В поисках человечности (СИ)

Оставшись один во дворе, Бэн достал свою записную книжку и стал перечитывать последние записи, сверяясь со сделанной работой. Его отвлёк один из слуг Дмитрия, работавший на конюшнях.

— Доброй ночи, Бэн, — поздоровался Готс.

— Доброй, — Бэн кивнул, и, убрав записи, пожал мужчине руку.

— Приехал выбрать новую лошадку? — спросил гуль Носферату, обходя Силь и похлопывая её по крупу.

— Да. Не мешало бы похлопотать.

— За лето родилось почти тридцать прекрасных жеребят. Или они слишком молоды для тебя?

— Нет, Силь пока на ногах. Я выберу молодого коня и оставлю вам на воспитание, пока не придёт срок для этой.

— Жаль, что ты не согласился сделать Силь гулем. Столь прекрасный образец! — Готс приподнял лошади губы, рассматривая состояние зубов. Кобылка раздражённо откинула его пальцы.

— Гули подчиняются хозяевам. А Катерине не нужна лошадь.

— Понимаю, — Готс продолжал ходить кругами, растягивая слова, словно чего-то вынюхивая.

— Ну, так что, покажешь жеребят? — не выдержал его медлительности Бэн.

— Конечно. Все молодые особи ещё при нас. Только парочка забронирована другими гулями, но если ты захочешь, я позволю тебе перебить цену, — гуль поманил его за собой и направился к загону для молодых.

Силь осталась у забора, обижено тряся головой, словно понимала, что ей ищут замену.

— Смотри, выбирай, — Готс махнул рукой на открытый загон, в котором паслось более сорока жеребят от года до полутора месяцев. С малышами рядом дремали мамаши. — Через пару недель переведём их в крытые стойла. Тот, кто тебе приглянется, пойдёт в элитное жильё для будущих чемпионов, — усмехнулся мужчина.

Бэн вошёл за ворота и неспешно прогуливался между животными, изредка интересуясь их возрастом и родословным. Никто особенно ему не приглянулся, но в итоге его выбор пал на совсем молодого жеребёнка. Животное имело очень красивый окрас. Шерсть красно-коричневого цвета и чёрная грива.

— Прекрасный выбор, — монотонно заметил Готс. — Дашь ли имя?

— Рэм.

— Ему два месяца. За содержание и обучение плати вперёд. Когда придёшь забирать, избыток получишь назад.

— Знаю, — Бэн вытащил кашель и отсчитал монеты, — сорок талеров. На первое время хватит.

— Ага, — Готс пересчитал деньги, — если только на еду, то года на четыре. За жеребца ещё пятнадцать и тренировки по два талера в месяц за грумера.

— Я знаю ваши расценки. К весне привезу остальную сумму.

— Меня устроит. Запишу Рэма за тобой, — Готс неспешно двинулся к выходу, также неспешно, как и говорил.

Бэн всё ждал сообщения от Катерины, не уверенный, что может покинуть Кепеник без неё, и не зная, насколько она ещё задержится. Вернувшись к Силь, он забрался в седло, рассчитывая съездить в городок и купить чего-нибудь съестное. Готс не отставал и, не позволяя ему уехать, теребил морду лошадки, что-то ей нашёптывая.

— Чего ещё? — рассердился юноша.

— Продай мне её, — заискивающе сказал Готс.

— Зачем она тебе. Силь стара, ей почти тридцать лет.

— Она всё ещё сможет стать гулем. Я отпою её кровью. Силь знаменита и на арене сможет заработать огромные состояния.

— Я не позволю выставлять мою лошадь на арену! — Бэн ударил пятками Силь в бока, и кобылка попыталась обойти назойливого слугу Носферату, но Готс схватил её за узду, не давая проходу.

— Я хорошо заплачу. И тебе не придётся беспокоиться о заслуженным отдыхе своей старушки.

— У Силь не будет отдыха. Она погибнет в бою, как и подобает солдату, — отпихнув Готса от морды лошади, Бэн вывел её со двора.

(Кёпеник. 24 сентября 1808 год. Ночь). Пятница (Бэн)

Катерина связалась с Бэном, когда он заканчивал поздний ужин. Оставив пару монет трактирщику, юноша быстро направился к указанной точке, где Палач ждала его.

— Вампир прибыл по душу Джетта. Передам Вильгельму, пусть он сам решает дела с Бруджа. Очень раздражают зачастившие к нам гости, — сказала Катерина, как только Бэн поравнялся с ней.

Женщина забралась к нему на лошадь. Сев перед ним на колени, она вертела головой, принюхиваясь к ночному холодному воздуху.

— У Джетта надёжная защита от проникновения. Днём его там никто не отыщет, — заметил гуль.

