Сыны Всевышнего (СИ)

– Пей.

Бергер отхлебнул и сморщился:

– А можно сахару? – жалобно спросил он.

– Да, ради Бога! – Роман бухнул в чашку чуть не половину сахарницы.

– И воды…

– Сколько угодно!..

Он сидел напротив Бергера, который, мотая головой, зажмуриваясь и обжигаясь, послушно глотал зверски концентрированный кофе, запивая его, словно гадкую микстуру, водой, и смотрел на это невинное создание полными ужаса глазами. Когда Кирилл поставил пустую чашку на стол и вопросительно взглянул на него, Роман решительно сказал:

– Наш договор отменяется.

– Один ты не сможешь, – сочувственно глядя на него, ответил Кирилл.

– Значит, всё отменяется.

– Зачем врать? Никогда не поверю, что ты откажешься от этой возможности.

Догадливый! Смотрит так понимающе...

– Что ты предлагаешь?

– Николай Николаевич, наверное, уже знает…

Роман и сам об этом думал. Вот сейчас явится, отберёт всё и руки поотрывает, чтобы впредь неповадно было. Возможно, это был единственный шанс. Упущенный.

– Нужно сделать это прямо сейчас, – мягко подсказал Кирилл.

Ах ты, тихоня! Злоупотреблять доверием Учителя! И это после всего того, что уже с тобой из-за этой штуки случилось!.. И кто здесь маньяк?

– Мы пойдём вместе, – вдохновенно предложил Кирилл. – Остаться ты не захочешь, а я – не смогу. Меня эта штука затягивает. Да одного я тебя и не пущу. Значит – вместе.

– И как мы вернёмся, умник?

– Из того, что я видел, я понял, что путешествие закончится, если мы достигнем конечной точки пути.

– Кстати, подробнее, что ты там вообще видел?..

– Я сразу увидел дорогу. И пошёл по ней. Потом я увидел всё сверху. Это была Карта. Я был в самом начале пути, а дорога шла по спирали к центру.

– С чего ты взял, что, если мы доберёмся до центра, мы сразу вернёмся?

– Ну, она так устроена – эта вещь. В этом и смысл. Ты можешь застрять по пути, но если ты дошёл до конца – тебе больше нечего там делать, и ты возвращаешься. Как в компьютерной игре: «Game over».

Роман рассеянно смотрел перед собой и кусал губы. Сердце его колотилось так, будто хотело выскочить из груди. Похоже, Бергеру можно верить. Соблазн был велик. Но и риск – тоже. Ведь они не успели как следует подготовиться к этому путешествию. Роман сцепил ставшие ледяными пальцы и тут наткнулся взглядом на чашку, из которой пил Бергер. Медленно взяв чашку в руки, он принялся рассматривать чёрные подтёки на стенках: вот спираль – у него даже закружилась голова, с такой скоростью она пронеслась у него перед глазами, что-то тёмное несётся навстречу – ещё, ещё, ещё… Роман тряхнул головой. Что-то тёплое, как солнце, огромное, яркий свет… Да, пожалуй, Бергер вернётся… Ну что ж – остальное неважно. Ведь за себя Роман отвечает сам.

– Пойдём, – Роман решительно поднялся и протянул руку Бергеру. Тот доверчиво положил на неё свою ладонь и широко улыбнулся:

– Жил-был у бабушки серенький козлик…

Он ещё и смеётся!

– При чём тут козлик?

– Вздумалось козлику в лес погуляти… – невинно уточнил Бергер и, пристально глядя в сверкающие каким-то совершенно безумным огнём глаза Романа, добавил со вздохом, – Ave, Caesar, morituri te salutant (3)!

3 Радуйся, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя (лат.) – Эту фразу произносили гладиаторы, выходя на арену сражаться.

====== Глава 26. Начало пути ======

Да, с Бергером всё оказалось проще и эффектнее. Он моментально впал в транс и сразу увидел дорогу. Роману оставалось только последовать за ним. Их тотчас ослепило яркое солнце. Белая пыль на каменистой дороге хранила отпечатки колёс проехавшей по ней когда-то повозки. Было безветренно, жарко и очень тихо. Выцветшее голубое небо низко нависало над этой абсолютно плоской равниной, покрытой чахлыми кустиками.

