Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

У Залесья была довольно-таки интересная история – так рассказывала Аллэи молоденькая девица, лечившая ее после того похода. Методы у девицы были неплохими, а потому эльфийка терпела ее болтовню, хоть и слушала вполслуха. Аллэивар помнила, что Залесье – регион северян, заросшая густыми ельниками территория, вытянутая вдоль границы Таврании и Гарварны. Когда-то в незапамятные времена сюда сбежало десятка два женщин с даром ворожбы, да так и осели здесь. В Таврании к ворожеям относились с великим почтением, однако по законам государства, каждая необученная ведунья должна была уходить в Святилище – своего рода школу, где ее учили контролировать собственную открывшуюся силу. Женщина отрекалась от собственной семьи, от простого быта, от детей и супруга, полностью посвящая свою жизнь служению. Естественно, не всякая хотела такой судьбы для себя, а потому многие попросту не шли в Святилище, скрывая свой дар ото всех. Однако это не шибко помогало: раз в полгода служители выходили на своеобразную охоту, разыскивая ведуний даже в самых глухих селениях и забирая их силой, против воли несчастных. Нормальной жизни у таких быть не могло – вести о них живо расходились по округе, и, даже если женщинам удавалось сбежать из Святилища, беглянок чурались и сторонились. Глаз на них не поднимали, с ними не говорили, дотрагиваться до них было запрещено – словно те были прокаженными.

В какой-то момент нескольким все же удалось сбежать из Святилища Четырех Солнц – самого высокого и древнего Святилища Таврании. Верховная ворожея гнала их до самой Гарварны, но на границе с лесом ведунья, подговорившая остальных сбежать, остановилась и во всеуслышание объявила, что по законам Таврании, Гарварна является неприкосновенной территорией, убежищем. Как только женщины ступили в лес, преследование прекратилось – так как то было правдой. Ведуны святилища даже обращались к королю, чтоб тот возвратил сбежавших, однако владыка Таврании стал на сторону женщин – хоть и с определенным условием. Королевским указом Залесье объявили изоляцией, проклятой землей, куда ведуньи могли уходить по своей воле, но навсегда лишались возможности возвратиться в Тавранию. Жителям государства под страхом смертной кары запрещалось являться в земли залесок и каким-либо образом контактировать с ними и уж тем более – создавать с ними семьи. Не хотите служить на благо вашего Дома – будьте бездомными и одинокими, ибо вы сами выбрали свой Путь, значилось в указе государя Таврании – и освободившиеся ведуньи не стали противиться.

С тех самых пор в Залесье сбегали девчушки и женщины, решившие, что лучше уж на воле, чем в вечном заточении, пусть и благом. Таких, впрочем, было не так уж и много – о ведуньях ходило слишком много слухов: дескать, те за время, проведенное в ельниках, стали дикими, нелюдимыми, полубезумными. Семей у них не было, а себя они считали сестрами, поклявшись защищать друг друга от любой беды. Долю свою залески несли, словно тяжелый могильный камень, гордо задрав нос и возомнив себя трагическими героинями всего мира – по крайней мере, так считала сама Аллэи, наслушавшись рассказов о них. Ей вообще казалось, что на всем белом свете в последнее время развелось тех, кому в жизни не поздоровилось, а потому к подобным историям эльфийка относилась двояко – вроде и сочувствовала, но ехидничать все равно хотелось.

Что ее ждало впереди, Аллэивар понятия не имела. Она вообще не совсем хорошо понимала, что сейчас делает – все случилось слишком быстро. Когда Птицы и лесная Знающая покинули Лореотт, эльфийка засобиралась было в Аэль-Роадан, к королеве Реанэсс, как они ранее решили с Шедой, однако в последний момент королева заявила, что визит в город клана Эсс отменяется. Она умчалась куда-то, и около полутора часов Аллэивар терялась в догадках, что пришло в голову ее высочества. Все прояснилось на следующий день – Шедавар явилась в казармы, где Аллэивар мирно спала, и, растолкав Ищущую, заявила ей, что она отправляется в Залесье.

- Когда? – заморгала Аллэи, спросонья ничего не соображая и осоловело глядя на королеву. Та, скрестив руки на груди, спокойно ответила:

- Сейчас. В порядок себя приведешь – и в путь.

