Вселенная на ладони (СИ)

Рахлецов Иван Александрович

Вселенная на ладони

Есть не мало ярких примеров в истории человечества, когда выдающиеся открытия совершались чудным образом.

И вот таким чудным образом совершил своё выдающееся открытие известный учёный, профессор Пётр Игнатьевич Синельников.

Было славное субботнее утро, день выходной. А впереди предстоял ещё один славный выходной - воскресенье. Пётр Игнатьевич со своею женою Зоей Леонидовной, - оба они были, под стать друг другу, круглолицые, полные и добродушные, - в хорошем настроении завтракали на уютной кухне овсяной кашей и вели неторопливые приятные разговоры то о внуках, то о предстоящем отпуске Петра Игнатьевича, а ещё говорили о том, что обязательно поедут на этот раз отдыхать не куда-нибудь заграницу, а на свой родной Байкал.

Приоткрытое окно неожиданно распахнулось шире, и овеял их ласковый отеческий ветерок.

Вдруг привычный ход завтрака нарушился: профессор, скрежетнув зубами крепко, ойкнул.

Зоя Леонидовна остановилась на муже вопрошающим взглядом.

Ощупав языком зубы и убедившись, что они целы, Пётр Игнатьевич проворчал:

-Чуть зубы не сломал.

Он вынул изо рта нечто инородное, пухлое, по форме напоминающее куриное яйцо, только крохотное, ростом с овсяное зёрнышко. А под твёрдой, гладкой и прозрачной, как стекло, оболочкой этого нечто была чернота, а если хорошо приглядеться, то в черноте можно было заметить проблески микроскопических огоньков.

Пётр Игнатьевич поднял брови и покрутил странную находку в пальцах, разглядывая.

Жена полюбопытствовала:

-Что там?

-Непонятно, - ответил он. - Бусинка, что ли.

-Дай, Петя, взгляну.

Она двумя пальцами взяла с ладони мужа так называемую бусинку и поднесла её к глазам.

-И правда, - подтвердила она, - похоже на бусинку, только дырочки нету.

-Может бриллиант, - пошутил Пётр Игнатьевич.

Зоя Леонидовна взглянула на своё кольцо с бриллиантом на пальце и произнесла величаво:

-Бриллиант - это я у тебя.

-Я в этом, золотце, никогда не сомневался, - улыбнулся профессор.

-Ещё бы ты засомневался, - с напускной строгостью заявила жена.

-Не могу понять, - сказал он, - гул какой-то странный в воздухе. Что за гул? Слышишь?

-Ничего не слышу.

-Ты прислушайся.

Зоя Леонидовна прислушалась, и даже глаза вверх, ко лбу, подкатила, словно пыталась увидеть этот гул.

-Слышу, чуть. Вероятно, далеко в небе самолёт. А ещё у нас бывает, что вентиляция в ванной так печально поёт.

-Фёдор Иванович, наверное

-Кто?

-Шаляпин. Странно всё же, - он задумчиво глядел на бусинку, которая вызывала в нём тревожное любопытство, - странно...

Встал, чувствуя тепло бусинки, зажатой в правой руке, в левой - держал чашку чая с лимоном.

-Спасибо, - сказал он.

-А бутерброд?

-Не хочу. Пойду, немного посижу над докладом.

Пётр Игнатьевич пошёл в кабинет.

Там, усевшись за письменный стол, прихлебнул с удовольствием чай с плавающей на поверхности золотистой долькой, ещё раз задумчиво взглянув на бусинку, пожал удивлённо мокрыми губами и положил её на подставку с ручками и карандашами. Перед ним лежала синяя папка с докладом, открыл её.

Но опять этот тихий, монотонный гул, который, как ему показалось, стал немного громче. Гул сбивал с мыслей, беспокоил.

"Что же такое, - подумал профессор. - Нет, так невозможно. Надо с гулом разобраться." А взгляд его всё притягивала бусинка, своею загадочной чернотою с микроскопическими огоньками, как бы мерцающими.

Пётр Игнатьевич был уверен, что гул не уличный, а происходил в доме, но всё же на всякий случай вышел на балкон. Так и есть, на улице не слыхать. Обошёл все комнаты в доме и спустился в гараж - гула нигде не услышал. Постоял задумчиво, хмуря высокий лоб, а мысли всё возвращались к бусинке.

