Осколок (СИ)

Не для этого я живу.

А для чего?

Поймав себя на том, что бездумно мочу в воде тряпку, глядя в никуда, я опять встряхнулся. Это выпадение из реальности после очередного осознания тоже начинало уже раздражать. Мешало видеть происходящее в полной мере. Надеюсь, со временем, когда я здесь освоюсь, это пройдёт.

Вычищая шлем, а потом и полоща вполне избавившиеся даже от вони перчатки, я повторял про себя: я обязательно найду цель. Найду смысл. Они мне нужны — значит найду. Откуда такая уверенность, что это важно? Она просто была, и всё. Я не мог ни объяснить, ни понять источник этого знания о себе. Не память — нечто иное. То, чем я являлся. И принимал как данность — а что ещё оставалось?

========== Решение ==========

***

Группа Палачей возвращалась в Ярнам. Следить за ними приходилось осторожно, чтобы не спугнуть, не насторожить раньше времени. Ворону было всё равно, что жертвы там нашли, переговариваясь и похохатывая — долго это всё равно не продлится. Однако затем всё пошло совсем не так, как предполагалось, и вместо того, чтобы атаковать, рыцарь затаился ещё больше, пристально наблюдая за разворачивающимся действом.

А посмотреть было на что.

— Эй, ты! — сидевшая на берегу фигура обернулась, блеснув красными глазами. Отсвет факелов выхватил из сумрака пепельные волосы, влажными сосульками свисавшие вдоль укрытого тряпичной маской лица.

— Да ладно, неужели нам попалось отродье Кейнхарста? — присвистнул один из Палачей, и Ворон неслышно фыркнул. Ну конечно — уничтожив “гнездо порока”, они теперь ищут новых жертв, чтобы оправдать свою жажду крови. Тем временем фигура недоумённо склонила голову набок, продолжая безмолвствовать. С такого расстояния видно было не слишком хорошо, но разобрать металлический блеск элементов незнакомой брони Ворону удалось. Да, незнакомец был чем-то похож в одежде на местных — но в то же время разительно отличался. Настолько, что казался совершенно чужеродным.

— Вы посмотрите, — другой Палач пнул валявшийся на земле мешок, что-то оттуда вывалив, — он ещё и крыс собирает. Что, оголодал?

Чужак сузил глаза, но вновь промолчал, пожав плечами. Ворон не мог не заметить, каким цепким, намётанным взглядом тот оглядывал постепенно окружавших людей.

— Даже разговаривать разучился, нечестивое отродье? — они чувствовали свою силу. Чувствовали власть над чужой жизнью. Решили поиграться.

Ворон тихо втянул воздух.

Рано.

Не сейчас.

Разжать стиснувшие рукоять пистолета пальцы. Унять удушливую ненависть.

Рано. Ему не нужен лишний риск.

Один из Палачей достал из-за спины молот. Чужак начал подниматься — и падальщики шагнули назад при виде меча, что до этого момента лежал за камнями. Добыча оказалась с зубами.

Но их всё ещё было больше.

— Думаешь, большой кусок железа тебе поможет? — теперь достали оружие уже все пятеро. Главный и вовсе нёс Колесо Логариуса, от вида которого до сих пор ныли борозды шрамов на боку.

— Раз решил поднять оружие на нас — прими же кару!

В ответ чужак поднял меч, наставив его на Палачей, и склонил голову, приложив вторую руку со странным кинжалом к плечу в незнакомом, но явно что-то значившем жесте. Он точно не мог быть из Кейнхарста.

***

Эти люди не казались неправильными. Но и обычными не были. Особенно тот, с колесом. Это его оружие? Серьёзно?

Я не знал, почему ответил им таким жестом. Откуда он вообще всплыл в голове, словно въевшийся в подкорку рефлекс, независимый от памяти.

Они решили меня убить, назвав тем, про что я даже не слышал. Почему? Уже неважно. Важно вовремя среагировать на свист стали и странных каменных молотов.