- Зачем?! – еще больше оторопела Аллэи. Ее прошлое путешествие в Залесье окончилось тем, что она поклялась никогда больше не соваться в проклятые ельники к кикиморам – так она решила звать обитательниц пограничных земель. И никак иначе.

- Они нужны нам. Я поговорила с Мэг – она все-таки уделила мне минутку, - Шедавар, бодрая и собранная, принялась расхаживать по комнате, заложив руки за спину, - Залески – сильные союзники: врачеватели и стрелки лишними не бывают. Согласись – не многие из нас хороши в дальнем бою, - она выразительно взглянула на Аллэи, и эльфийка поморщилась: последний отряд ее учениц показал себя не слишком хорошо на тренировочных стрельбищах – и вины самой Аллэи в том не было. В последнее время дети подземелий стали видеть куда хуже, чем предыдущие поколения. Они жаловались на то, что мир размывается, и у них нет возможности прицелиться. Поэтому Аллэивар понимала, что королева права. Шедавар продолжила, - Если нам удастся убедить их в необходимости сплотиться и выйти против Охоты вместе, шансы на победу увеличатся. Любой союзник сейчас на вес золота, Аллэивар. Сами они не выживут в своих ельниках, а мы, чураясь помощи, тоже вряд ли сможем противостоять грядущему натиску. Нужно бить вместе. Стоять стеной.

Аллэи поморщилась – она терпеть не могла патетику. Впрочем, говорить это вслух она не стала: больно уж хорошо знала этот горящий взгляд и непреклонно развернутые плечи. Вместо этого эльфийка, взлохматив волосы ладонью, поднялась с койки.

- Мэгавар направила туда послание какое-то по моей просьбе, - на вопросительный взгляд Аллэивар королева поморщилась, - Ну, знаешь, тени эти ее, или что-то в этом роде. Какая-то там волна. Ты знаешь, я не разбираюсь в штучках Знающих, это не мое дело. Сама я тоже подстраховалась – к Залесью с письмом летит сокол. К тому моменту, как ты доберешься туда, залески должны будут знать о твоем прибытии. Я надеюсь, по крайней мере, что стрелами тебя не утыкают, как только ты на их земли шагнешь.

- Это так утешает, - ворчливо отозвалась Аллэи, направляясь к мраморной чаше с ледяной водой. Холодная жидкость тут же согнала сон с усталых век, и эльфийка, отфыркиваясь, принялась умываться, попутно прислушиваясь к Шедавар.

- Поговоришь с их главной – все расскажешь, расспросишь их, что да как. Понятия не имею, как они живут, поэтому выкручиваться тебе придется самостоятельно. Заклинаю тебя: не вздумай насмехаться над их именами, иначе никакие мои письма тебе не помогут, и в Лореотт ты вернешься с еще одним шрамом на заднице. Если вообще вернешься.

- А что, есть повод позубоскалить? – осклабилась Аллэивар, чувствуя, что смиряется. Она уже привыкла к сумасбродным идеям своей королевы, возникающим в ее голове так хаотично, а потому даже не спорила с ней и не пыталась ей ничего доказать. Проще было выполнить волю Шедавар.

- На самом деле, вроде бы и нет – разве что они берут себе вместо имен названия трав. Знаю твое паршивое чувство юмора, я сочла нужным предупредить тебя – чтоб ты была поосторожнее.

- Хорошо. Обещаю тебе, что не стану в открытую смеяться над какой-нибудь госпожой Копытенью, - Шедавар фыркнула, косясь на нее, но Аллэи не стала развивать бессмысленную тему и перешла к делу, - Я еду одна?

- Не то что бы едешь – но да, одна, - кивнула Шедавар. Ищущая уставилась на нее, пытаясь уловить суть ее слов. Заметив это, Шеда добавила, - Все поймешь. Ты готова?

- Дай мне еще немного времени. Я подготовлю вещмешок и Кайэннре.

- В Йэн нет нужды, она тебе не понадобится, - и, предупреждая очередной вопрос, королева вновь повторила, - Все поймешь. Жду тебя в Доме Знающих.

Уже тогда Аллэи заподозрила что-то неладное – сбор в обители эльфийских ведьм не предвещал ничего хорошего. Да и отсутствие Йэн, боевой подруги и верной защитницы, несколько смущало ее. Впрочем, королева уже покинула казарму, оставив Аллэивар с ее мыслями наедине, а потому расспрашивать было некого. Вздохнув, эльфийка принялась собираться в путь.