Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- А откуда вы будете, сударыни?

Даэн медленно обернулась, надеясь, что ее красноречиво изогнутую бровь будет видно даже с такого расстояния и даже в темноте.

- Это имеет какое-то достаточное значение, чтобы нас задерживать, господин страж?

Ответом ей было затихающее бормотание и пожелания всего хорошего. Даэн все так же царственно отвернулась от него и зашагала во тьму переулков, чтоб поскорее затеряться среди домов. Кроме песочных часов в руках Хартанэ лежали и кости удачи, и кто его знает, как она бросит их в следующий миг. Потешились – и хватит. Женщины быстро скрылись в паутине городских мощеных дорог, и Даэн спокойно выдохнула лишь тогда, когда стена осталась далеко позади. Мара рядом чуть слышно хмыкнула:

- Вот уж не думала, что ты можешь с огнем такие штуки вытворять, - в голосе ее слышалась ехидца. Не сдержавшись, Даэн шагнула к ней и ущипнула ее за бедро, ощущая себя шкодливой девчонкой. Ведьма воззрилась на нее так, словно та ума лишилась, но Коршун все равно не могла стереть с лица глупую ухмылку.

- У меня много талантов, ведьма. Не все же мне мечом махать. А если серьезно – спасибо. Я боялась, что не получится, и что нас взашей погонят.

- Могли, - Мара кивнула, перебрасывая поводья в другую руку. Конюшни обычно находились в центре, там же, где и постоялые дворы, поэтому женщины побрели по улочке вглубь города, - Ты слышала? В низинах, там, где пограничных фортов нет, ведуны. Стало быть, пройти там было бы не так просто.

- С тобой-то? – на душе стало как-то странно легко – а может, нервное напряжение отпускало, и теперь Даэн ощущала себя на удивление хорошо. Губы сами собой растянулись в широкую улыбку, - Ты ведь – лучшая ведьма в мире. Ты бы защитила меня, правда?

В неверном свете утренней зари Птица заметила, как Мара скосила на нее глаза.

- Ишь, распелась… Не паясничала бы, - она добродушно пожурила Даэн, но та лишь по-кошачьи сощурилась в ответ. Ведьма отвернулась, блуждая рассеянным взглядом вдоль сонных домов с темными окошками-глазами, прикрытыми ставенками, - Считай, что нам очень повезло, Даэн. Я не совсем поняла, что у них здесь творится – но, судя по всему, назревает война с Верданором. Если так, то будет совсем уж тяжело…

- Будем слушать, - согласно кивнула Даэн, не отставая от нее ни на шаг, - Лишние вопросы привлекут ненужное внимание – стало быть, придется ловить каждое слово в тавернах, да и вообще везде, где ни окажемся. А там уж – разберемся. Ты сама учила меня не торопиться, Мара, и делать по шагу за раз. Наш шаг сейчас – дойти до короля и поговорить с ним. Потом будем смотреть по ситуации. Если твой Бессмертный и впрямь так милостив, как говоришь ты, то он поможет нам.

На этом их разговор утих, и теперь предрассветную морозную тишь нарушал лишь мерный стук копыт, эхом отражающийся от каменных стен. Город спал, и лишь далеко впереди мерцала огнями площадь, да кое-где в окошках теплился свет, просачивающийся сквозь щели в ставнях. Приглушенное стенами, слышалось тихое детское кряхтение, и ему вторил женский голос – где-то мать укачивала бессонного младенца, и тот наверняка никак не желал уснуть. Или наоборот – уже проснулся, разбуженный сном или самими богами. Даэн улыбнулась себе под нос: даже в самое темное время странные, чуждые ей радости людского быта вспыхивали огоньками в жизнях тех, кого она вовсе не знала, с кем никогда не встречалась. И наверное, это было славно. Она осторожно поймала ладонь Мары, переплетая с ней пальцы, и буквально ощутила улыбку, коснувшуюся губ ведьмы.

Заспанный конюх, сонно потирающий глаза и поминутно зевающий, сообщил им, что мест в трактире нет – мол, сегодня в обед уезжает торговый караван на юг, и комнаты освободятся лишь к полудню. Даэн покрутила в пальцах серебряную монетку, и мальчишка, воровато озираясь по сторонам, предложил им отдохнуть и поесть в сенях при конюшне.

