За право летать

. — И пускать в расход только в самом крайнем случае. Каковой сегодня чуть было не представился. Впрочем, не важно. Блин, я про это столько молчал, что даже теперь сказать не получается!..

— Это в тебе правильные рефлексы выработаны, Коля, — сказал Мартын, набегая стремительно, как клетчатый тигр. — Болтать и мемуарить — на пенсии, на пенсии! Значит, так. Адам, во сколько ты ушел из госпиталя?

Адам весь напрягся. Чтобы заставить мозги сработать, пришлось сжать кулаки и повертеть ими до хруста в запястьях.

— Около семнадцати тридцати.

— И не связывался с напарницей?

— Пытался. Не было связи. Вообще ни с кем не было связи.

— Знаю. Это кузены. Специально все запутали, собаки, до сих пор связисты разобраться не могут… На тот момент— ваши подопечные ещё не очухались?

— Нет.

— Ч-черт… хоть бы не добрались до них там…

Адам набрал было в грудь воздуха, чтобы как следует выразиться, но почувствовал, что сейчас опять поперхнется, и выражаться не стал.

— Слушай, Николай Юлиевич, — повернулся Мартын к Коле, и Адам сообразил, что сейчас впервые слышит, как того проименовали полностью. — Ты ведь какое-то время теперь будешь свободен? Я к чему: этого героя Отечества надо откантовать в госпиталь, а у меня весь транспорт в разгоне. Сделай доброе дело…

— Сделаю, — сказал Коля. — Но деньги вперед.

— Сколько?

— Да пустячок. Карт-бланш на кадры.

— Это вроде бы сразу решили…

— Ну да. И только что ко мне подкатывается Крюков и предлагает двух своих баб…

— Я скажу президенту, он его окоротит. Да ты и сам можешь сказать.

— Я — не могу. Надо объяснять почему?

— М-м… Ладно, замнем. Слушай!.. — вдруг совсем другим голосом сказал Мартын. — А ведь что-то у нас получилось, а?

— Что-то получилось, — подтвердил Коля. — Но шампанское заказывать ещё рановато. Тем более я за рулем.

— У тебя ведь шофер, — сказал Адам неизвестно зачем.

— Был шофер, — жизнерадостно согласился Коля. — Но его уже столько вербовали, что мы никак не сойдемся в счете — на кого же он все-таки работает. Не исключено, что на нас. До машины сам доползешь? А то — за ноги и дотащим. Раз плюнуть.

Адам фыркнул и закашлялся.

Водил Коля неплохо. Но с шофером было лучше. Шофер не имел привычки, увлекшись разговором, бросать руль и разворачиваться к собеседнику.

— …Ладно, я с конца попробую. Ты про визиблы знаешь уже?

— Что именно?

— Сдохли! У всех!

— Совсем?

— Ну, не сдохли, свихнулись. Не работают. Так что получилось куда лучше, чем мы рассчитывали.

— Если ты мне сейчас не скажешь, что именно получилось, я пойду пешком.

Коля набрал побольше воздуху, но в последний момент опять вильнул в сторону:

— Ты про эсминец «Гавриил» знаешь?

Адам демонстративно вздохнул — так глубоко, что едва не пропустил следующую фразу. Теперь Коля говорил тихо, впроброс, как о чем-то несущественном, и от дороги не отвлекался. Из отрывочных «знаешь?» складывалась пестрая картинка интенсивной и изощренной дымовой завесы, которую Коля, в числе весьма