Мясо (СИ)

У мистера Редклифа было отличное настроение. Поэтому он коротко, без сильного замаха метнул свое копье. Оно, затрепетав розовой тряпочкой, прочертило плавную дугу и воткнулось в шею косули. Та в момент, когда в нее ударило копье, высоко подпрыгнула на месте, а потом, коснувшись земли, испуганно попятилась, опрокинулась через камень, который был позади неё, и засучила тонкими ногами, оскальзываясь копытцами на его гладкой поверхности.

Всё это время мистер Редклиф оцепенело наблюдал за животным, все еще не смея поверить, что случилось плохое, бесповоротное, и он всему виной. Копье выпало из раны и по блестящему рыжему меху проложил свое русло невиданно яркий акрилово-красный ручей. Заломив шею назад, пытаясь достать рану губами, косуля встала на дрожащие ноги и, коротко глянув на старика, ушла в чащу джунглей.

Когда её рыжее пятно растворилось в темной зелени леса, старик очнулся, вскинулся на ноги и подбежал к камню, у которого стояла косуля. На земле распласталась беззаботная розовая тряпица, одним свои концом привязанная к ножу, на лезвии которого уже начали загустевать, словно варенье, рубиновые капли крови. Старик снова застыл, глядя на древко копья, отполированное его ладонями, мелкие зубчики на лезвии ножа, и снова натыкался взглядом на травинки, покрытые кровавой росой. Всё вокруг стало каким-то театральным и ненастоящим и мистер Редклиф, словно плохой актер, не выучивший роль, мучительно не мог придумать, что же ему дальше делать.

"Надо догнать её и перевязать рану, пока она не умерла от потери крови", - откуда-то издалека пришла на ум мысль и старик ухватился за неё, словно услышал подсказку из суфлёрской будки. "Перевяжу её, а там видно будет, что с ней дальше делать", - успокоительно подумал старик и поглядел в ту сторону, где скрылась косуля.

Мистер Редклиф за всю свою долгую жизнь не убил ни одного живого существа. Ну как ни одного... Не считать же таковыми каких-нибудь там насекомых в детстве. Всяких жуков или бабочек. Ему вдруг вспомнились противные волосатые гусеницы, ползающие по листям в саду. Дети боялись трогать их руками, вдруг они ядовитые. Но разрывать их на две части, наблюдая, как из них вытекает противная зеленая жижа, никто не боялся. Тут же вспомнились оторванные длинные лапки пауков, которые, если нажать на их основание, смешно дергались. А еще - цветная пыльца с крыльев бабочки и твердая уверенность, что если её всю стереть, то бабочка не сможет летать.

Мы с детства приучены убивать. Всё живое может быть убито нами ради пользы, которую оно нам приносит, либо из-за вреда, которое оно нам наносит. Но чаще всего от живности вокруг нас - ни вреда, ни пользы. Муха - потому что достала. Паук - потому что страшный. Слизняк - потому что бе-е, какой он противный. Чаще всего мы убиваем просто так, безо всякой причины.

В черном куполе зрачка отражались пальмы, которые толпились словно любопытные зеваки и заглядывали через плечо мистера Редклифа. Косуля была безнадежно мертва. Как и любая смерть, эта была проста и банальна. Организм, еще мгновение назад трепетавший каждой клеточкой своего грандиозного устройства, превратился в тугую резиновую куклу. Еще секунду назад Редклиф ощущал, как в его ладони испуганно колотится маленькое сердце. Оно из последних сил толкало кровь, что просочившись сквозь пальцы старика, застывала багровыми рунами на его костлявых ладонях. Как ни старался он зажать маленькую ранку на шее косули, жизнь, капля по капле, неумолимо покидала её красивое тело. Оно в последний раз содрогнулось в слабой попытке вырваться и перестало жить.

Чтобы совсем лишить смерть романтического флёра, тело, лежащее на коленях старика, избавилось напоследок от всего лишнего. Мистер Редклиф застыл на мгновение, не разжимая затёкшие объятья. Но, почувствовав, что сидит в теплой луже навоза и мочи, он вскочил и брезгливо отбросил труп животного, который не успел еще превратиться в застывшее в нескладной позе чучело, скалящее передние резцы в натянутой смертью улыбке.

- Что же Вы медлите, мистер Редклиф?

