В поисках человечности (СИ)

— Ой, ты уже встал. Прости, что не разбудила!

— Где ты была? — Довольно строго произнёс гуль.

— Подожди, сейчас всё покажу, — Ангелина как-то странно сияла и довольно улыбалась.

Она села за стол и, положив перед собой упражнения от Бэна, сначала медленно, а потом всё уверенней и быстрее рисовать букву «б», что задал он ей на сегодня. Через минуту она закончила то, на что, как он предполагал, у неё уйдёт несколько часов.

— Здорово, — только и смог сказать он. А Ангелина продолжала торжественно улыбаться.

— Нравится?

— Да, очень неплохо. Хорошо потренировалась.

— Это Дита. Она занималась со мной всё утро. Правда, только две буквы я освоила, но зато получается! — Ангелина снова схватила перо и стала рисовать «а» и «б» – буквы, которые обучила писать её Дита.

— Я рад, что хоть чем-то она полезна, — буркнул Бэн.

— Новая девочка в стаде Петра? — Уточнила Ангелина, — не успела её особо расспросить. Она сказала, что она гуль.

— Да, будет гулем Карла Шректа.

— Так это она «бездонный сосуд»? — С ужасом сказала женщина.

— Да, её так Тремеры назвали, — не понимая, откуда такое беспокойство, сказал Бэн.

— Ей Анжело войну объявил. Во всеуслышание на общем собрании! — Ангелина явно была в шоке, — она такая милая и приветливая. Не понимаю, почему?

— Она не милая, поверь. Эта девушка жестока и является реальной проблемой для вампиров. — Бэн покачал головой.

Да, жестокой Дита была лишь с теми, кто относился к ней плохо. Бэну было с ней проще. Всё было просто, когда Дита смеялась рядом с ним.

— Откуда ты вообще узнала про войну?

— Глен сказал, — немного смутившись, ответила Ангелина.

— И что братья? Поддерживают Анжело?

— Конечно, против него никто не рискует идти. Бедная девочка, — вдруг добавила она.

— Не жалей её, она сама во всём виновата. Я-то знаю.

— И что? Мы тоже поддержим войну Анжело? Я не собираюсь с ней ссориться! — Ангелина вдруг резко приняла оборонительную позицию

— Ты будешь действовать так, как я скажу, — злобно осадил её юноша.

— И что скажешь ты? Если ты собрался с Дитой воевать, зачем в дом к нам привёл? — Ангелина обиделась. Она приклеила свои усы и уставилась на разбросанные по столу листы.

— Пока не знаю. Не хочу с Анжело ссориться из-за глупой девчонки. Но, пока она Катерину устраивает, пусть обеды носит. И тебя поучит. Я не возражаю, — подытожил он. И, забрав с собой приготовленные документы, вышел.

====== Глава 3. Чужой город. Часть 10. Ядовитый поцелуй ======

Беты (редакторы): Rioko Rain

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 3 июня 1808 год) Четверг. (Амалия)

Дита поспать не смогла, из военных казарм сразу пошла в книжную лавку. Она читала и помогала посетителям выбирать книги, а к вечеру помогла убраться и закрыть лавку. Хозяин протянул ей книгу, что она не дочитала.

— Можешь с собой взять, принесёшь, когда дочитаешь, — он похлопал её по макушке, как любимую дочурку.

— Не могу, — покачала она головой. В капелле ей книгу хранить было негде. И обещать ему сохранность она не могла. — Я приду завтра и дочитаю, — улыбнулась она ему на прощание.

В капеллу Дита вернулась уже к десяти. Марианна послала ей несколько злобных взглядов, и та, смущённо улыбаясь, прошмыгнула к спальням девиц. После беготни в поле с Ангелиной, подол её платья порядочно измазался в земле, и она хотела переодеться. В горе одежд нашлось лишь одно платье, подходящее по размеру – простенький детский сарафан. Но выбирать не приходилось, девушка одела его, даже без нижней юбки и рубашки. Ткань была прозрачная, и Дита поморщилась, разглядывая себя в свете свечей. Но от мыслей её отвлекло тихое всхлипывание. Прислушиваясь, она обошла все кровати, пока под одним из одеял не отыскала Марис. Девушка вжималась в подушку и утирала руками слезинки.

— Марис! — Воскликнула Дита, — что случилась, почему ты плачешь?

