Музыкальный Дом (СИ)

Марко Антолле. Тридцать восемь. Съеден свиньями, однако экспертиза останков, которые карабинеры умудрились вытащить из загона, показала, что его убили ножом для резки линолеума с карбоновым лезвием полтора дюйма длиной. Точно такой же был в описи вещей Лектера, найденных в офисе, когда суд дал разрешение на обыск.

Ей пришла в голову мысль. Пять месяцев назад, когда она была обычным агентом, и, кроме дела Лектера, они с командой Прайса вели еще несколько расследований с переменным успехом, Мейсон Верджер, единственный выживший пациент доктора, связался с ней, предлагая довольно впечатляющую сумму, если она согласится сосредоточиться только на Лектере. Эбигейл отказалась. Возможно, она была не единственной, кому Верджер предложил сделку. Она вбила вопрос и нашла сайт почти в топе «Награда за поимку доктора Ганнибала Лектера 1 000 000 000 долларов».

О. Ни хрена себе.

Эбигейфл фыркнула, удерживая ноутбук на груди, загудевший вентилятором на одеяло. Открыв дело Марко Антолле, она снова проверила заключение: подписано Ринальдо Пацци. Ой, ну надо же, какое совпадение? Флорентийская полиция на кой-то хер на Сицилии? Значит, он собирался опередить их.

Больше не в силах валяться в постели, она приняла душ и к восьми была уже в Квестуре. В офисе находилось двое полицейских, один из которых глумливо улыбнулся, окинув ее взглядом с головы до ног и задержавшись на ее груди. Мужчине было лет тридцать, и выглядел он как заправский бабник. Длинные черные ресницы завивались на концах. Сильный, под рубашкой видно мускулы. Ноги широко расставлены, проветривая хозяйство — в офисе все еще было душно, кондиционер только включили.

— Привет, — сказал он, будто они были давними знакомыми, и развернул вращающийся стул в ее сторону. На его значке было указано имя Джулиано Росси.

На столе перед ним лежала любопытная зарисовка на полях испорченного отчета. Он нарисовал саму Эбигейл, как рисуют карикатурных порно звезд с огромными сиськами и раздвинутыми ногами. Эбигейл медленно потянулась и выудила рисунок прямо у него из-под носа.

— Хм, — она приподняла бровь, делая вид, что изучает листок.

Джулиано смущенно кашлянул, явно пытаясь придумать оправдание, за которое ему не влепят сексуальное домогательство. Эбигейл сполна насладилась его стыдом, присела на край стола и отложила листок.

— Вы мне льстите.

Красиво стриженная темная бородка, удивительные пухлые губы на смуглом лице… На секунду она вдруг представила его теплую кровь, стекающую по рукам, экстаз, бьющий дрожью по телу, и улыбнулась в ответ.

Странно, только сегодня ей снился старина Элиот. Пять месяцев назад, когда Будиш сотворил своих первых кровавых ангелов для ФБР, Эбигейл не только вышла на него первой, но и сохранила его тайну. Он до ужаса напомнил ей Уилла: добрый работяга в клетчатой рубашке с очаровательной, почти детской улыбкой. Они убили вместе троих «грешников», прежде чем из-за головных болей, галлюцинаций и длинных приступов слабости Элтон решил, что настал и его черед. Он нравился Эбигейл, его увлеченность, какая-то фанатичная вера в то, что он несет облегчение черным душам, и то, как жаждал облегчения сам. Элиот отчаянно желал мученической смерти, и Эбигейл была единственной, кто мог ему помочь. Она повесила его в сарае, как он и просил, и, казалось, выполнила свой долг.

Все испортила Катц. Когда Эбигейл зашла вечером в лабораторию, она поняла по взгляду Беверли: она знает. Видимо, на теле Элиота осталась какая-то мелкая деталь. Косвенная улика. Эбигейл сработала грязно, и нужно как-то исправить собственную оплошность.

Как быстро бывшая коллега превратилась в одну из жертв. За долю секунды. Эбигейл даже совестью не мучилась.

Дело времени, когда Беверли решила бы без ордера навестить охотничий домик в поисках доказательств. Эбигейл застрелила ее издалека, а этого же красавца могла убить собственными руками. От ее немигающего, почти голодного взгляда у Джулиано расширились зрачки, и он облизнулся, непроизвольно реагируя на нее.