Старик поднял глаза. Невдалеке стоял Бржихачек с какой-то смутно знакомой штукой на плече. Высокомерный тон, с каким обычно Редклиф общался с Бржихачиком, куда-то пропал и старик, неожиданно для себя, принялся лебезить перед ним и оправдываться, словно нашкодивший школьник:

- Вы не поверите, Бржихачек. Я нечаянно... Я совсем не хотел... Просто бросил в неё копье, а оно возьми и попади. И что теперь? - растерянно развел окровавленными руками старик, не отрывая потрясенного взгляда от мертвой косули. - Что теперь делать, а? - поднял он глаза на Бржихачека.

- Как что? Теперь вам нужно её освежевать, - крепко сжатые, в нитку, губы Бржихачека скривила ироничная ухмылка. - Кровь вы с неё уже благополучно слили. Вам осталось лишь вырезать внутренности, а потом - содрать с неё шкуру. Лучше всего будет, если вы её подвесите за ноги головой вниз. Так удобней. И это... Разденьтесь, - невозмутимо посоветовал он, - работка будет та ещё... Весьма грязная, на мой взгляд...

- Бог с вами! Я не для этого... Что вы себе такого понавыдумывали?- перебил его мистер Редклиф. - Говорю же вам, я случайно...

- Вы своей дурацкой палкой с ножиком на конце "случайно" убили последнее крупное животное на острове, - с досадой сообщил Бржихачек, сняв с плеча подозрительную, смутно знакомую старику штуковину. - Так что, вот он, - он указал на мертвую косулю, - бифштекс с кровью и источник незаменимых белков. - Что же вы? Где этот ваш "разящий жезл"? Отматывайте нож, и вперёд! Потеряли? Ну, что ж... Очень жаль, - покачал головой Бржихачек, - очень жаль. - Так было бы по-честному, - пробормотал себе под нос Бржихачек.

- А где они все, эти крупные животные? - растерянно спросил старик.

- Их убили ваши предшественники. Тоже случайно, - ответил Бржихачек, с натугой взводя какой-то рычаг на своей штуковине. - Теперь мы с вами - последние крупные животные на этом острове.

- А эти, предшественники? - спросил мистер Редклиф.

Бржихачек не удостоил его ответом, поднял заряженный арбалет, - Редклиф наконец-то вспомнил, как называется эта штука, - и навел его на старика:

- А сейчас, я выстрелю вам в ногу, - сказал Бржихачек и короткая стрела вонзилась в тощую ляжку мистера Редклифа. - Совершенно случайно, - виновато улыбнулся толстяк.

Старик заорал и попятился назад, с ужасом глядя на демонически ухмыляющегося Бржихачека. А тот, вкладывая в арбалет новую стрелу, сказал:

- Я бы хотел, мистер Редклиф, чтобы перед своей смертью, - а я вас обязательно убью, - вы меня внимательно выслушали. Если вы будете орать и убегать от меня, никакого разговора не получится, и я буду вынужден прострелить вам и вторую ногу.

- Идите к черту, Бржихачек! Что на вас нашло? - старик споткнулся, и вторая стрела, лишь оцарапав ему бок, улетела куда-то в джунгли. Поняв, что слова Бржихачека, не пустая угроза, Редклиф, скрежеща зубами от боли, довольно резво побежал в чащу.

Бржихачек пожал плечами, достал следующую стрелу из мешочка на поясе и вложил её в арбалет.

- Зря вы так, мистер Редклиф, - громко произнес он ему вслед. - Убили доверчивое беззащитное животное, а теперь обижаетесь на меня. Ведь я, в сущности, поступаю с вами, ничуть не хуже, чем вы обошлись с ним.

Бржихачек прислушался к настороженной тишине обычно шумного леса. Мистер Редклиф тихо передвигаться по лесу не умел, а значит - он где-то затаился.

- Полноте вам, мистер Редклиф! - сказал Бржихачек. - Остров не такой большой, чтобы бесконечно от меня прятаться. Неужто вам не нравится роль жертвы? А, мистер Редклиф? Расскажите, каково это - быть куском мяса? Как ощущения? - Бржихачек, наклонившись почти к самой земле, мелкими неслышными шагами продвигался вперед, сверяясь с черными каплями крови, пунктиром просеянными на сочном ковре тропической растительности.

- Я знаю, мистер Редклиф, вы сейчас тяжело дышите, сердце готово выскочить из груди и вы замерли в безумной надежде спастись. Вы сейчас готовы на всё, чтобы выжить. Но, поверьте мне, ваши чувства не идут ни в какое сравнению с чувствами животного, которого ведут на бойню. Оно слышит запах смерти и в ужасе от холодного неведомого, ждущего его впереди. А вам сейчас легче, несравненно легче. Вы уже знаете, что будет впереди.