В поисках человечности (СИ)

Вампиры пожелали питаться отдельно, и Бэн проводил её в комнату Вильгельма. Когда Сенешаль закончил пить, он попросил Бэна покинуть комнату и, оставшись с принцессой наедине, провёл ладонью по платью смертной.

— Ты красивая, ты знаешь об этом? — спросил Вильгельм, даже не смотря на девушку.

Дита удивлено пыталась понять, что ему от неё надо.

— Я говорил с Джеттом пару недель назад. Катерина очень хотела получить тебя в своё распоряжение, но пират слишком жаден, чтобы делиться своей собственность. Только зачем ему это мнимое владение, если ты гуль Карла и даже не бываешь у него?

Дита замерла, не шевелясь: она боялась хоть как-то показать свои чувства. Вильгельм что-то знал, но что? Сенешаль играет в серьёзные игры, и шутить с ним не стоит. Если Джетт где-то ошибся, или ошиблась она сама, то нужно срочно спасать положение.

— Чего вы хотите?

— Чего хочу я? — он задумался, словно действительно рассуждал об этом вопросе. — Мои желания весьма чётки, и я прикладываю усилия, чтобы их достигнуть. Обычно я получаю все, что мне нужно, независимо от мнения и желания других.

— Что вы хотите от Джетта?

— Джетт диаболист. Его общество мне не доставляет радости. Но Густав принял его, и мне ничего не остаётся, как признать его полноправным членом Камарильи.

Он замолчал на секунду, наклонился к её уху и тихо прошептал:

— Вот только неприятно признавать, что Джетт нарушает правила нашего общества. Незаконные дети не пойдут ему на пользу, и как он будет выглядеть в глазах Густава?

Дита не шевельнулась, но её сердце вздрогнуло от ужаса. Вильгельм знал о делах её господина или лишь пытался убедить её в том, что он знал?

— А теперь я объясню, что я хочу от тебя.

Он сел перед девушкой на корточки и заглянул ей в глаза.

— Если ты не желаешь, чтобы твоего Джетта и его отпрыска Мартина казнили, ты отдашься Бэну и сделаешь так, чтобы он поверил в твои нежные и искрение чувства.

Дита не ответила. Вскочив с постели, она выбежала из комнаты как ошпаренная. Её трясло от ужаса и всех тех обстоятельств, которые складывались одно с другим как плохая головоломка. Бэн дожидался её у дверей. Всё тот же невинный грустный собачий взгляд. Она схватила его за руку и потянула к покоям Катерины.

— Скажи, чем ты подкупил Вильгельма? — спросила Дита, даже не поворачиваясь к нему.

— О чём ты? — с усмешкой спросил он.

И Дите захотелось закричать на него: «Если так хочется, бери прямо здесь!» – но она сдержалась, пересиливая себя, вбежала в комнату Катерины, ища спасение у его хозяйки.

Но Катерина и не думала ей помогать. Подсадив юношу рядом с собой вампирша, посмеиваясь, шепнула ему: «Поцелуй её», – и Бэн, недолго думая, выполнил её приказ.

Дите захотелось разреветься. Никто не понимал, как сильно она любила Джетта и как сильно она хотела быть рядом с ним. Разве кто-то был способен заменить ей эту любовь?

Катерина укусила Диту, и девушка постаралась успокоиться, погружаясь в наслаждение. «Всё будет хорошо, Джетт приказал мне и я должна...» — повторяла она про себя. Прикосновение зубов смывали все сомнения. Словно убаюкивали, словно подталкивали к близости с другим мужчиной. Дита глубоко вздохнула, освобождаясь от всех эмоций. Она служит своему господину и не подведёт Джетта ни при каких обстоятельствах.

Катерина ушла.

Обхватив шею Бэна, Дита стала целовать его вновь. Дважды объяснять не пришлось. Юноша мгновенно ответил на поцелуй, раздел её и освободился от одежд сам. Его тело было исчерчено множеством шрамов, некоторые пугающе исказили форму его мышц, но всё же он был красив. С фигурой Аполлона, юноша напоминал древнегреческих атлетов.

