Морок (СИ)

— Всё, ребята, ставимся здесь! — Сказал Вадим, сбрасывая ношу наземь. — Место вольное, открытое. Переночуем, а завтра с утреца — вперёд! Пораньше выйдем, успеем на часовой рейсовый… Автобусы, здесь ходят два раза в день. В час дня и в семь вечера. А потом, глухо… Сейчас до трассы топать, не резон! Не успеваем… Попутка — не вариант. Бывало, раньше подбирали. Но это было давно когда-то, а сейчас… Не уверен! Так что… Располагайте палатки!

Место стоянки пришлось, выше означенных Камней, и как бы в стороне от густых массивов. Эдакая идиллия-равнина, не сказать, чтобы поле… Но и не тайга, в общем. Просто открытое пространство, с видом на недалёкий лес и… На тот самый знаменитый Серый Холм. Острой зуботычиной выпирал из зелёной шапки деревьев, шпиль забытой некогда часовни. Ни стен, ни намёка на контуры этого здания видно не было. Просто заострённый конец, с еле различимым крестом на заурядной башенке, только и всего… Торчал на виду, словно антенна, аккумулируя общее внимание. Крест издали, был плохо различим, размытое пятнышко. Но бинокль приближал и фокусировал его поперечные формы.

Зря, Вадим надеялся, что ребята проигнорируют этот вид. Пока собирали ужин, да кололи дрова на ужин, несколько раз проскользнули слова: «проклятое место», «помнишь, старушка болтала?». Вадим понял, что за ужином его попросят подробней осветить эту историю. Он ведь дока в легендах. А тут, загадка перед самым носом. М-да-а… Как ни старался он обойти этот край, а всё равно упёрся в него рылом. Ну, да ладно… Припугну страшилочкой, враз остынут…

Как и ожидал он, за вечерней трапезой, Наталья затравила эту темку. Не сразу. Издалека… С нейтральных разговоров выскочил вопрос: «Вадим, а можно тебя спросить?» И Вадим точно знал, что за этим последует.

— Что, интересует история Серого Холма? — Предвосхитил он суть вопроса. — Про это хочешь спросить?

Наташа кивнула, в целом выражая мнение остальных. Зорин понимающе улыбнулся и традиционно пожал плечом.

— Могу сказать не более того, что сказала вам тогда бабка Пелагея. Объёмных и точных сведений никаких нет. Всё в виде сплетен, домыслов и пересудов. Проклято ли, это место на Холме? Не знаю… Наверное. Туда, никто больно-то не суётся. Себе дороже. А история… Сам слышал так: когда-то давно была выстроена часовня, с тем, чтобы люди, уставшие от мирской суеты, находили там уют в служении Богу. Монаший скит нарочно был отдалён от людских селений, и выстроен на высоком холме, дабы явственно подчеркнуть разницу между мирским обывательством и богослужебной общиной. Помимо часовни, рассказывают, были отстроены бараки и… Монастырь, по праву считался мужским. Но… Вот тут, идёт ряд путанных и противоречивых историй. Люди бают по-разному. У одних, звучит так, что главного настоятеля жестоко убил, скрывавшийся от властей разбойник и душегуб Макар Криворот, снискавший у современников дурную славу. Что был он не один, а с шайкой таких же лиходеев. Говорят, они вырезали всех послушников и закопали тела недалеко от самой молельни. И что долго, потом, Криворот, грабил и убивал в этих местах, а награбленное прятал на территории Скита. Это одна версия. История другая утверждает, что настоятеля никто не убивал. Что сам он погряз в грехах страшных, извратив и Слово Божье и само место такими пороками, как прелюбодейство и мужеложство. И всё, говорят, происходило в стенах этой часовни. Третья версия — недалека от второй, но дюже мрачнее. Говорят, что под вывеской монастыря, бал правили сатанисты, служа кровавые мессы пред перевёрнутым распятием. Вот, такие толки-кривотолки гуляют про эту часовню…

— Ух, у меня прямо мороз по коже! — Поёжилась Наталья, доверительно двигаясь к Ване, под «крылышко» его объятий.

— Жуткие истории. — Согласилась Люся, давно уже сидевшая на коленях мужа. Глаза её были круглые, большие. Не иначе, напредставляла картинки…

Закат догорал, и предвестные тени сумерек надвигались на тайгу. Лес уже стих: перейдя на мирные звуки сверчка, и чёрный шпиль на вершине темнеющей сопки выглядел, особенно зловещ. «Но-но! Не перестарайся! — Обратился к себе Зорин. — А то ночью не уснут». И улыбнувшись, заявил:

— Всё это байки, сказки и легенды! Может, что-то там и было нехорошее. Но… Народ у нас любит чесать языком, знаете ли… А ещё любит мистифицировать!