— Ага. Если только цитадель не сожгут. Что ещё удалось узнать про его охранные заклинания?

— Я предполагаю, что если я буду держать в руках его слугу, то смогу преодолеть барьер.

— Попробуй. Но Джетт будет вне себя, когда узнает, что ты ползаешь по его подземельям!

— Я буду осторожен. Он никогда об этом не узнает, а мне необходимо выполнить ваш приказ.

Катерина промолчала. Бэн ждал её дальнейших указаний, но Палач сидела тихо.

— Я не давала тебе приказа следить за Джеттом, — наконец сказала она. — Я думала, это твоя инициатива! — Катерина подняла голос.

— Но... — Бэн опустил голову. — Простите. Кто-то использовал на мне гипноз.

— Эрих! — прошипела Палач, сжимая кулаки. — Уничтожу ублюдка!

— Не думаю, что это он. — Бэн заметив её гневный взгляд, съёжился, — сегодня я встретился с Марианной, и у меня было сильное ощущение дежавю. Возможно, за всем стоят Тремеры. Я не знаю, почему Пётр решил использовать меня, но в его интересах было бы следить за Джеттом, учитывая, что Дита обманула их.

— Возможно. Но Эриха со счетов не списывай. Сначала он натравил на тебя Викторию, теперь ещё и группу саббатников на своей территории встречал...

— Уверен, это так же был не Эрих...

— Не спорь, скот! — Катерина зарычала на него, и Бэн втянул голову в шею. — Обосновывай, — немного успокоилась она.

—Я нашёл ту лошадь. Её тело было в Потсдаме с отрубленной головой. От неё избавились, а значит Каинит, что пользовался ею, знал, что его будут искать.

— И что? Где доказательства, что Эрих не причём?

— В ту ночь Шериф провёл более шести часов с Каспаром, Вильгельмом и Густавом, обсуждая контрибуции. На этой неделе Берлину придётся выплатить более сорока миллионов марок, и у нас нет таких денег. Эрих был там, он не мог встречаться с Саббатом.

— Вот как он всегда умудряется ускользнуть от подозрений! — Катерина перестала злиться, и Бэн тоже расслабился. — Ладно, говори, кто тогда встречался с саббатниками!

— Я сделал список всех подозреваемых. Их всех тех, кто владеет подходящим телосложением и дисциплиной, чтобы скрыть свою внешность.

— И сколько подозреваемых?

— Пять: Дмитрий, Давидов, Борис, Робин и Пётр.

— Все подозрительны! Тщательнейшим образом проверить! Хотя Дмитрия оставь. Уродец и шага без Эрилес не сделает. Тремер делает вид, что страдает агорафобией, но думаю, его ритуалы опутывают весь Берлин. Остановись сперва на нём, у него и гипноз силён. И когда узнаешь, кто лез тебе в голову – сразу сообщи, — Катерина злобно усмехнулась. — Поговорю с ним по душам. И продолжай держать контроль над Викторией. Узнай, чего добивается.

— Хорошо, Катерина.

— Жаль, след двоих выживших потерян. Я бы их попытала!

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1809 год). Дневник Бэнджамина Груневальда

Вторую неделю мне не везло. Словно сговорившись, неприятности толпились у моей двери и приходили одна за другой. Я совершал ошибки и, споткнувшись раз, не мог поправиться, подняться. Казалось бы – мелкие оплошности, но когда Катерина начитала злиться на меня, всё валилось из рук. Словно я был не способен порадовать госпожу, словно был необразованным молодым рабом, не знающим, как правильно себя вести. Ошибки в моём возрасте недопустимы, но я так привык к своей власти, своей вседозволенности, что, принимая решения, давая распоряжения, нередко забывал, что всё имеет свои последствия. И теперь мне приходилось расхлёбывать последствия своей глупости.

Я пересматривал отчёты о двухнедельной слежке за Джеттом и с ужасом осознавал, что делал это по приказу какого-то неизвестного мне вампира. Как избавиться от внесённой гипнозом команды? Как защититься от новых? Я понятия не имел, кому и зачем хотелось следить за новоприбывшим пиратом. А рядом, всего в двух шагах, крутилась и щебетала ангельски прекрасная, с невинным личиком и наивным блеском в глазах, профессиональная лгунья. Я не говорил ей, что тайна Джетта мне известна. Не говорил, что, возможно, об этом скоро будут знать и другие. И хотя Дита умело претворялась гулем Карла, волей-неволей я слышал от неё печальные вздохи и сожаления о бывшем господине. Возможно, она доверяла мне, возможно, не думала, что я следил за ней. В любом случае сейчас я не хотел ей говорить о том, что знаю. Хотя бы потому, что не был уверен, на кого работаю.