- Там маленькая каморка, уютная и тихая – я там сплю иногда днем, - объяснял он, провожая алчным взглядом танцующий серебряный кругляшок, - Тепло, много сена лежит, и лошадьми вовсе не пахнет. А я вам с кухни еды принесу, свежей. По рукам?

- По рукам, - Даэн пожала протянутую ладонь паренька, и тот поморщился от боли, когда Птица слегка сжала его руку, - Если не соврешь.

Уверяя их, что место царское, конюх забрал их лошадей, загоняя их в ближние свободные стойла, а затем повел женщин куда-то вглубь здания, проходя в неприметный проем, завешенный холщовкой. Комнатушку и сами конюшни соединял своеобразный коридор, где стояли мешки с овсом, толстопузые бочки, висели вязанки сена. Мальчишка провел их через весь коридор и, повозившись с замком, ржавым гнутым ключом отпер крепкую сосновую дверь и распахнул ее, демонстрируя им сени. Внутри действительно оказалось тепло и светло – под стеной там, где сена не было, на небольшом расстоянии стояли две масляные лампы, отбрасывая мягкие отсветы кругом на пол. Остальное пространство занимало золотистое, пахнущее полями и осенью, сено, и было оно таким уютным, что хотелось закопаться в него и свить там гнездо. Лошадиного запаха действительно не было.

- Я тут дремал – вот все и осталось, - сказал мальчишка, сонно потирая затылок, - Вставать еще рановато – но авось, хозяин похвалит за сознательность, милостью какой одарит. Так что вы отдыхайте спокойно, я вас не потревожу – еды только принесу.

- Ну, мы тебя тоже похвалим за сознательность, - монетка перекочевала к нему, блеснув в воздухе, и конюх поймал ее, довольно ухмыляясь. Даэн вынула еще одну, медную, и многозначительно взглянула на паренька, - А еще похвалим, если поторопишься со съестным.

- Молнией метнусь! – радостно подпрыгнул тот и тут же юркнул за дверь, плотно притворяя ее.

Птица уже стянула опостылевший плащ и зимнюю куртку, когда конюшонок вернулся с едой. Он притащил им ароматный чай, от которого поднимался вихрями белый парок, кашу с овощами и несколько огромных кусков пирога. Поблагодарив его, Даэн бросила ему пару медяков сверху.

- Долго мы не задержимся – к полудню уйдем с караваном, но передохнуть с дороги нам не помешает. Так что спасибо тебе за твои труды.

Мальчишка, неловко поклонившись им, отдал ей в руки ключ.

- Будете уходить – затушите тут свет, дверь заприте, а ключ на гвоздик повесьте, справа у ручки. Отдыхайте! – с этими словами он покинул их, напевая что-то себе под нос. Небось, хозяину и слова не скажет о том, что мы здесь – наверняка же по ушам получит за то, что постояльцев себе отбил, еще и денег заработал. Даэн усмехнулась ему вслед и подошла к Маре, опускаясь рядом с ней на сено.

Ели они в молчании, сосредоточившись на горячей пище. Когда кусок в горло уже не лез, Даэн довольно растянулась во всю свою длину, вытянув ноги и заложив руки под голову. Сквозь ткань форменной рубахи она чувствовала былки сухой травы, чуть колющие кожу, но это было до того славно, что Птица жмурилась, как ребенок, наслаждаясь сладковатым запахом, пропитавшим здесь даже стены. В комнате стояло мягкое тепло – масляные лампы нагрели воздух, но духоты не было, а потому без куртки Птица ощущала себя вполне комфортно. Мара тоже сбросила с плеч плащ и теплую кофту на меху, и теперь, откинувшись назад, неспешно потягивала чай на малиновых листьях из высокой чашки.

- Богиня, как же хорошо, - Даэн умиротворенно вздохнула, позволяя телу расслабиться.

Послышался шорох рядом, и женщина, скосив глаза, увидела, как Мара ложится рядом на бок, повернувшись к ней лицом. Несколько минут они так и лежали, глядя друг на друга и просто дыша, наслаждаясь ласковой тишиной, что забрела в эту комнату и на короткое время укрыла их от суматох и надвигающихся бед. Глаза ведьмы с солнечным колесом у зрачка блестели, отражая блики рыжих огоньков пламени, и легкие теплые тени ложились на ее скулы, накрывали волосы мягкой вуалью. Даэн протянула руку и провела ладонью по ее щеке, и Мара, чуть улыбнувшись, прикрыла глаза, принимая эту тихую ласку. Молчание, заполнившее комнату, было прозрачным и золотым.