Осколок (СИ)

Глянув на чёрную спёкшуюся корку на сероватой коже чужой спины, Ворон поморщился и достал склянку с кровью. Одного шприца должно хватить, чтобы поставить этого здоровяка на ноги.

Вот только и здесь рыцаря поджидал сюрприз: стоило ему попытаться вколоть порцию ярнамской лечебной крови, как стекло под пальцами брызнуло осколками, разорвавшись изнутри. А из остатков шприца, засевшего в теле на уцелевшей игле, опять блеснуло что-то похожее на огонь.

Ворон глухо ругнулся и принялся осторожно вытаскивать из перчаток осколки. Демонов чужак, даже с лечением — и то уже проблемы начались.

========== Связь ==========

Пробуждение на этот раз вышло вновь необычным. Под щекой я чувствовал грубоватую ткань, плечо и спину, вверх которой я лежал, что-то стягивало, а ноздри щекотал ужасно вкусный запах, от которого пустой со вчерашнего вечера желудок тут же потребовал своего.

— Добрый день, — раздался рядом голос с довольно саркастичными нотками, и я открыл глаза. Точно, вчера был бой… и этот человек, сумевший предложить мне Цель. Вот только я не помнил, что было дальше. Меч?.. Вот он, стоит неподалёку. Хорошо.

— Дх… — сорванное горло заставило поперхнуться и прошипеть гораздо тише, — добрхый…

Странное дело, спина и плечо болели гораздо меньше, чем я ожидал, садясь и потирая лицо здоровой рукой. Это место знакомо мне не было — какой-то небольшой грот, в который сквозь пару щелей в камнях пробивались солнечные лучи. Воин в странном плаще с вороньими перьями сидел в стороне от небольшого костерка, а рядом с ним стояла миска с чем-то съедобным, что в итоге невольно приковало моё внимание. Сухой хмык — и незнакомец протянул её мне.

— Спхассибо.

И всё это время я чувствовал пристальный, тяжёлый взгляд пока неизвестного мне Охотника. Он терпеливо ждал, пока я проглочу свою порцию, и только тогда снова подал голос:

— Итак, начнём с начала. Ты вчера сказал, что моя Охота тебе подходит. Ты это помнишь?

Я кивнул. Что-то действительно отозвалось во мне, когда этот человек сказал об утративших право зваться людьми. Сразу вспомнились те неправильные, убийство которых приносило удовлетворение. Не хищное упоение — а какое-то… облегчение, что ли? Странно, но почти такое же чувство я испытал, когда расправлялся со вчерашними людьми в золотых шлемах. Особенно с тем, кто носил то “колесо”.

— Тебя это всё ещё устраивает?

Я снова кивнул. Собеседник пробарабанил по колену пальцами и вдруг сообщил:

— Став моим союзником, ты обратишь против себя Церковь Исцеления.

Оп-па…

— Пхочшемму? — демоны, когда уже пропадёт это мерзкое косноязычие? Впрочем, теперь меня хотя бы понимают.

Незнакомец то ли кашлянул, то ли издал сухой смешок.

— Потому что я тот, кого называют Нечистокровным. В Ярнаме меня знают как Кровавого Ворона Кейнхарста.

Знакомое слово. Вчерашние люди его упоминали, когда собирались меня убить. Они тоже были из Церкви?

— Пхочемму?

— Что “почему”?

Я поморщился и потёр горло, заодно пытаясь сформулировать покороче свой вопрос.

— Пхочшему ты — врхаг Цхеркви? Чшто знхачит “Нхечистхокровнхый”? — горло запершило, и я заозирался в поисках фляги, продолжая тереть горло. Назвавшийся Вороном явно понял, что я ищу, и вскоре я жадно напился под очередным странным взглядом. Что он так пытался увидеть?

— Враг — потому что Нечистокровный и уничтожаю Палачей — таких же, кого ты убил вчера. А что значит Нечистокровный… — ещё один хмык. — Это значит — независимый от Церкви. И потому нас в ответ объявили нелюдьми, монстрами, — Ворон пожал плечами. — Может, так и было, вот только… — тут его голос едва уловимо скрежетнул уже знакомой мне ненавистью, — не мы пришли в чужой дом вырезать всех его жителей до последнего.

