Сыны Всевышнего (СИ)

– Не ерепенься, – весело сказал Роман. – Я всё равно от тебя не отстану. – Он мог бы поклясться, что при этих словах в глазах Бергера мелькнул ужас.

На этой оптимистической ноте прозвенел звонок. В класс вошёл Николай Николаевич. С неподдельным интересом взглянул на них. Настроение у него явно было прекрасное.

– Здравствуйте, друзья! – радостно воскликнул он, когда все расселись, – Кто расскажет нам о славянофилах? – Он дружелюбным взглядом обвёл класс и как бы невзначай остановился на Романе. – Князев! Я ведь давно Вас не спрашивал! – Он склонился над журналом. – Ну, так и есть! Пожалуйте к доске!

Бергер немного повеселел, и была-таки доля злорадства в его взгляде, которым он провожал Романа, пока тот шёл между рядами.

Николай Николаевич стоял у своего стола и улыбался Князеву ласково и лучезарно.

– Прошу Вас, Рома, начинайте.

Роман привычно настроился считать и воспроизвести вслух нужную информацию. Он уже открыл было рот, чтобы начать рассказывать, как неожиданно связь с источником оборвалась. В голове стало тихо и пусто. В принципе, Роману понравилось это состояние. Абсолютная безмятежность и ясность. Ему только не нравилось, что он стоит при этом, как дурак, перед всем классом и не может сказать ни слова.

Николай Николаевич улыбался, но взгляд его был безжалостен.

– В чём дело, Рома? Вы не готовы к уроку?

Роман покачал головой так неуверенно, что осталось непонятным, означало это движение отрицание или согласие.

– Не пугайте меня, Князев. Вы же отличник! Я не верю, что Вы ничего не знаете о славянофилах.

Роман вопросительно взглянул на учителя: «Может, отпустите?». Николай Николаевич насмешливо склонил голову набок:

«Слушай тишину, мой мальчик, –

Море зыбкого безмолвья.

В тишине плывут долины

И блуждают отголоски.

Тишина склоняет лица

До земли…».

Роман начал смеяться. Не отводя взгляда от сверкающих, как два стальных клинка, глаз Аверина, он кусал губы, чтобы не захохотать в полный голос.

– Я вижу движение мысли на Вашем лице. Ну же, Роман, не стесняйтесь. – Тихо и властно, словно заклинатель змей, увещевал его Николай Николаевич.

«Чего Вы от меня хотите?»

«Не смей обижать Кирилла. Никогда. Ты причинил ему боль. Это недопустимо».

«Больше не буду. Честно».

– Ну что ж, Роман, как мне ни жаль, но я вынужден поставить Вам двойку.

Князев, по-прежнему смеясь, развёл руками.

– Ступайте, мой друг. Надеюсь, больше такого не повторится, – великодушно отпустил его учитель.

====== Глава 22. Легенда ======

Итак, теперь расклад ясен: Бергера опекают, как наследного принца. Какой переполох устроили только из-за того, что Роман решил с ним познакомиться! Ночью один явился, сейчас второй ему пальчиком погрозил. «Интересно, а что ж им от меня-то было надо? Тогда, ещё до того, как они взялись за бедняжку Бергера? Непонятно…» – размышлял Роман.

– Рита, прошу Вас, передайте, пожалуйста, Ольге Анатольевне, что я забираю Бергера на этот урок. Она знает. Пусть не отмечает его, – наставлял Николай Николаевич старосту, вручая ей классный журнал.

Роман, услышав это, остановился в дверях. Он твёрдо намеревался уйти отсюда только вместе с Кириллом, чтобы «дожать» его, а тут такой сюрприз. Они что – собираются Бергера теперь от него прятать?

– Рома, выйди, пожалуйста. Нам с Кириллом надо поговорить, – вежливо попросил его Аверин, когда из класса ушли уже все остальные ученики, и только он один упорно торчал у входа.

Роман, разозлившись, уже повернулся, чтобы выйти, но вдруг из чистого упрямства остановился и обратился к Николаю Николаевичу:

– Я хотел Вас спросить: как зовут Вашего друга?

– А он не сказал тебе? – удивился Аверин.

– Нет.

– Значит, не хотел. Ступай. При следующей встрече сам спросишь.

– А можно узнать…

– Потом, Рома, потом, – перебил его учитель. – Можешь подойти ко мне в любое другое время, и я с удовольствием отвечу на все твои вопросы. Но в ближайший час я занят. Не обижайся, пожалуйста, – с досадой добавил он, заметив, как Князев помрачнел после этих слов.

