Сироты небесные

м ткнул себя пальцем в грудь и сказал:

— Олехх.

Перевёл палец на неё и выжидательно замолчал.

— Тейшш, — сказала Тейшш. Она поняла. Он искал способ общаться. — Олехх, — она показала на него, — Тейшш, — на себя. Потом направила палец вниз, на землю и тоже выжидательно замолчала.

Он понял:

— Мизель. Ми-зель.

— Мишшель, — повторила она. Ах, если бы в её кораблике был шаххат — устройство для быстрого обучения! Как бы тогда было легко! Но его, конечно, там нет. А ещё лучше, если бы был эмиттер для прыжков…

Какой смысл думать о том, чего нет? Хорошо, что есть аптечка, мощный боевой лазер и навигационный планшет.

О!

—Я сейчас, — сказала она Олехху, и он кивнул. Тейшш медленно (опасаясь головокружения — но, кажется, обошлось) дошла до корабля и вытянула оттуда планшет. Вернулась. Олехх сидел в той же неудобной позе.

Так… карты нам пока не нужны… Она включила режим рисования с шаблонами. Раз — и в три штриха возникло лицо.

— Эрхшшаа, — пояснила она. — Тейшш — эрхшшаа. Потом она изобразила свой маленький корабль. — Корабль. Себя в корабле.

— Тейшш — пилот.

Потом она нарисовала большой звёздный корабль — и тут вдруг настроение Олехха переменилось. Он встревожился и потемнел. Вот оно что, поняла она, их сюда привезли! Вот почему это скопление больших кораблей на орбите…

Она увеличила изображение корабля и внутри нарисовала командора Утта — только лицо, это характерное лицо модификат-пилотов Тангу: продолговатая лысая голова, нет ушей, носа, крохотный рот, но зато огромные, чёрные, вытянутые к вискам глаза. Олехх нахмурился. Потом развёл руками.

Интересно, подумала она, их привезли сюда на корабле, а модификатов он не видел. Ладно, позже выясним, кто их вёз.

Схематично она дорисовала за спиной Утта остальной экипаж, двадцать два модификата, а ниже, особняком — четверых эрхшшаа. Показала на одного:

— Тейшш.

Олехх жадно кивнул.

Потом она обвела эрхшшаа кружком, от кружка провела изогнутую линию — сквозь экипаж и сквозь стенку корабля, наружу. И — стала зачёркивать: одного эрхшшаа, за ним трёх и ещё трёх модификатов, снова эрхшшаа, десяток модификатов, эрхшшаа… На конце ушедшей наружу и вниз линии она изобразила кораблик и себя в кораблике. Потом дорисовала маленький десантный диск, нацеленный на её кораблик, и — перечеркнула его. И наконец развела руками: вот я здесь…
Вне времени

Ещё вчера на неё волнами накатывало отчаяние, и она начинала чувствовать себя в своей уютной каюте — узницей в тюремном подвале или закованной в цепи рабыней на старинном паруснике. Хорошо, что кошмары не то чтобы прекратились, но — выдохлись, стали плоскими и пыльными. Но они измотали её до полусмерти…

Маша изо всех сил старалась держаться. Она зубрила языки, подолгу болтала с Шаррой, готовила вкусную еду, воспитывала Барса — чтобы вёл себя как человек, а не как паршивый марцал. Наверное, понемногу действовало: однажды она увидела на стене его каюты фотографию юной мамы с двумя толстощёкими младенчиками. Уголки фотографии