Каждое обятие (ЛП)

Что было неправильным с моей согласованностью в настоящее время?

Ну, я обнаружил что-то, что до сих пор было неизвестным, но не для этой менее глубокой или сильной любви к моему Капитану. Да, возможно… да, это, вероятно, объяснило бы странные вспышки честности. Кроме того, логично, что для меня было совершенно естественно хотеть отвлечь внимание Джима от моего здоровья, поскольку, я, в настоящее время, эмоционально скомпрометирован, и не был в подходящем состоянии, чтобы отклонять его горящие вопросы.

Да, это было точно.

Лазурные глаза комично расширились, и теперь он казался почти… красным, его щеки наводнились румянцем. Как интересно. Будет ли румянец усиливаться, если я скажу ему, что я думаю о том, как ткань его штанов липнет к его телу?

Нет. Это было бы нелогично.

— Ты действительно не должен так говорить мне, — сказал, наконец, Джим, покачав головой, и едва различимая улыбка изогнула его губы. — Это… э-э… это… — он беспомощно посмотрел на меня на мгновение, затем остановился на: — Это просто странно.

— Я считаю, что это было нехарактерным для меня, и у меня нет оправданий, почему я так сказал. Прошу прощения, это больше не повторится.

— Нет, я имею в виду, это потрясающе слышать… но… да, хорошо, пожалуйста, не надо, не делай этого снова. У тебя могут быть эпические навыки самообладания и прочее, но я очень… — он разглядывал мою фигуру медленным, жарким взглядом, - …очень… человек… — Он облизнул губы — …прямо сейчас.

Трепет начался у основания моего позвоночника…

— Капитан, я считаю, это подходящее время, чтобы попытаться спастись.

— Правильно, да, отличная идея, Спок! — Джим хлопнул в ладоши и энергично потряс головой (и довольно бессмысленно, так как дождь не прекратился), напоминая мокрое животное.

— Ваш коммуникатор пережил этот потоп?

— Я проверю… — всё, что осталось от механизма, лежало на ладони в беспорядке небольших контуров. — Да, нет. И эту странную атмосферу не так-то просто передать, тем более, что кто-то… — Он впился взглядом в небо, — кто-то льет сверху масло!

Словно в ответ на его слова, из облаков раздался рёв, и я закрыл уши ладонями, чтобы избежать негативных слуховых реакций.

Джим поймал мой жест.

— Это очень громко для тебя, Спок?

— Это немного выше средних децибел, которые вулканец может терпеть, да.

Это заставило его нахмуриться.

— Немного — не очень конкретно. Насколько выше твоего уровня слышимости?

— Незначительно выше.

— Брехня.

Он твёрдо встал передо мной, так близко, как это было раньше, и положил руки на мои плечи, пальцы касались кончиков моих ушей, и воспоминания требовали внимания в моём сознании и эмоции, и…

— Насколько точно, Спок?

— …Я оцениваю это примерно в пятьдесят один децибел.

Джим выругался.

— Нам нужно вытащить тебя отсюда немедленно, — но он стоял так близко… и всё, о чём я мог подумать, было то, что я хотел, чтобы он встал ещё ближе… ощущение ладоней, гладящих мои руки, было так грубо и так хорошо…

— У нас ещё нет плана спасения, и мы не можем подняться, пока дождь не остановится, капитан, — пробормотал я. Наши лбы почти касались.

— Да, я знаю, — одна капля приземлилась прямо на его губы. Когда он выдохнул, она вылетела изо рта, скатившись по подбородку. Уровень нелогичности заключался в том, чтобы завидовать неодушевленной вязкой субстанции, и это то, о чём даже не хотелось упоминать.

— …Однако гром не остановить.

Джим выдохнул дрожащим голосом.

— …Да, жаль, — я отнял его руки от моей головы, не отпуская его пальцев из своих ладоней. Я вздрогнул.

— Гром… — внезапно всё его тело напряглось, когда он посмотрел на меня, его глаза сверкнули идеей. — Подожди. Гром!

Некоторое количество огорчения могло заставить меня насторожиться в том, что это могло означать.

— Гром есть, но нет молнии, — торжествующе сказал он. — Не было ни одной молнии!

