Врата Лилит (СИ)

  - Я выберу, только взамен вы сначала ответьте на мои вопросы. Где я нахожусь и почему мой проводник говорит, что здесь нельзя остаться, хотя тут лучше, чем там, откуда я пришел, и почему я не похож на вас?

  Из толпы теней вышла одна - та самая, которая минуту назад растолкала остальных - у неё было больше всех щупалец.

  - Все новички задают одни и те же вопросы! Но так уж и быть... У нас здесь лучше, потому что женские сектора всегда лучше мужских, а остаться вам тут нельзя, потому что иначе нам всем придет конец - желания к совокуплению у нас столь неодолимы, что мы можем просто сожрать друг друга или умереть от истощения. Признаться, многие из нас предпочли бы и такую участь, но хозяева этого не допускают - почему, спроси у них сам! А ты не похож на нас просто потому, что новичок... Вот поживешь тут пару тысяч лет - вот и будешь, как я, хе-хе! Чем больше щупалец, тем больше наслаждений - тебе это ещё предстоит изведать... Поверь мне, что со мной тебе понравится! А теперь спускайся и делай выбор, как обещал!

  Другие щупальцерукие тени тоже подступили к дереву и, взявшись за 'руки', стали сначала медленно, но постепенно все ускоряясь и ускоряясь плясать вокруг него хороводом, что-то тихо и ритмично припевая. Голоса их были сладкие, как мед, а движения мягкие и плавные, у Ганина закружилась от них голова. Он почувствовал неодолимое желание спуститься вниз, в эти шелковые объятия и испить сполна чашу неведомых смертному наслаждений! Кажется, Ганин даже стал понимать, о ЧЕМ они поют. В голове его сами собой зароились образы, образы сложились в слова, а слова - опять в образы...

  Перед мысленным взором Ганина промелькнули какие-то древние, высокие, в несколько человеческих ростов, вертикально стоящие то рядами, то по кругу, бледные камни - целый каменный сад! -, сверкающие серебристым сиянием под полной луной; холм, увитый ароматными, такими же бледными, цветами, до него донеслись веселые визги и пронзительные звуки музыкальных инструментов - флейт, свирелей и барабанов. А потом возникли какие-то фигуры - полуобнаженные девицы и юноши, одетые в шкуры то ли медведей, то ли козлов, с венками из плюща на головах, босиком, экстатически плясали какие-то дикие хороводы возле светящегося в центре холма алтаря из серебристо-белого камня, рядом с которым стояла статуя обнаженной девушки с натянутым луком и стрелой в руках. Танцующим было так весело, так хорошо, что Ганин не выдержал и полетел что было сил прямо к этим волшебным камням, чтобы присоединиться к танцующим...

  Но в этот миг видение прекратилось и он увидел, что летит не к прекрасным девушкам и юношам, а мерзким паукообразным щупальценогим и щупальцеруким тварям, с сладострастно истекающим пенистой влагой отверстиями - то ли ротовыми, то ли половыми...

  В последний момент Ганин лихорадочно заработал руками и вновь взлетел в воздух, а щупальцерукие тени разочарованно завыли на всю лужайку - да так громко, что теневые ветви раздвинулись и на лужайку ворвалось сразу трое здоровенных псов - шестилапых, с хвостами-змеями и ошейниками из змей на толстых шеях, красными с тарелку глазами и белыми хищными клыками, с которых стекали хлопья пены. Они тут же, оглушительно лая, напали на щупальцерукие тени, и те, взвизгнув, бросились, кто куда. Вслед за собаками на полянку ворвался верхом на приземистом носороге какой-то черный мохнатый тип с козлиными рогами на голове, красными глазами и ногами с козлиными копытами. Спрыгнув с носорога, он быстро подскочил к неистово совокупляющимся на траве теням, истекающим какой-то зловонной пенящейся жидкостью и рычащим от наслаждения, и хватанул по обоим бичом с огненно-красными хвостами, так что во все стороны полетели снопы искр. Обе тени взвизгнули, но не расцепились, продолжая спариваться. Тогда козлоногий стал бить их ещё и ещё, четвертый, пятый, шестой раз, но тени все равно упорно не хотели расцепляться, а рык их все возрастал и возрастал.

  - Прекрати! Немедленно прекрати! Ты разве не видишь, что им больно! - воскликнул Ганин, совершенно забыв про страх, и приземлился рядом с козлоногим.

  Но козлоногий лишь смерил его презрительным взглядом и злорадно рассмеялся, потрясая огромными, толстыми и острыми рогами.

