаной подушкой, закрепленной на конце пики.

Из Плэймонта Шимрод и его подопечные направились в Ставные Сети, городок неподалеку от Тантревальского леса; они приехали в полдень, когда ярмарка была уже в разгаре. Шимрод отвязал от дышла знаменитых двуглавых лошадей, задал им овса, опустил боковую панель фургона, одновременно служившую чем-то вроде небольшой сцены, и высоко поднял плакат:

После этого он вернулся в фургон, чтобы надеть черную мантию и коническую шапку некроманта.

С обеих сторон площадки Друг и Глинет били в барабаны. Оба были одеты как мальчики-пажи — в белые полусапожки, обтягивающие синие трико и панталоны, камзолы в вертикальную синюю и черную полоску, с белыми сердцевидными нашивками на черных полосах, и круглые шапочки из черного бархата.

Доктор Фиделиус вышел на сцену и воззвал к зевакам, театрально указывая на свой плакат: «Дамы и господа! Как вы можете видеть, я называю себя шарлатаном — по очень простой причине. Кто упрекнет кузнечика в том, что тот не знает, куда скачет? Кто может оскорбить корову, обозвав ее скотиной? Кто станет обвинять в мошенничестве человека, который сам признается в том, что он — шарлатан? А теперь посмотрим, действительно ли я обманщик, шарлатан и мошенник!»

Глинет вскочила на сцену и встала рядом с доктором. Тот продолжал выступление: «Судите сами. Глинет, открой рот пошире. Дамы и господа, обратите внимание на это отверстие! Вот зубы, вот язык, над ним нёбо, за ним горло — все вполне естественных форм и пропорций. А теперь смотрите! Я кладу в этот рот апельсин — не слишком большой, не слишком маленький — как раз подходящего размера. Глинет, будь добра, закрой рот, и если тебе не трудно… Превосходно! Теперь перед вами, дамы и господа, девушка с надутыми щеками. Я похлопаю ее по правой щеке, потом по левой — и, кто бы мог подумать? Апельсина во рту больше нет. Как это может быть? Глинет, куда ты девала апельсин? Открой рот, мы ничего не понимаем!»

Глинет послушно раскрыла рот; доктор Фиделиус заглянул в него и выпрямился с удивленным восклицанием: «Это еще что?» Осторожно пользуясь большим и указательным пальцами, как пинцетом, он принялся доставать изо рта Глинет всевозможные предметы: «Это не апельсин, это пышная алая роза! Что еще ты прячешь во рту? Ага! Три спелые вишни, дамы и господа! Что еще? Гвозди? Один, два, три, четыре, пять, шесть гвоздей! И подкова! Представьте себе, подкова! Глинет, как это возможно? Открой-ка рот пошире — нет ли там еще каких-нибудь сюрпризов? Клянусь солнцем и луной, это мышь! Глинет, разве можно питаться такой пакостью?»

Глинет ответила чистым, звонким голосом: «Доктор! Я принимала ваши пищеварительные пилюли!»

Доктор Фиделиус воздел руки к небу: «Довольно! Ты перещеголяла меня в моем ремесле!» И Глинет спрыгнула с площадки.

«А теперь перейдем к моим настойкам и мазям, к порошкам, пилюлям и слабительным зельям, к аналептическим и болеутоляющим снадобьям — оказывают ли они, согласно моим утверждениям, облегчающее действие? Дамы и господа, я гарантирую: если после приема моего препарата вы впадете в беспамятство и умрете, вы можете вернуть неиспользованное средство, и я возмещу стоимость его неиспользованной части. Где еще вы найдете такую гарантию?

Особых успехов я добился в области лечения больных коленей — тех самых, что хрустят, щелкают, трещат и причиняют всевозможные неприятности. Если вы знаете кого-нибудь, кто страдает этим недугом, скажите страдальцу, что я хотел бы его осмотреть.

А теперь позвольте представить вам моего другого помощника, благородного и талантливого сэра Друна. Он сыграет для вас на свирели эльфов, чтобы вы смеялись и плакали, чтобы ваши ноги сами пустились в пляс! Тем временем Глинет будет разносить прописанные мною лекарства. Дамы и господа! Последнее замечание! Настоящим уведомляю вас о том, что мои примочки и припарки вызывают жжение и зуд подобно жидкому пламени. У моих пилюль отвратительный вкус ваяльной глины, кендыря и желчи — но организм спешит восстановить свое здоровье, чтобы ему больше не пришлось терпеть мои мерзкие снадобья! Таков секрет моего успеха! Музыку, сэр Друн!»

Расхаживая в толпе с лотком, Глинет внимательно следила, не попадется ли субъект в светло-коричневом костюме и зеленой шляпе с алым пером, с удовольствием слушающий переливы свирели. Но в этот солнечный день в селении Ставные Сети, у самого Тантревальского леса, такой слушатель не нашелся. Не нашелся и очевидный разбойник с потемневшим лицом и длинным носом, нуждавшийся в лечении больных коленей.

Вечером с запада подул прохладный ветерок, заставивший плескаться разноцветные флажки. Глинет выставила из фургона столик на высоких ножках и табурет для Друна, после чего вынесла корзину. Друн стал исполнять на свирели джигу, а Глинет вынула из корзины котов, черного и белого, и постучала по столику палочкой. Коты принялись потешно танцевать под музыку на задних лапах, вовремя проделывая па и кружась, а по окончании каждой музыкальной фразы менялись местами, совершая одновременные прыжки. Быстро собралась толпа зрителей. Стоявший позади молодой человек с хитрой физиономией, небольшого роста и щеголевато одетый, казался особенно возбужденным музыкой. Он прищелкивал пальцами в такт и через некоторое время стал приплясывать, с ловкостью проделывая хитроумные движения ногами. Глинет заметила, что на нем был зеленый картуз с длинным красным пером. Она поспешно посадила котов в корзину и, потихоньку подкравшись к молодому человеку, схватила у него с головы картуз и убежала за фургон. Изумленный юноша погнался за ней: «Что ты делаешь? Отдай кепку!»