Каждое обятие (ЛП)
Каждое обятие (ЛП) читать книгу онлайн
В первый раз это вышло непроизвольно, я уверен в этом. Он шёл в направлении меня так быстро, что буквально рухнул на меня, а его тело изящно прогнулось. Сначала я полагал, что он, должно быть, потерял сознание. — Ты жив, — наконец сказал он, лаская губами мочку моего уха, так тихо, что ни один человек не смог бы его услышать, никто, кроме меня.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Мы сделали это! — он крикнул на дождь, его лицо было в нескольких дюймах…
— Да.
И именно здесь наступило время, чтобы я принял то, что я должен был осознать давно.
Я опустил щит; теперь он был в безопасности, мы были вместе и я почувствовал, как мощная волна блаженного милосердия омывает меня, а потом я, наконец, понял, и это не было шокирующим или неожиданным, стены просто исчезли, и я знал.
Конечно.
Конечно, я любил Джима.
Одержимость его эмоциями, притяжение, которое зашло так далеко за пределы того, что я когда-либо чувствовал раньше… вкус его мыслей и ощущение его пальцев, сплетающихся с моими, когда…
Я поцеловал его…
И во внезапном шоке образов меня обстреляли воспоминания, воспоминания, которые я теперь ощущал так ярко, как будто я переживал их столь же остро, как боль от пореза на шее.
Пятнадцать объятий, и то, какой его кожа была гладкой и прохладной, он укусил меня всего девяносто семь минут назад, вонзив свои зубы в шею, а десять дней назад он скользнул большим пальцем между моих губ, а его ногти скребли мои руки во время боя, который по сути и вовсе не был дракой, и меня поразила сопровождающая вспышка возбуждения и боли, как молния, и две недели назад он был подо мной, когда я облизывал его грудь, и он снова и снова говорил «ещё, пожалуйста, о мой Бог…»
— О.
Я сделал один шаг назад, но схватил его за плечи, на расстоянии вытянутой руки, чтобы он не попытался приблизиться. Я прекрасно мог оставаться в вертикальном положении. Я не держался за него, как за поддержку. Мне не нужна поддержка, чтобы мои колени не подгибались. Ни в коем случае этот жест не был связан с тем, что я мог упасть.
— Эй… ты уверен, что с тобой всё в порядке? — напряженно спросил Джим.
Я моргнул, когда моё зрение размылось на мгновение из-за того, что ядовитая влажность капала мне в глаза, она жалила и заставляла мои слёзные железы выделять защитные рефлексные слёзы.
Я любил его.
Эмоция была совершенно… особенной. Она была не похожа ни на что другое. И была похожа на всё. Я слышал, что так много людей обсуждают это… Люди, особенно на борту корабля и на Земле, всё время. Я вспомнил, как моя мама рассказывала мне об этом в те дни, когда насмешки и оскорбления приводили меня домой; я задавал вопросы о любви, и она с радостью отвечала, объясняя, сколько видов любви можно испытывать к кому-либо, и напоминая мне, как сильно она любила меня, и однажды, когда я сообщил ей, что по этим стандартам моя привязанность к ней также была эквивалентна любви.
Я вспомнил, как мой отец объяснял, почему он женился на человеческой женщине… Я вспомнил, что она иллюстрировала свои мысли о её любви к послу в красивые образы, которые я в то время не понимал.
Теперь я понял.
— Спок.
Я хотел снова поцеловать его. На мгновение потребность меня практически одолела. Затем я вспомнил, кто я и что делаю. Итак… это то, что переживалось, когда влюблен. Эта кипящая суматоха противоречивых импульсов, как неожиданный прорыв плотины.
Разумеется, я, в конце концов, научусь управлять этим и жить с этим, принять это как новую часть себя, потому что это было то, что было, и привыкнуть к тому, чтобы контролировать это чувство и себя, оставаясь другом Джима, не думая даже когда-нибудь поддаваться на его издевательства и признавать что-то, что угодно…
— Меня влечет к вам.
…Но не сегодня, видимо.
— Что? — крикнул Джим с недоверием, и он почти смеялся. Он выглядел таким живым, покрытым грязью и синяками, как-то здоровее, чем раньше, когда он едва мог стоять, и я заставил его спать десять минут на полу турболифта.
— Кажется, наша почти-смерть заставила меня… признать это, в конце концов.
Это будет абсолютным и последним пропуском словесного контроля, — заверил я себя. Просто… когда он посмотрел на меня таким образом, стало очевидно, что я сделаю всё, о чем он попросит меня. По крайней мере, я не допустил ничего более худшего. Как моё последнее откровение.