Ближайший ко мне умер быстро, попросту не успев вскинуть своё оружие. Я снёс его голову, что ударилась о плечо второго и покатилась по камням, после чего рванул к “отмеченному”. Меч заскрежетал по подставленному камню, высекая искры, сбоку мелькнуло движение — пришлось отпрянуть, пропуская мимо себя удар молота, глухо ухнувшего в землю. И новый выпад клинком, завершившийся диким воплем: противник рухнул на землю, дёргая кровавыми обрубками вместо рук. Я едва успел увернуться от нежданного блеска стали — оказывается, молоты хранили в рукоятях клинки, и это едва не стоило мне вспоротого бока. Блок на кинжал, пинком отбросить от себя — и одним прыжком оказаться перед следующим, “колесоносцем”.

Я видел, как раздвигался обод колеса, и в щели показались шипы. Но я не ждал окутавшей оружие багровой дымки, и остановить удар уже не смог, влетев в противника всем весом. Колесо выдержало, а мои руки по локоть погрузились в вырвавшиеся из него тени.

Практически зажившую рану опалило огнём, но я почти не заметил этого — потому что пытался вдохнуть от впившейся в душу боли и ненависти. Полуослеплённый, я прянул назад, почти на слух отмахнувшись от новой атаки. Влажный хруст и глухой звук падения дали понять: удар достиг цели. Тело трясло мелкой дрожью, я пытался сморгнуть багровую пелену, вытряхнуть из ушей вой множества яростных голосов — и пропустил удар. Правую руку свело судорогой, лишь чудом я не разжал пальцы и вновь отпрянул.

Их осталось двое. И больше они меня не недооценивали.

Ждать, пока враги замкнут клещи, я не стал, метнувшись вбок, к более “безопасному”. В душе продолжали клокотать остатки чужой ненависти, пробуждая что-то… тёмное, а моя собственная ярость уже бежала искрами огня по стали.

Искрами?..

Едва заметный шлейф прочертил воздух. Рука с мечом слушалась плохо, но на один хороший удар этого хватило — не ждавший огненного всплеска враг отшатнулся, рефлекторно зажмурившись и поджав явно сломанную руку… а вот отпрянуть я не успел. Не до конца.

Окутанные багрянцем шипы лишь царапнули одежду, слегка задев кожу — но меня тряхнуло так, словно сквозь тело прогнали тучу раскалённых игл. Дыхание снова сбилось, я мотнул головой — и не понял, когда на меня обрушился ещё один удар, на сей раз полностью достигший цели.

— Это тебе за наших братьев, тварь! — в голове звенели голоса, многие, многие голоса, проклинавшие, звавшие, безумные… За ними я почти не слышал чужую речь, пошатнувшись и оперевшись на меч. Левая рука повисла окровавленной плетью, я даже не мог почувствовать рукоять кинжала, хотя знал, что всё ещё сжимаю её.

Нельзя. Я должен… должен…

Ещё один удар, тяжкий, глубоко разодравший спину, заставивший рухнуть на колени. Ещё одна волна чужой ненависти и жажды крови, мешающая дышать и думать.

— Мы тебя сразу не убьём, и не надейся даже!

Я цеплялся за рукоять меча и смотрел, как капала на землю моя кровь. Кажется, в ней были искры. Или это отблески факелов?

Я должен… мне нельзя, я должен…

Должен что?

Жгучие иглы слишком многих голосов продолжали жалить тело и разум, затем — попытались вгрызться в так пугавшую меня Тьму, успевшую подняться из глубин души. А я ведь знал, что она никуда не ушла…

Как и Пламя.

***

Больше медлить смысла не было. Чужак сражался хорошо, даже прекрасно, с явным знанием того, как надо вести бой с несколькими противниками — но он не учёл убийственную ауру проклятого Колеса. И именно это обстоятельство стало для него роковым. Хотя Ворон не мог не признать — даже под таким ударом неизвестный воин продержался долго, сумев вывести из боя практически всех Палачей. Даже жаль…

Два оставшихся на ногах Палача отступили от того, кого только что хотели продолжать истязать, а Ворон неверяще смотрел на окутавшую долговязую фигуру дымку. Рядом с чистейшими искрами неведомо откуда взявшегося огня вокруг сгорбившегося на коленях силуэта витали клочья тьмы, сплетаясь между собой, пожирая друг друга, перерождаясь… во что?