Не перемолвившись ни единым словом, они целеустремлённо зашагали вперёд. С гулко бьющимся сердцем Роман почти летел по дороге, нисколько не сомневаясь, что легко преодолеет все препятствия и получит то, ради чего пришёл сюда. Хотя, куда – сюда? Скорее уж Бергер понимал, где они оказались. Самого Романа это мало волновало, равно как и цена, которую ему придётся заплатить за Ключ. Он готов был на всё с того самого момента, как безграничная свобода, о которой можно было только мечтать, таинственно подмигнула ему из глубины испещрённого древними знаками драгоценного артефакта. Не зря он столько таскался за этим ботаником. А ведь это было довольно унизительно! Зато теперь, благодаря Бергеру, он избежал многих сложностей и оказался здесь вообще безо всяких ритуалов, заклинаний и особых усилий.

Роман оглянулся на Бергера и подивился произошедшим с ним переменам. Кирилл выглядел на удивление… безжалостным. Детские черты его лица освещала улыбка, но глаза при этом были совершенно холодными и излучали такую сумасшедшую энергию, что его взгляд оставлял ощущение уверенного прикосновения.

– Ещё немного, и там впереди будет деревня, – успокоил его Кирилл.

– Когда ты успел снять ботинки? – Роман с удивлением уставился на босые запылённые ноги одноклассника. Сами ботинки, связанные шнурками, болтались у него на шее.

– В самом начале, – пожал плечами Бергер. – Жарко ведь…

Роман подумал, не стоит ли поступить также, но махнул рукой и не стал останавливаться из-за такого пустяка. Возможно, цель уже близко, и их путешествие закончится, едва начавшись. Он почему-то очень верил в это.

Вскоре, как и обещал Кирилл, впереди показалось крохотное селение – всего несколько домов. Они остановились под высоким деревом, которое поникшими от жары листьями нависало над узким каменным колодцем. Вдвоём они сняли с колодца тяжёлую крышку. Роман заглянул внутрь и содрогнулся: вода показалась ему тёмной, неподвижной – жуткая завораживающая бездна, которая тихо и ненавязчиво поманила его к себе. К счастью, в этот момент Бергер отстранил его и опустил вниз большой глиняный кувшин, привязанный тут же видавшей виды верёвкой к вбитому между камнями заржавленному кольцу.

– Майим, – задумчиво сказал Кирилл, поливая воду Роману на руки, чтобы он мог умыться.

– Что? – стряхивая капли, переспросил тот.

– Вода на иврите будет «майим».

Слово похожее на всплеск. И какой же у неё потрясающий вкус… При чём тут иврит? Почему Бергер заговорил об этом? Надо будет спросить. Не забыть…

Роман сел прямо на землю и прислонился к прохладным камням колодца спиной. Он закрыл глаза, чувствуя затылком шершавую поверхность каменной кладки. Древний камень. Какая тёмная и неподвижная у него сердцевина… Как там внутри спокойно… Чудесно, наверное, быть камнем. Лежать на берегу реки. Ничего не бояться, ни о чём не думать, ничего не хотеть. Просто чувствовать. Воспринимать. И хранить потом в себе. Бесконечно впитывать в себя ощущения. Беречь внутри себя эти крохотные сверкающие кристаллы. Вода лениво плещется у него под боком. Солнечная рябь тонкой сеточкой дрожит на его поверхности. Руки. Тепло рук, заботливо укладывающих его в круг… Шершавые и такие живые ладони – сколько из них сочится чувств и воспоминаний. Какие яркие картины мелькают перед глазами. Ветер треплет край навеса. Сколько хватает взгляда – равнина и над нею небо. Солнце слепит глаза. Блеянье овец. Улыбающееся лицо мужчины, который наклоняется над ним. У него чёрная курчавая борода. Такая жёсткая на ощупь. Мужчина смеётся, отцепляет маленькие пальчики, которые дёргают его за бороду. И подкидывает его вверх. Ух, как захватывает дух!..

Бергер? Почему у него такое испуганное лицо? Чего он хочет? Наверное, надо открыть глаза. Господи, как же трудно открыть глаза! Ощущение, будто тело соскальзывает. Летит и не за что ухватиться. Кругом вода. Которая оказалась ледяной. И очень страшной.

Чёрная жидкость мгновенно поглотила его, сомкнувшись у него над головой. Но он не тонул. Он как будто висел в пустоте. Вода текла сквозь него, словно между молекулами его тела было достаточное расстояние, чтобы она могла свободно сквозь него просачиваться. Соприкосновение с нею было омерзительным. Ненависть, ярость, гнев, боль струились внутри его тела, жаля его подобно разрядам электрического тока. Казалось, это чудовищное напряжение невозможно вынести. Ещё немного и – конец, он просто взорвётся. Но чем большее страдание причиняли Роману эти прикосновения, тем яростнее становились атаки этой слепой, злобной, бездушной субстанции.