Джим некоторое время смотрел на меня, молча шевеля губами.
Затем он схватил меня и оставил мокрый, грязный поцелуй на моих губах.
— Фантастика! — он застонал от облегчения и чуть не засмеялся, его голос дрожал от радости: — Это официально самый странный и самый лучший день! И никто не умер!
— Ваша грамматика оставляет желать лучшего, капитан.
Джим был в восторге.
— Да, моя грамматика! Пожалуйста, оставь, пожалуйста, мою грамматику прямо сейчас, мистер Спок! — он хихикнул (независимо от того, сколько раз он позже отрицал, что этот звук был чем-то вроде мужественного хрюканья). — Тебя влечет ко мне! Это так здорово! Ладно… — Внезапно его счастье, казалось, испарилось. — О, черт. Теперь всё будет сложнее, не так ли?
— Простите?
— Ничего, — он вытер глаза от отвратительной жидкости и снова улыбнулся, и я мог увлечься тем, как его лицо изменилось так красиво, что я хотел его выпить. Но счастье исчезло ещё раз, на этот раз, когда Джим вспомнил. — Я хочу взглянуть на этот порез, ты истекаешь кровью.
Он осторожно коснулся моего подбородка и поднял его, сузив глаза и осматривая рану. На данный момент я был достаточно доволен, чтобы быть послушным.
— Она может быть заражена.
Он сжал ладони, и дождь наполнил их, но это был не обычный дождь, и в его пальцах появилась грязь, из-за чего он вскоре сдался.
— Чувак, что это за дерьмо? Чувствуется, будто идёт дождь с бензином!
— Планета очень радиоактивна, капитан. К счастью, воздействие этих конкретных лучей никоим образом не вредно для людей, хотя я не могу объяснить, почему, поскольку тот факт, что он останавливает транспортер, будет предполагать смертельный уровень…
— Эй, мы можем поговорить о науке на корабле, — Джим крепко сжал моё плечо с ещё одной усмешкой, украшающей его черты: — У нас есть ровно пять минут, чтобы погибнуть, прежде чем я решу, что мы убираемся отсюда до окончания шторма, в случае, если природа решила дать мне шанс. Итак, об этом тайном страстном влечении, которое ты уже давно укрывал для меня…
— Я не буду говорить об этом. Я сообщил вам о его существовании, потому что иногда я буду считать, что вы можете быть несколько эстетически привлекательным для глаз, и всё.
— Правильно, — он собирался поцеловать меня снова, я знал это, но потом он прикусил губу, сжал руки, и остановился: — Хорошо, приятно слышать, что это… чувство, взаимно, — вместо этого он сказал с ухмылкой.
Этот разговор не помог моей романтической привязанности к капитану. Ему удавалось как-то выглядеть одновременно восхитительно и раздражительно нагло, незамедлительно призывая это чувство, чтобы снова опровергнуть меня. Вызывать эти противоречия было явно особым талантом Джима.
— Капитан…
— Я не говорю, что я влюблен в тебя или что-то в этом роде! — громко добавил он, когда раскат грома повторился снова, и боль была похожа на осколок льда в животе, создавая вспышку звука в моей голове, невероятно легко позволяя забыть и полностью парализовать эту боль, заставляя меня волноваться.
— Но, по крайней мере, мы можем быть честными друг с другом! Это круто! Верно?
Да, для всех его разговоров о притяжении, чувства Джима для меня шли дальше. Я уже это знал. Много раз я напоминал себе об этом. Его часто можно было встретить заигрывающим с женщинами (которых, как я полагал, он предпочитал как сексуальных партнёров, а не то, что я потратил слишком много времени на размышления об этом вопросе). Я решил, что буду жить с этим, это желание — быть связанным с ним, быть навсегда с ним, эта больная необходимость оставаться рядом с ним… Я решил, что соглашусь с этим. И я всё ещё мог быть с ним в буквальном смысле слова. Мне всё ещё разрешалось оставаться рядом с ним. Я бы жил с этой… возможностью, которую он мне дал.
Потому что я не мог думать об этой эмоции как о бремени.
— Спок, ты абсолютно уверен, что с тобой всё в порядке? — сказал Джим.
— Лохмотья ткани, которые напоминают вашу рубашку, больше не подходят для обозначения предмета одежды, и есть какая-то привлекательность в том, что я отмечаю под ними тренированные мышцы.