В его движениях чувствовалась нечеловеческая сила и мощь, тяжелый мрачный взгляд пугал и Дите казалось, что красивый сильный мужчина рядом с ней – это демон, явившийся из преисподней, чтобы наказать ее за неверность. Несмотря на ярко выраженное желание Бэн не спешил, и его неторопливость сначала пугала до коликов, а потом завела так, что Дита перестала себя контролировать. Мужчина уверенно гладил ее, приговаривая: «Тебе понравится, тебе будет хорошо». От его слов становилось неприятно, но Дита закрыла глаза и старалась не слушать, представляя своего господина рядом с собой.

Под грубой кожей ярко вырисовывались сильные мышцы: Бэн мог бы легко раздавить ее как щепку, стоило лишь немного надавить, но юноша прекрасно держал себя в руках, и каждое прикосновение доставляло девушке всё больше удовольствия. Дита отринула все мысли, полностью погрузившись в чувства, что дарили сильные пальцы и грубые руки. Бэн словно понимал ее, прикасался так, что тело грело, а кожа плавилась. И в отличие от мёртвого, холодного и безразличного к её желаниям Джетта, Бэн умел доставить удовольствие, вторя каждому её движению, отзываясь на её порывы и стоны. И он был горячим.

И всё же, когда Бэн собрался в неё входить, Дита почувствовала сильное смущение и отвращение. Джетт был единственным мужчиной для неё, и она надеялась, что так будет всегда. Плоть незнакомого, чужого ей мужчины показалась отталкивающей. Девушка стала пытаться избавиться от него, внезапно осознав, что не хочет близости с ним, но Бэн словно не заметил этого. Настойчиво он проталкивал себя внутрь, а оказавшись в ней, издал вдох облегчения, словно это было его единственной целью.

Дита дышала медленно, пытаясь приспособиться к чужеродному телу внутри себя. Бэн тоже замер, смотрел на неё с безумной улыбкой и шептал о восхитительной красоте и о том, как ему нравиться находиться в ней. Девушке хотелось, чтобы он, наконец, замолчал и прекратил смущать её. Мужчина начал двигаться, и внезапно Диту наполнили ощущения, которых она прежде никогда не знала. Бэн словно находил в ней спрятанные, потайные уголки всепоглощающей страсти и, надавливая на них, поработил её разум. Двигался то быстрее, то медленней, поворачивал её, выгибал, словно подстраиваясь под неё и выбирая лучшее для них положение. А Дита, теряя сознание, падала в бездну удовольствия.

Его губы и руки пробудили в ней много лет хранившиеся желания. Ей казалось, что он ласкает и гладит ее одновременно всюду, возбуждение волнами накрывало ее, лишая разума. Будучи с Джеттом, Дита волей-неволей сдерживала свою похоть, потому как вампир не был способен ответить ей на живую любовь. Бэн же дарил ей столь желанное наслаждение, что девушка позволила себе высвободить сдерживаемую энергию.

Когда юноша стал приближаться к пику блаженства, его тело стало ещё крепче, словно налилось кровью. Дита с трудом сдерживала крики удовольствия, она не хотела привлекать внимание Вильгельма, который наверняка следил за ними. Но девушка не смогла удержаться, когда мужчина достиг вершины. Укусив себя за ладонь, Дита закатывала глаза и поскуливала, не понимая, откуда в её теле могли возникнуть эти непередаваемые ощущения. Страсть струилась по её ногам, обволакивала горячей дымкой рассудок. Бэн замер в ней, облегчённо дыша, наслаждаясь своим исходом. А девушка, стала двигаться, желая продолжения. Он остановил её на мгновение, удерживая и заглядывая в глаза с немым вопросом, а потом стал проникать в неё с новой силой, с ещё большей страстью. Дита потеряла счёт времени, забылась в своих оргазмах и восторженных вздохах. Это было непередаваемо прекрасно. И девушка хорошо осознавала, что продолжает это не только ради приказа господина, а потому что желает продолжать.

Дита увлеклась им: никогда ранее она не была с живым мужчиной. Бэн был прекрасным любовником. Джетт оказался прав, говоря, что смертный может развлечь её. Было в прикосновениях Бэна что-то особенное. Что-то, чего не было у Джетта – животная страсть…

Бэн прервался внезапно. Вскочил и стал одеваться. Дита сначала не поняла, что происходит, а потом ей захотелось смеяться над его суетливостью и спешкой. Вечно выслуживающийся перед своей госпожой, Бэн спешил отрабатывать её кровь. Дита закусила губу, чтобы не расхохотаться и не обидеть его грубыми шутками, что так и лезли из неё, она оделась и вышла за ним из комнаты.