За право летать

…

Геловани сжал кулаки. Завтра будет большой день. Соберется много родителей. Впрочем, многие будут у ворот базы уже сегодня… сейчас секретарши печатают списки: погибших — длинный, госпитализированных — совсем короткий. Возможно, несколько имен «пропавших без вести»… Списки попадут уже в вечерние газеты вместе с какими-то короткими описаниями сражения, комментариями военных обозревателей и прочая, и прочая. А потом будет траур, приспущенные флаги и минуты молчания и похороны того малого, что удастся собрать на орбитах и на земле в местах падений…

Что осталось от этих пяти пацанов — экипажа упавшего «Хаммера»? Что не превратилось в плазму и не рассеялось в атмосфере? Какие-то граммы костной ткани — и тем не менее уже есть что хоронить. Сами пацаны этого не знают, а их тела давно помечены особым образом, какая-то запредельно сложная химия — зато по щепотке пепла можно определенно назвать имя…

Море осталось позади, узкая полоска зелени вдоль берега—и ослепительная, почти снежная белизна пустыни. Впрочем, вон там, далеко на западе, отсюда не видно по-настоящему, а только угадывается — искусственная облачность; и там пустыня зеленеет. Но мы идем мимо.

Идем мимо. И-дем… ми-мо…

Геловани не понял, почему задержался на этих словах. Застрял. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, а когда открыл, земля была сбоку, как огромная стена, подернутая дымкой — зеленая с красноватыми расчесами.

— Маневр уклонения, — сказал Исса спокойно. — Целый рой обломков. Вроде бы это не наши. Хотя не уверен.

Корабль качнулся и выровнялся, даже чуть склонился на левый борт. Там вспыхивали и сгорали метеоры, чертя короткие отрезки пологих дуг.

— Точно, имперец, — удовлетворенно произнес Исса. — Красноватый оттенок, видите? Вернее, розоватый.

Нет, простым глазом этого было не различить, а вот визибл — мог. И разве что какой-нибудь спектрометр…

— Планеты пока не видно?

— Пока нет.

Гипотетические инерционные орбиты неизвестного тела им отморзили, когда корабли пересекали южный тропик и выходили к атлантическому побережью Африки. Баллистики исходили из того, что орбита эта должна лежать — хотя бы последние три-четыре витка, когда в небо было устремлено столько глаз, — вне зон наблюдения главных земных обсерваторий. Теоретически такие орбиты могли существовать: через полярные области, с большим эксцентриситетом и периодом обращения около двенадцати часов. Но это был только один из вариантов, и начинать поиск — в сущности, наугад — имело смысл от самой печки, от места первого наблюдения. Инерционные орбиты хороши хотя бы тем, что искомое тело рано или поздно вернется в ту же самую точку — разумеется, с поправкой на собственное движение планеты. Так что можно просто подождать…

— Вижу, — напряженным быстрым голосом сказал Исса. — Небесное тело. Высота около трех тысяч километров… координаты: четыре градуса восточной долготы, тридцать шесть градусов южной широты… направление движения юг—север.

И тут же стремительно запищала морзянка. При первом