Когда дверь за ним, наконец, закрылась, Николай Николаевич усадил Бергера напротив себя и внимательно на него посмотрел.

– Ты плохо выглядишь, – озабоченно сказал он.

Кирилл молча поднял на него измождённый взгляд и тяжело вздохнул. Чудовищная усталость на его детском доверчивом лице пробудила бы в душе любого справедливое негодование: кто посмел так замучить ребёнка!

– Ну, в чём дело, рассказывай, – мягко велел Аверин.

– Николай Николаевич, я, кажется, сделал чудовищную глупость, – запинаясь, начал Кирилл. – Даже не знаю, как так получилось… Я Вам уже говорил вчера… про Князева… Из-за него я не спал сегодня всю ночь… Он говорит со мной постоянно. И ещё на меня высыпается огромное количество информации, связанной с ним. Беспрерывно. Как будто плотину прорвало. Это ужасно. Я узнал о нём столько кошмарных вещей, что меня уже просто трясёт. А во сне он намного активней, чем днём. Явился ко мне ночью и принялся изводить меня рассуждениями на тему, кто здесь главный и как мало я из себя представляю без вашей опеки. Вообще, он был очень зол. Сказал, что никуда я от него не денусь. Представляете?! Он твёрдо решил меня «приручить». У него, видите ли, научный интерес! Ему хочется знать, как я устроен – будто я машина! Какие у меня возможности, какие «технические характеристики». Он даже прикидывает, как меня можно использовать! Он хочет, чтобы я что-то для него сделал… То есть, известно что… Я, наверное, не очень связно изъясняюсь… Но я так устал! Короче, он меня пугает. И я не хочу иметь с ним ничего общего. Пожалуйста, Николай Николаевич, помогите мне от него закрыться. Это ведь возможно?

– Нет, – твёрдо ответил учитель. Кирилл воззрился на него удивлённо и испуганно. – Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. – Николай Николаевич переставил свой стул поближе к Бергеру и взял его за руку, сверху накрыв её другой ладонью. – Как ты думаешь, два таких, мягко скажем, необычных мальчика могли случайно оказаться в одном классе? Ты никогда не задавал себе вопрос – зачем? Ведь я же знаю, что ты наблюдаешь за ним. С самой первой вашей встречи. И что ты помогал ему уже не раз. И умудрился делать это так, что он до сих пор об этом не знает. А вчера не смог. Думаешь, это случайность? Или в пересечении ваших жизненных путей всё-таки есть какой-то особый смысл? То, что он тебя заметил, означает, что ваши судьбы пришли, наконец, в соприкосновение. Может быть, слишком рано – поэтому так много шероховатостей в ваших отношениях. Но, поверь, это необходимо. Скажем так, жизненно необходимо. Мне очень жаль, Кир, но с Князевым ты связан на всю свою жизнь. А может быть и больше. В принципе, ты можешь этим знанием пренебречь и попытаться избавиться от этого неприятного симбиоза, но ничем хорошим для тебя это не кончится.

– Вы не шутите? – Кирилл был просто в отчаянии.

– Конечно, нет. Знаешь что, давай выпьем чаю, и я постараюсь всё тебе объяснить. – Аверин достал из шкафчика электрический чайник, посуду, коробку конфет, которую с улыбкой поставил перед Кириллом. – Сладкое тебе сейчас просто необходимо.

Глядя, как уныло Бергер болтает чайным пакетиком в кипятке, Николай Николаевич покачал головой и начал свой рассказ:

– Чтобы тебе было понятнее, я расскажу тебе... одну Легенду. Очень давно в Персии жил человек, который всеми силами своей души стремился познать Истину. Он хотел узнать, как устроен этот мир и в чём смысл нашего существования. Он хотел знать всё и ради этого готов был пожертвовать тоже всем, что представляется ценным для обычного человеческого существа: всеми жизненными благами и даже самой жизнью. В поисках ответов на терзавшие его вопросы он обошёл полмира, прочитал столько книг, что из них можно было бы сложить пирамиду, подобную гробницам египетских фараонов. Он приходил к каждому, кого молва называла мудрецом, и жадно расспрашивал этих людей, что они знают о вселенной. Он научился очень многому, приобщился к тайному знанию, подчинил себе силу естества, но и будучи человеком уже немолодым, он всё ещё не был удовлетворён, потому что так и не сумел сложить все детали конструкции в единое стройное здание. Не хватало какого-то существенного элемента. Ключа.