— Инспектор Пацци здесь?

— Уже уехал.

— Уехал? — нахмурилась Эбигейл.

Джулиано, казалось, был рад отвлечься от мыслей завалить ее на стол. Его английский был сносен, только слишком чистая «р» выдавала акцент.

— Я сам удивился. Обычно он приходит только после обеда, но в этот раз заявился в офис, еще шести не было, посидел в кабинете, а потом ему будто индюк под жопу клюнул. Выбежал как ошпаренный.

— А вы ранняя пташка?

— Скорее «не спавшая». Ночное дежурство. Выпадает каждому из нас раз в неделю.

— Инспектор не выглядел встревоженным?

— Скорее, радовался чему-то.

Эбигейл попробовала набрать его сотовый, предчувствуя недоброе. Так и есть, он не взял трубку даже после десятого гудка. Все игривое настроение как ветром сдуло из-за этого козла.

— Не подскажете, где его кабинет?

Вот так, правильно, манеры помогут вспомнить о дистанции и о деле. А не грезить наяву о том, как Джулиано достаточно здоров и силен, чтобы сопротивляться несколько часов подряд.

— Вон в там, рядом с опросной. А что?

— Мне нужно взглянуть. Кажется, ваш босс решил заняться расследованием в одиночку, и, прежде чем мне придется писать на него рапорт, понадеемся, что он не натворил никаких глупостей. Открывайте кабинет.

Она набрала Джека и, стоило тому взять трубку, откинула предисловия:

— У нас проблема. Думаю, Пацци кто-то заплатил, чтобы он нашел сами-знаете-кого раньше нас.

— Об этом я и так догадался. С его компьютера было сделано семнадцать запросов на наш международный сайт. Ты в офисе?

— Да.

— Я подключу слежку по спутникам к его телефону, а ты обыщи рабочее место.

— Как раз этим занимаюсь, — произнесла она, кивком поблагодарив Джулиано, прошла мимо него внутрь кабинета и огляделась, проклиная Пацци до третьего колена. Если этот кусок дебила и выживет, то только по чистой случайности.

— Возможно, жена Пацци знает что-нибудь.

— Я прослежу, чтобы ей выделили охрану и допросили. До связи.

На столе лежали папки и множество рапортов с показаниями свидетелей. На фотографии в рамке был изображен инспектор с бутылкой в руке. Видимо, у него был свой виноградник, которым он сильно гордился. На второй фотографии было изображение невероятно красивой женщины лет тридцати, и Эбигейл подумала, что это какая-то итальянская актриса. Она проверила температуру корпуса компьютера — его не включали уже давно, на такой жаре он бы еще не успел остыть.

На столе валялось в бардаке множество бумаг с отчетами: семь ограблений; убийство на пирсе — поножовщина с кем-то из Каморры; мертвое тело под мостом под тридцать пятым шоссе; три заявления на розыск и одно самоубийство. У Пацци контактный дар, как у Уилла, так могла ли среди этих бумажек лежать та самая, что навела инспектора на доктора Лектера? Она забрала отчеты и еще раз взглянула на Джулиано.

Тот, оказывается, следил за ней через прозрачное окно, как готовая откликнуться гончая. Намного быстрее будет, если она возьмет его с собой, к сожалению, не все разговаривали на английском, и уж лучше было перестраховаться. Да и машина у него точно есть. В конце концов, второй ствол не помешает: всем полицейским в Италии было разрешено ношение оружия. Эбигейл улыбнулась ему как можно слаще.

В открытое окно задувал теплый воздух, разгоняя жар в машине. Сидя рядом, Эбигейл с большим удовольствием посматривала на бедра Джулиано в бежевых брюках. Толстый ремень с пряжкой, темная футболка поло, непонятно, синяя или выцветшая черная, темные волосы на груди топорщились у воротничка. Руки, оголенные от середины плеча, с толстой жилой, рассекающей кожу пополам. Мужской запах пота. Господи, она бы прямо тут его съела, если бы не расследование.

Джулиано неловко кашлянул.

— Тебя же зовут Эбигейл?

— Мм-м.

— Я, наверное, невовремя… хотя почему наверное, точно невовремя, но ты мне понравилась, и я хотел, чтобы ты знала.

— Поверь мне, рисунок был достаточно красноречив.