  - Больно!? Больно, говоришь?! А-ха-ха-ха!!! - и ещё пару раз, с видимым удовольствием, хватанул их бичом, так что огненные искры посыпались снова. - Да, пусть им будет больно! Пу-с-с-с-с-сть, а-ха-ха!

  Ганин бросился на козлоногого и схватил его лапу обеими щупальцами, пытаясь вырывать у него бич - козлоногий же был больше двух метров ростом, без малого!

  Но тот оттолкнул его, словно мешок с соломой, и Ганин кувыркнулся на траву.

  - Скажи спасибо, что тебя не огрел! Не лезь в мою работу!

  И козлоногий опять принялся стегать несчастных изо всех сил и лишь когда Ганин насчитал двенадцатый удар, одна из теней, жалобно взвизгнув, отцепилась, наконец, от своего любовника и бросилась прочь. Убежала и другая, но козлоногий ни за кем не гнался - он свою работу выполнил.

  - Барятинский! Марш в свой сектор, пока ещё не всыпал - ты меня знаешь! А новичка не выпускай одного - если его сожрут, а ты был виноват - семь шкур спущу! Собаки у меня, сам знаешь! Тень затряслась от ужаса, когда все три пса единогласно зарычали, а змеи на их шеях зашипели, повернув свои морды в его сторону. Даже носорог издал дикий рев, обнажив почему-то львиные клыки.

  - Ну, все, я пошел! - козлоногий бойко вскочил на носорога и вместе с собаками был таков, а тень, грустно понурив голову, медленно поплелась по пустынным рощицам и лужайкам обратно к отверстию тоннеля.

  Когда оба путника вернулись на побережье светящегося озера, Ганин набрался смелости и, тронув тень за плечо - вся спина у неё была покрыта светлыми бороздками - то ли шрамами, то ли ожогами -, тихо, исполненным жалости и сострадания дрожащим голосом, сказал:

  - Значит, ты из братьев Барятинских... Михаил или Алексей?

  - Михаил... - еле слышно и также печально прошелестела тень.

  - А где брат твой?

  - А он в другой сектор ходит развлекаться - к мальчикам...

  Ганина передернуло от отвращения.

  - Хорошенькое развлеченьице, нечего сказать - бичами по спине!

  Тень взглянула на него удивленно и пожала плечами.

  - Хоть такое-ссс... Говорят, на уровне девятом, где убийц-с-с-с-сы сидят, раз-з-з-з-звлечения покруче - друг друга реж-ж-ж-ж-ут круглые сутки. Там, чтобы их раз-з-з-з-знять, надо бить раскаленными докрасна железными дубинками, а то и чем похуж-ж-ж-ж-же... Мы тут ещё блаж-ж-ж-женствуем! Девочки, сам видел, как на подбор и всегда готовы. Так что - вдруг повеселев, встрепенулась тень - ж-ж-ж-ж-живи да радуйс-с-с-с-ся! Кстати, а тебя как звать-величать? - тень приветливо протянула одно из щупалец.

  - Я - Ганин! - и он протянул ему в ответ свое щупальце. Но эффект от его фамилии оказался совершенно обратный - тень испуганно съежилась и отпрыгнула в сторону.

  - Х-х-х-х-х-художник! Х-х-х-х-х-художник! Х-х-х-х-х-удожник!!! Чур, меня, чур! Охрана-а-а-а-а! Художник здес-с-с-с-с-сь!

  Ганин схватился было за голову, но тут же, откуда ни возьмись, сверху показался огромный жирный черный ворон и, стремительно спикировав на тень, хлопнул её металлическим клювом в темя, и та бессильно рухнула, погрузившись прямо в светящийся поток...

  - Убил! - вздохнул Ганин. - Убил его!!!

  - Как же, убьешь эту сволочь, как бы не так, кар-р-р-р-р! - обиженно прокаркал ворон, сверкая глазками-бусинками. - Проспится - вылезет - зато помнить ничего не будет!

  - Ой, да это река - Лета, что ли?

  Ворон хитро посмотрел на Ганина и закряхтел от смеха.

  - Типа такого, кар-р-р-р! Когда их тут все достает, пытаются топиться в ней, а потом вылезают как новенькие, а память у них отшибает надолго... Впрочем, нам пора, Госпожа ждет! Следуй за мной!

  Ганин взлетел вслед за вороном и нырнул опять в какой-то черный колодец, открывшийся прямо перед ними, в стене...