Я промолчал. Понять Ворона можно было, заодно стал ясен и смысл, что он вкладывал в слово “Охота”. Но в свете рассказанного, да и вчерашнего нападения уже конкретно на меня, протеста в душе я не ощутил. Всё равно и так уже убил служителей Церкви, этих самых Палачей…

— Пхочшему они приньхали меньа за… однхого из вхас?

— Может из-за цвета волос, может из-за глаз, — он равнодушно пожал плечами и едко добавил: — Им только повод дай заподозрить тебя в связи с Кейнхарстом. Палачам нужны жертвы — и они их находят.

Я растерянно моргнул.

И всё? Цвет волос и глаз — всё, что нужно для приговора?

— А кхакиие глхаза у тебьа?

В ответ раздалось фырканье, но к шлему Ворон потянулся, и когда снял его — на меня немигающе уставились почти полностью чёрные глаза. Совсем на мои непохожие. И где логика?

Но ведь напали же вчера.

Я покачал головой.

— Пхриняли рхааз — прхимут ещьо…

Ворон оскалился.

— Верно. И если у тебя вопросы ко мне иссякли, моя очередь. Кто ты?

— Нхе знаю.

Он моргнул и нахмурился.

— Что?

— Я не знаю, кхто я, — старательно проговорил я и ткнул пальцем в висок. — Не пхомню. Совсем.

Не этого ответа от меня ждали, да. Но что поделать, если иного нет?

— Даже имени? — недоверчиво спросил Ворон.

Я кивнул, почти беспечно пожав плечами.

— Что означал тот жест, который ты сделал перед боем с Палачами? — потребовалась пара секунд, чтобы до меня дошёл смысл этих слов. Он… наблюдал за мной? Всё то время? Теперь нахмурился уже я — и он подобрался. Теперь понятно, почему такое опасение — если он видел, что было в конце…

— Не знхаю, — вздохнул я и вновь отхлебнул из фляги. — Я прххосто почему-тхо знал, чшто это нхужшно сделать… — тут я зашёлся мучительным, захлёбывающимся кашлем. С трудом заставив себя дышать носом, я медленно вдохнул и глотнул ещё воды. Всё-таки перетрудил горло. Проклятье, не одно так другое…

Ворон разочарованно вздохнул. Странный он вообще. Может, поэтому я его и спросил тогда, ошалевший от боли и прошедшего боя?

— Отдыхай, — короткий почти приказ, и он снова надел шлем. — Я вернусь.

Глядя на блестящий металл его вычурной маски, я наконец вспомнил, что ещё не давало покоя.

— Тхам…

— Что? — Ворон почти раздражённо обернулся.

Очень осторожно и тихо, я медленно произнёс:

— В рхучье… шлем. Рхядом пер…чхатки, — вообще-то они сохли на берегу, но тем не менее — рядом. На все пояснения моего горла точно не хватило бы.

Такое впечатление, будто новый знакомый сейчас мысленно обматерил меня — уж больно выразительной была пауза.

— Хорошо, — бросил он наконец и исчез из виду. А я попытался откинуться назад, тихо зашипел от боли в перевязанной спине и в итоге улёгся на живот, прикрывая глаза.

И вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь.

Я больше… не один?

***

С безымянным чужаком оказалось трудно совсем не так, как Ворон представлял. Только теперь всё ещё сомнительное красноглазое приобретение уже никуда не денется, и с этим придётся жить. Хотя его скудные знания о мире оставались на руку рыцарю, помимо всего прочего недоумевавшему, как чужак мог так запросто принимать воду и еду из рук абсолютного незнакомца. Наивность? Вряд ли. Доверчивость? Тоже маловероятно. Чужие исковерканные кошмарным произношением слова вполне ясно давали понять — сейчас он Ворону пока что верил. Или же просто увидел выгоду в его обществе.

— Почему ты мне веришь?

Уже почти союзник поднял голову, отвлёкшись от своего меча. Выглядел он заметно лучше, благо восстанавливался гораздо быстрее, чем обычный человек. Это позволяло надеяться на скорую проверку боем, но пока что Ворону приходилось удовлетворять любопытство чужака по жизненно важным и не очень вопросам и терпеть его экзерсисы в речи. Ответной информации, увы, по-прежнему было прискорбно мало.

— Ты мог убхить. Не уб-ил. Помог, — произношение явственно улучшилось, теперь дождаться бы, когда снова заговорит на нормальной громкости.

— Ты же понял, что я это сделал не за твои красивые глаза.