— Я расстроила господина, — залилась она с новой силой, — я расстроила Петра! Он сказал, что сегодня меня убьют. Отдадут вампиру на съеденье, — плакала девушка всё громче.

— Успокойся, милая, я поговорю с ним. Что бы ты ни сделала, я уверена, он сможет простить!

— Нет, я совершила ужасную глупость. Я оттолкнула, я ударила клиента, — завыла девушка.

— Тихо, тихо, — Дита села рядом, поглаживая её, пытаясь хоть немного успокоить, — расскажи всё подробнее.

— Вчера меня отправили к клиенту. Красивый мужчина, пожилой. Я помню, он ходил к Ларе. Он был очень вежлив со мной и добр. Но, как только мы остались вдвоём, он стал раздевать меня и трогать там, где Пётр не позволял трогать никому. Я стала объяснять, что я девственна, что ношу сердце, и моя невинность священна. Но он не слушал меня. Я думала, Пётр поймёт, потому что он сам велел хранить моё сердце. Я оттолкнула клиента и хотела сбежать. Клиент всё хватал меня и трогал. Я ударила его. Я сделала ужасную глупость. Пётр был очень зол. Он ругал меня, кричал, что я не достойна этого дома. Он забрал моё сердце, — Марис снова заревела, — Пётр сказал, что я умру сегодня.

— Я всё улажу, Марис, — Дита была в шоке от рассказа.

— Нет, Пётр сказал, что такие как я всё равно не пользуются спросом. Он избавится от меня в любом случае.

— Я поговорю с ним, — продолжала утешать её Дита. Она не знала, как помочь несчастной девушке, которая просто делала то, что велел хозяин.

Их прервала Марианна, зашедшая в спальни.

— Марис, — спокойно позвала она. — Тебя ждёт клиент во второй подземной комнате. — Марианна посмотрела на Диту, которая пыталась хоть что-то придумать.

— Я провожу её, ты можешь идти, — наконец сказала Дита, ещё до конца не решив, что будет делать.

— Хорошо, только не задерживайся. Дмитрий не любит ждать.

Марианна ушла, а Марис, вздохнув пару раз, поднялась.

— Всё будет хорошо, — сказала она себе, смотря на свою шею, где раньше весело красное сердце. — Умереть от Поцелуя не так уж и плохо.

— Нет, ложись, спрячься, — вдруг остановила её Дита, чувствуя, как её переполняет гнев и отвращение к существам, что использовали живых людей, как вещи, — я пойду вместо тебя, а потом обговорю всё с Петром!

— Но ты погибнешь! — Марис не хотела подвергать такой опасности подругу.

— Я волшебница, — подмигнула ей Дита, — со мной ничего не будет, у меня крови больше, чем у обычных людей. Спрячься, я скоро приду к тебе!

— Но... Но, — стала запинаться Марис, но Дита толкнула её в кровать и, быстро накрыв одеялом, направилась к комнате клиента. Пётр ещё пожалеет о таком пренебрежительном отношении к своему стаду. Может, Тремер и относится к ним, как к скоту, но Дита этого не допустит. Она – не скот!

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 3 июня 1808 год) Четверг. (Дмитрий)

Эрилес требовала с Дмитрием встреч всё чаще. Её бесполезные глупые идеи приходилось выслушивать, дорабатывать и вежливо корректировать. Проводя в Берлине много времени, он не успевал охотиться. А Пётр ругался при каждом его появлении. Но этот день выдался слишком критичным. Дмитрий был голоден до безумия, Эрилес продержала его почти три дня безвылазно. Он был готов есть даже крыс, если б не бессмысленно малое количество крови, которое он мог с них получить. Пётр нахмурился, увидев Дмитрия в своём кабинете. Как гость и просил, слуга не передала, кто именно ожидает Тремера.

Вежливо поднявшись, Дмитрий поприветствовал хозяина дома и, пересилив себя, пожал ему руку.

— Вы знаете, зачем я тут, и я готов заплатить, — произнёс гость.

— Что ж, сегодня вам повезло, — Пётр усмехнулся, — но это будет стоить вам немалых денег.

— Как всегда, — улыбнулся Дмитрий. Его улыбка напоминала нервный тик.

— Почти. У меня тут одна нахалка оскорбила вчера посетителя – можете доесть её. Всю. Как вам нравится. За дополнительную плату мы избавится от останков, — Тремер усмехнулся, зная, на что похожи жертвы его ядовитого укуса.