"Это она!" - вдруг уверенно решил он и быстрыми шагами направился в кабинет.

Вошёл и прислушался - гудит в воздухе. Взял с подставки бусинку и поднёс её к уху. Он не смог ясно уловить, что источник гула именно бусинка. Но всё же, всё же... С нею ушёл в дальнюю комнату. Есть! Гудит! И подумал: "Я на верном пути. Но на каком верном пути?"

-Что же ты в себе таишь? - сказал профессор бусинке, входя в кабинет.

Взял с полки лупу и через неё разглядывал. Всё думал, думал, соображал.

Сходил в ванную, проверить, как в темноте бусинка смотрится: огоньки не гасли в ней - наоборот, виднелись ярче. Значит источник света внутри. Очень даже интересно, что за штуковина такая хитрая.

Принял решение - прямо сейчас ехать в институт.

Предупредил жену:

-Золотце, я ненадолго в институт. Скоро буду.

Она открыла рот:

-Петя, мы же...

-Я скоро, скоро, - перебил профессор тоном не терпящим возражений и шустро скрылся в своём кабинете.

Вытряс скрепки из коробочки, положил в неё бусинку и спустился в гараж. Сел в легковушку свою и поехал.

Через пятнадцать минут был в институте, в лаборатории. Включив микроскоп, бусинку пинцетом положил под линзы, настроил резкость... И ахнул, отпрянул от микроскопа и опять к окулярам глазами жадно. Минут десять безотрывно глядел и всё бормотал шёпотом:

-Не понимаю, как это сделано... Невероятно, невероятно... - И уговаривал себя: - Спокойно, спокойно, Пётр Игнатьевич...

Перед ним была бездна сверкающих звёзд, как если бы он смотрел не в микроскоп, а в телескоп на ночное небо. В разных сторонах летели огненные хвостатые кометы. Недалеко, казалось только руку протяни и достанешь, светился большой зеленовато-жёлтый шар, и на его поверхности бледнели бесформенные пятна.

-Как это сделано? Кто так сумел? Невероятно! - он пристукнул ладонью по столу от переполнявшего его изумления. - Спокойно, спокойно пожалуйста, без лишних эмоций, а то может так и кондрашка хватить.

Пётр Игнатьевич перенёс изображение бусинки с микроскопа на большой прямоугольный экран, который находился на стене, и запылал экран звёздами!

Он заметил как нечто тёмно-серое, размером с грецкий орех, приближалось оттуда из глубины быстро и росло в размерах. А через несколько минут, всё разрастаясь, "грецкий орех" превратился в огромную угловатую глыбу, похожую на астероид. И глыба, занимая треть экрана, уж очень по-настоящему неслась мощно и грозно прямо на профессора. Он широко открытыми глазами, заворожённо смотрел на неё. И обдала холодком дурацкая мысль: "А вдруг, в самом деле, выскочит". Профессор невольно телом подался немного назад, и всё продолжал неподвижно смотреть на глыбу, пока та благополучно не исчезла за верхний кромкой экрана.

Он покачал головой и усмехнулся.

-Но как это сделано? Как это сделано?

Вскочил со стула, быстрыми шагами взволнованно прошёлся по лаборатории, думая: "Как быть? Что делать?"

В приоткрытую дверь раздался стук и шершавый голос вежливо спросил:

-Можно?

-Да-да, входите, - ответил профессор, оборачиваясь.

Вошёл доцент Огнев, Геннадий Вадимович. На его загорелом лице, с острыми чёрными глазами и с острым носом, аккуратно сидели тёмные усики с бородкой.

-Добрый день, Пётр Игнатьевич, - сказал он.

-Да-да, добрый день, Геннадий Вадимович, проходите пожалуйста.

-Со мной такой казус: зажигалку дома оставил. Раскурить трубку нечем. Сегодня выходной, да лето, да пора отпусков, и проблематично найти огонёк. Может, Пётр Игнатьевич, найдутся зажигалка или спички?

-Спички, спички... Посмотрю, где-то, по-моему, лежали в столе.

Профессор открыл стол, порылся в ящиках, нашёл коробок спичек и протянул его:

-Возьмите пожалуйста.

-Благодарен вам, Пётр Игнатьевич. Вы меня спасли.

-Не стоит благодарностей.

Профессор взглянул на доцента, решая: стоит сказать о бусинке, или нет. Сомнение брало, потому что знал о его вздорном характере.