Я это заметил. Молния вызывалась электрическим разрядом во время земных штормов, но у этой бури не было таких разрядов. Необъяснимо. Должна быть молния, если был гром, избыточная энергия должна быть освобождена в той или иной форме.

— Нет молнии, которую мы можем видеть, — уточнил я.

— Верно, — он яростно размышлял, создавая интуитивные скачки логики и не позволяя себе остановиться, и поэтому я ждал: — Именно так и есть. Нет молнии… которую мы можем видеть. Должна быть… есть гром, но нет молнии… — он начал идти очень точно к центру поляны, и я последовал за ним. — Почему? Это не имеет никакого смысла, если энергия не… энергия должна быть направлена… да.

Джим развернулся, пропитанные влагой волосы прилипли к лицу, с его лихорадочным выражением.

— Избыточная энергия — это то, что вызывает ионную интерференцию. Это должна быть ионная интерференция, которая мешает транспортеру и возможности сканирования. Молния, которую мы не можем видеть… вместо того, чтобы разряжаться в виде тепла и статичности, поглощается этим… жирным дождем, какой бы он ни был, а затем падает в землю, которая, в свою очередь, заряжает испаряющуюся жидкость…

— И когда идет дождь, цикл начинается снова, — я закончил за него. — Но это невозможно. Если бы это решение могло проводить электричество, мы бы наверняка были сожжены им.

— Это совсем не вода. Может быть, это даже не тот элемент, о котором мы знаем. Теперь это не имеет значения. Уровни радиации не могут быть достаточно высокими, чтобы остановить транспортер, потому что если бы они были, мы были бы мертвы. Так что это не излучение, которое мешает показаниям транспортера, это электричество, выгружаемое непосредственно через дождь. Сам дождь! Это означает, что мы всё ещё можем передать сообщение, если только они смогут найти нас!

— У нас нет средств связи…

— Я полагаю, что, пока один из нас был занят, выкалывая дыры в моих объяснениях… — но в его тоне не было гнева или раздражения, вместо этого капитан с моей помощью являл свои сбалансированные факты: — Мы можем послать сигнал на корабль.

— У нас нет средств коммуникации…

Он поднял глаза, прищурившись, сконцентрировался на небе.

— Не вызвать их, но можно дать подсказку.

Я сразу понял его смысл.

— В сканировании.

— В точку. Они будут проводить постоянное сканирование поверхности, чтобы проверить, когда ионная помеха прекратится, и мы можем телепортироваться.

— Мы можем создать нарушение…

— Вспышка, пространство, где нет дождя… если они ищут то, чего там нет, а не то, что есть. И пустой пузырь. Если Чехов сможет помочь Скотти транспортировать всю массу воздуха…

— Она должна быть маленькой, капитан, достаточно маленькой для транспортерной площадки, и достаточно большой, чтобы зашифрованные данные были значительными. Кроме того, в районе этой области, где мы всё ещё предположительно находимся, и, следовательно, где сканеры будут пытаться найти нас, а также больше, чем наши индивидуальные массы тела, конечно, поскольку мы уже расположены иначе.

— Ладно, теперь нам нужно только сухое пространство, которое достаточно велико, чтобы соответствовать нам обоим. Но это легко, я имею в виду, что мы могли бы сделать это с помощью большого квадрата ткани, чтобы изолировать небольшое пространство, кубический метр воздуха без дождя и…

— Не нужно, — это было ещё проще. Я был несколько огорчен, что это очевидное решение мне не приходило раньше. — Нашей суммарной массы, теоретически, должно быть достаточно. Отдельно мы являемся двумя объектами, с которыми не работает сбойный сканер. Но если энсин Чехов преуспел в сужении параметров достаточно…

Джим захлопал.

— Да, Боже, да, ты блестящий, блестящий гений!

Наши тела вместе в середине поляны могут занимать достаточно места без дождя, которое можно было бы идентифицировать как аномалию. Пятно неионной активности, за которое может зацепиться транспортер.

Это был невероятный риск, и если бы мы не преуспели в этом, было бы гораздо больше племён местных жителей, которым угрожает наше навязчивое присутствие здесь, не говоря уже о том, как жидкость будет путать жизненные показатели, и не было никакой гарантии, что экипаж не рискует получить на борт инопланетную форму жизни; также не должна помешать ни одна капля дождя, поскольку она могла бы навредить молекулярной реконструкции на площадке…