— Так про проклятье, чё, враньё, что ли? — Спросил Головной.

Вадим предпочел молча улыбнуться в ответ.

— Бабушка говорила, там какой-то Марак живёт. Всех глушит, до делов. — Вспомнил вдруг Ваня лесной разговор.

Вадим подбросил полешку в огонь и сухо ответил:

— Морок, ребята, это не существо. Скорее, явление. Корень слова — морока, сослагательные — морочить, заморачиваться, заморочка. А смысл слова — наваждение, галлюцинация, фантомные образы, чего-то там или кого-то там.

— Призраки, что ли?

— Да, вроде того… Должен заметить, в тайге морок возникает не обязательно там, где проклято. Это явление в тайге закономерно и естественно. Чистый воздух, знаете… Тишь да глушь рождают такие забавные картинки. Как правило, это сохранённая память кого-то, чего-то или события прошлых лет. Я сам этого не видел. Увы! Но старики, бывалые бродильцы, много чего рассказывали… Фантомы, я уж скажу с научной точки зрения, никого погубить не могут. Это… Как бы сказать… Колебания воздуха. Зрительный эффект. В прочем, не то говорю… Это память какого-то места о каком-то событии. Вот! Если эфир чистый и не перегружен, что характерно, кстати, для тайги… То возникают образы. А в городе, где грохот, шум и лязг, вряд ли, что усмотришь.

Зорин усмехнулся, пытаясь придать своим словам иронию и шутку. Однако, дальнейший поворот прикостровой беседы его буквально огорошил. Девочки, поначалу напуганные, превратились в заинтригованных донельзя.

— Ух, ты! — Возбуждённо вскинулась Люся. — Приколись, Наташ, сто лет назад в этих краях сидели у костра разбойники и обсуждали свои разбойничьи дела. А тайга взяла, и аккуратно это событие на плёночку. И в архив, как хом-видео.

— У-у-у! — Вытянул Ваня. — Тогда, девоньки мои, это уже не тайга, а гигантский кинотеатр с ретроколлекцией. А может, мы сейчас тоже попадаем под кинообъектив? Сидим, в ус не дуем, а наш исторический ужин увидят изумлённые потомки, лет так через двести…

Слова Вани покрылись дружным смехом, а он не преминул продолжить:

— Так что, Наташка, подними руку и сделай пальчиками, вот так! — Климов показал знакомое «немое» приветствие. — Для таёжников двадцать третьего века это будет привет из прошлого.

— Дурак, я чё помирать собралась?

— Типун тебе на язык, я же говорю: информационное послание…

— Да нет вы чё… — Посмеиваясь, сказал Головной. — Здесь порожняк, никто нас не снимает. Николаич же говорит: не везде, а в каких-то определённых местах. В данном случае, вот на этом Сером Холме. Там по ходу, киноконцерн: «Каламбия Морок представляет».

Все снова засмеялись, а Вадим интуитивно почувствовал, что может родиться за этой шутливой и безобидной болтовнёй. Секунда, и он убедился, что это так. Зерно, брошенное в благодатную почву, давало решительные ростки.

Первая волна пошла от Наташи.

— А что, давайте подзадержимся на два-три дня! — Сказала она, отсмеявшись. — Поднимёмся на этот холм, заморочимся фантомами, посетим часовню. Не знаю как у вас, а во мне так и плещет адреналин. Так жутко! Так интересно! Ух!

— Ой, давайте, давайте! — радостно подхватила настроение подруги, Люся. — Я тоже хотела сказать… Ребята! Вадим! Ну, куда нам торопиться?!

— Николаич?! А, правда?! — Олег широкой улыбкой вопросительно глядел на Зорина. — Девки готовы повременить с салонами и горячими ваннами. Экспедиция того стоит, да, девчонки?! Во-от… Тем более, провиант не доели. Ну, кто её, тушёнку, будет в городе лопать? А тут, её в три дня раздербаним, за то время пока ходим. А?!

Вадим кривил улыбку и понимал, что дал маху. Сначала хотел попугать, потом съехал на юмор. А что в итоге? Окончательно пробудил ребят от спячки, от заевшейся походной хандры. Да так, что комфорт цивилизации отошёл теперь на задний план. Душа потянулась к острому, а Вадим по опыту знал: интерес всегда пропорционален любопытству. Но они были повзрослевшие мальчишки и любопытные девчонки, а он — матёрый таёжник. Кроме ума и опыта, это включало рациональную осторожность. Пора прекращать смуту в лагере… Он покачал головой и тихо произнёс: